О. А. Леонтьева Стационар на Валдае Наша жизнь

Новый стационар Института географии РАН возник на Валдайской возвышенности в 1973 г. Этому предшествовали обстоятельные поиски места. Цель была в том, чтобы в лесной зоне Европейской части России найти коренные малоизмененные леса. Начали с Тверской области, с Центрально-лесного заповедника. База для исследований хорошая – кроме работ самого заповедника еще многолетние исследования Ботанического института. Но леса в основном заболоченные, вторичные мелколиственные. Двинулись дальше на северо-запад. Валдайская возвышенность привлекла разнообразием биотопов, растительных сообществ конечно-моренного ландшафта. Особенно поразили ельники с огромными деревьями, до нескольких метров в обхвате. Нашли и место для организации стационара – заброшенный дом лесника на р. Валдайка в двух километрах от оз. Валдайское. Удобно: почти в центре лесного массива, а в то же время недалеко от транспортных путей – шоссе и катер, ежедневно курсировавший по озеру к г. Валдай. Ребят не смутило отсутствие электричества и других благ цивилизации. В дальнейшем это обстоятельство только подстегивало исследователей к фантазии изобретения оборудования и приборов для изучения разных особенностей экологии животных и продуктивности растительных сообществ.

Основной дом. Вид со стороны кухни.

«Великолепная тройка» руководителей возникла очень быстро. Сначала игановцы М. В. Глазов (Миша) и А. А. Тишков (Аркаша), потом присоединился Н. В. Чернышев (Коля) с биолого-почвенного факультета МГУ. Они были ровесниками, недавно окончившими биофак, к тому же кружковцами (ВООП и МОИП). Миша и Аркадий прошли школу Курского стационара и уже твердо представляли, что нужно делать. Между руководителями установилось четкое разделение обязанностей. Миша был официально начальником экспедиции с бесконечным оформлением бумаг на выезд (командировок, смет, приказов, документов на автотранспорт), приобретением приборов и оборудования для вывоза на стационар, ответственностью за проведение намеченных работ, руководством рабочего коллектива. Он же инициировал и руководил почти всеми зоогеографическими исследованиями. Аркадий, геоботаник по образованию, отвечал за этот сектор исследований. А Коля, выпускник и сотрудник кафедры зоологии позвоночных, руководил исследованиями по экологии мелких млекопитающих и пресмыкающихся.

Валдай в моей жизни возник в 1973 году, спустя полтора года после нашей свадьбы с Мишей и три года после моего поступления на биофак МГУ. В то лето я была уже на сносях, носила под сердцем нашего старшего сына. В таком виде я и поехала в экспедицию, чтобы собирать материал на курсовую работу. Место проведения исследований определилось автоматически с возникновением стационара на Валдае. А тему мне предложил Миша. Он вообще был моим научным руководителем все годы учебы в университете. Руководство осуществлял также строго (а может быть и еще более придирчиво) как и другими членами экспедиции. Никаких скидок на мое положение не делал.

Именно Миша предложил мне заняться земноводными. Мало было охотников изучать этих холоднокровных. Но они были интересны как объект исследования: консументы высших порядков, многочисленные и доступные для наблюдения. Я начала с изучения населения земноводных на небольшом верховом болоте, в 1,5 км от стационара за речкой Валдайкой. Целые сутки я проводила на болоте, изучала видовой состав, численность, размерно-возрастную структуру популяций лягушек и жаб, характер питания, особенности поведения, проводила микроклиматические исследования. С тех пор повелось называть это болотце «Ольгино». Позже ребята решили «раздраконить» это болото, а потом и соседнее более крупное – изучить все компоненты биоты и особенности функционирования всей экосистемы. Занялись изучением растительности, беспозвоночных, пресмыкающихся (живородящей ящерицы и гадюки), птиц, мелких млекопитающих.

Для меня встала проблема с мечением амфибий. Раньше их метили отрезанием пальцев. Но пальцы очень быстро снова отрастали. Стали экспериментировать. Делали метки на коже методом теплового и холодового выжигания, но они исчезали еще быстрее. Наконец придумали полиэтиленовые этикетки с выколотыми на них номерами, и пришитые леской сбоку к нижней челюсти. Проверили в террариуме. Они не мешали при передвижении и охоте.

