54

Весна. В раскрытое окно лезет солнце и какая-то незатейливая, подглуповатенькая радость.

Я затягиваю ремень на непомерно разбухшем чемодане. Сколько ни пыхчу, как ни упираюсь коленом в его жёлтый фибровый живот — толку мало. Усаживаю Никритину на чемодан.

— Постарайся набраться весу.

Она, лёгонькая, как пёрышко, наедается воздухом и смехом.

— Рразз!

Раздувшиеся щёки лопаются, ремень вырывается у меня из рук, и разъярённая крышка подбрасывает «вес» кверху.

Входят Есенин и Дункан.

Есенин в шёлковом белом кашне, в светлых перчатках и с букетиком весенних цветов. Он держит под руку Изадору важно и церемонно.

Изадора в клетчатом английском костюме, в маленькой шляпочке, улыбающаяся и помолодевшая.

Есенин передаёт букетик Никритиной.

Наш поезд на Кавказ отходит через час. Есенинский аэроплан отлетает в Кёнигсберг через три дня.

— А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.

— И я тебе, Вяточка.

Есенин читает, вкладывая в тёплые и грустные слова тёплый и грустный голос: