Ю. П. Баденков Владимир Сергеевич Преображенский (1918–1998)

Физикогеограф, д.г.н. (1966), профессор (1970), заслуженный деятель науки, академик РАЕН.

В Институте в 1947–1998 гг., зав. отд. физической географии, методологии исследования геосистем (1966–1987), зам. директора по научной работе (1975–1988)

Мой опыт руководства морскими экспедициями привел меня однажды к любопытному размышлению об управлении сложными научными организациями и коллективами. Если принять капитана судна за человека, ответственного за достижение поставленных целей и проводку корабля в неспокойном океане к конечному пункту, то эта работа во многом сродни работе директора академического института.

Директор института, как капитан, несет всю полноту ответственности за правильность выбранных научных проблем и приоритетов, адекватность методологических подходов, координацию исследований и достижение поставленных целей. Как правило, он имеет опыт административной работы и хорошо знает всю кухню управления и руководства коллективом. На флоте капитана иногда называют «обленившимся старпомом». При этом имеется в виду, что капитан (или мастер) не стоит на вахте, освобожден от многих рутинных обязанностей управления судном. Но не зря его каюта расположена ближе всех к навигационному отсеку и мостику, куда, если того потребуют обстоятельства, он может выйти в любое время суток чтобы принять правильное решение. Его авторитет непререкаем. Он не осуществляет «ручного управления» – для этого существуют другие люди и службы – но он в ответе за все на судне.

При такой модели управления, заместитель директора по научной работе, при определенных допущениях, соответствует штатной должности старшего помощника капитана. В обязанности последнего входит постоянный контроль за правильным курсом, соблюдением правил и норм безопасности, состоянием и благополучием команды. Он координирует деятельность других подразделений и служб. Для капитана он является самым доверенным лицом, ответственным за повседневное управление кораблем. Он, если угодно, является рабочим инструментом управления, обладает большой властью и возможностями. От его эффективного управления зависит успех и безопасность плавания. Но при одном важном условии – он должен иметь абсолютное доверие капитана. И наоборот.

С Владимиром Сергеевичем Преображенским я познакомился в 1981 году, когда после окончания своей работы в Тихоокеанском институте географии пришел по приглашению академика И. П. Герасимова в ИГАН и был назначен на должность ученого секретаря. Мы так не договаривались. Работа в отделе географии почв в качестве старшего научного сотрудника вполне соответствовала моим желаниям. Для меня, привыкшего к самостоятельности заведующего лабораторией и полевой вольнице, работа ученого секретаря казалась полной жизненной катастрофой. После океанских рейсов – в замкнутое пространство крохотного заваленного бумагами кабинета и бесконечную рутину составления планов и писания отчетов – такой переход был слишком контрастен!

Кроме того, я сразу же попал в жесткую хватку Владимира Сергеевича, который знал о научной деятельности Института и его сотрудников буквально все. Мало того, он знал характеры и привычки всех сотрудников – от выдающихся профессоров и докторов наук до скромных молодых менеэсов и лаборантов. Он знал все приводные механизмы функционирования Института и родственных институтов Отделения океанологии, Физики атмосферы и др. Короче, он знал все. И чувствовал себя в этой среде так же уверенно и естественно, как…старпом на корабле, плывущем среди коралловых рифов где-нибудь в южных морях… Естественно, и требования к своим подчиненным – а я непосредственно попадал в их число – были весьма жесткими. Не могу сказать, что мне все это очень нравилось, но я честно старался. В каком-то смысле, мне снова повезло, поскольку это была новая школа обучения мастерству и не где-нибудь, а в головном Институте географии – тогда такая иерархия была четко установлена в академической системе.

Владимир Сергеевич был требовательным, но терпеливым учителем. Кроме того, меня поражала его энергия и жадность к новым идеям и подходам. Идеи конструктивной географии, экологии человека, ТерКСОПов, модельных регионов – все эти инициативы проходили в Институте при его самом непосредственном участии. На мой взгляд, он меньше интересовался отраслевыми дисциплинами – палеогеографией, геоморфологией или почвоведением (на этом поле безусловным лидером был Иннокентий Петрович Герасимов), но зато он был ярым проводником интеграционного потенциала географии. И еще он был безусловным патриотом Института географии и отстаивал его интересы безо всяких сомнений – твердо, а порой и агрессивно. Он был кровь от крови, плоть от плоти игановцем!

Семья Преображенских в начале 1920-х годов. Отец Сергей Александрович, мать Хиония Дорофеевна, дочери Наташа и Нина, сын Володя.

Север Забайкалья. Переправа через горную реку с сыном проводников-эвенков.

Забайкалье, середина 1950-х годов.

Беседа с Туром Хейердалом в Институте географии, 1983 г.

Не могу сказать, что наши отношения складывались безоблачно. Он чувствовал, что работа ученого секретаря – мне в тягость. Возникали трения и мелкие стычки. Изменения в отношениях произошли после того, как я однажды принес Владимиру Сергеевичу идею создания Совета директоров академических институтов географии, и проведения ежегодных встреч с целью сверки и координации научных планов. Эту идею я заимствовал у своего отца, Баденкова Петра Федоровича, который был директором головного НИИ шинной промышленности. Он рассказал мне о такой практике среди директоров шинных заводов СССР.

Владимир Сергеевич проникся этой идеей и убедил академика Герасимова провести что-то подобное на базе нашего Института. Естественно, организация этого мероприятия была возложена на меня. Я помню, как в 1983 году (если не ошибаюсь) такая встреча состоялась и прошла весьма успешно. Я помню, как директор Института географии Академии наук Азербайджана академик Гасан Алиевич Алиев (брат Гейдара Алиева, члена Политбюро) жал мне руку и говорил: «Маладэц, в следующий раз абязательно приеду, хароший чай в перерывах давали!»

После этого мероприятия Владимир Сергеевич проникся ко мне более теплыми чувствами и у нас сложились добрые рабочие отношения, сохранившиеся до его кончины. А уж когда я, неожиданно для себя, и сам стал заместителем директора Института, то наша общая работа в дирекции в сложный период жизни Института после смерти Иннокентия Петровича Герасимова и на фоне начала перестройки и наступления смутных времен в стране и Академии, – эти трудности нас очень сблизили. Сложились доверительные отношения, которые я всегда ценил и ценю в совместном деле.

В президиуме совещания в Тирасполе, 1988 г. Слева Т. Г. Рунова.

Мы иногда перезванивались и обсуждали самые разные проблемы и сюжеты как глобального, так и бытового характера. Мне навсегда запомнился один разговор. Когда моя личная жизнь сложилась таким образом, что я женился на сотруднице нашего Института Ольге Гальцевой (тогда Омельченко), то я решил поделиться этим со старшим товарищем. Я позвонил Владимиру Сергеевичу и честно рассказал ему о своих планах и сомнениях. Он, после недолгого молчания, сказал: «Юрий Петрович, Вы не первый в институте, кто проходит через это. По моим подсчетам, Вы 22-й в Институте географии, кто заново устраивает свою жизнь с сотрудницей (-ком) Института». Не могу сказать, что эта информация и спокойный ответ Преображенского примирил меня с моими переживаниями, но, тем не менее, он дал мне понять, что я не одинок в своих терзаниях.

Незадолго до его смерти я позвонил ему, и мы довольно долго обсуждали какие-то горные проблемы Кавказа, конфликты, самобытность и богатство культур. Неожиданно для меня в завершение разговора он начал петь высоким прерывающимся фальцетом какую-то старую казачью песню…

Владимир Сергеевич Преображенский… Человек, который прошел войну. Который прошел становление и был участником всех важнейших событий в Институте географии РАН. Который знал об Институте все и был его верным бойцом и патриотом. Человек, которого не все любили в Институте. Но это была его жизнь и его дело.

А для меня он иногда казался старпомом корабля под названием Институт географии РАН. Ответственным и надежным…