Сидят: В. Кривошеин, В. Киреева. Стоят слева направо: Б. Кауфман, Т. Черножукова, М. Глазов, О. Леонтьева, К. Еськов, А. Юрьев.

Перед выходом в маршрут.

Одновременно я изучала земноводных и в других биотопах: в разных типах ельников и сосняков, где численность амфибий была гораздо ниже. Многолетние стационарные исследования в дальнейшем позволили перейти на другой уровень обобщения. Нам удалось установить роль земноводных и ящериц в потоке вещества и энергии изученных экосистем.

В первый экспедиционный заезд на кордон приехали Кирилл Еськов, Вера Киреева, Белла Кауфман, Володя Кривошеев и Алеша Юрьев. Все мы на фотографии жизнерадостные, веселые, полные планов и надежд.

Первые годы были самыми горячими. Надо было наладить быт, спланировать и начать исследования, заложить площадки, обеспечить работы соответствующим оборудованием. Миша как ВООПовец охотно брал с собой в экспедиции младших ребят из кружка. На стационар стали приезжать школьники из биологических кружков (ВООП, МОИП, КЮБЗ) и студенты из разных институтов. Иногда на стационаре одновременно было до 10-15 человек. Многие из них на основе собранного здесь материала написали свои курсовые и дипломные работы. Позже по результатам работ стационара было защищено несколько кандидатских и докторских диссертаций. Работа велась очень слаженно. Каждый знал свои обязанности, безукоризненно и вовремя их выполнял, лентяи и бездельники не уживались на кордоне.

На стационаре начали появляться и именитые ученые как из Института географии, так и из их других научных и учебных институтов Москвы и Калинина (Твери). Результаты исследований отображались в статьях и в докладах на разных совещаниях и конференциях. О Валдае заговорили. Особенно нравилась всем комплексность исследований: от подстилки до крон деревьев, от растений до животных беспозвоночных и позвоночных, от экологии отдельных видов животных до популяционных проблем, от воздействия некоторых групп животных до вопросов функционирования целых экосистем.

Ребят интересовала не только природа Валдая, но и местное население, их обычаи, промыслы. Они были одними из последних, кто посетил небольшую деревню, в которой раньше почти все жители из древесины вырезали разные миски и чашки. Ко времени же приезда ребят в деревне остался только один дед, который на своем станке точил эти чашки. У нас до сих пор осталось дома несколько таких чашек, выжженных и раскрашенных Мишиной мамой Галиной Дмитриевной. К сожалению, скоро деда не стало, и исчез на валдайской земле этот промысел. Точно также с уходом мастеров кузнечного дела (жестянщиков) прекратилось изготовление узорчатых резных флюгеров и печных заслонок.

Часто в лагерь приходили «гости» из леса. Однажды вечером, когда почти все ребята были в городе на просмотре какого-то кинофильма, а в лагере оставались только Миша и Коля, их посетил небольшой бурый мишка. М.В. позже описывал этот визит в своем дневнике так: «Он прошел мимо дома и направился к кухне, где вел себя вполне прилично, хотя и слопал 1,5 кг пряников и буханку хлеба, порвав при этом пленку и опрокинув ведра и бидон из-под молока. Все это нас так поразило, что мы рты открыли от удивления. Отсняли по пленке, хотя было ясно, что при ночном освещении (23.00–23.30) этого делать не стоит. Медведь подпускал на 5-6 метров и нехотя отступал. Потом он попытался залезть в кухонный стол, и тут мы уже не выдержали. Я взял кол и прогнал его на поле с люпинами, где он долго стоял на задних лапах и крутил головой. Коля принес ракетницу и два раза выстрелил, медведь с интересом нюхал пороховые газы и смотрел на нас. Потом пришлось запустить ему колом по заду, после чего он отошел к опушке леса и больше не приходил. Когда он исчез, мы сначала подумали, что все это нам приснилось и никакого медведя не было, но съеденные пряники говорили о том, что это был дух во плоти. Еще остался терпкий медвежий дух около палаток. Вот ведь как бывает на Валдае».

Другой раз к ним заявился лось. В Мишином дневнике осталась такая запись: «Сегодня встретился с самцом лося и долго с ним беседовал, т. к. он провожал меня до самого дома и, в конце концов, пришлось выстрелить в воздух, что, правда, не произвело на него большого впечатления, и… он пошел в атаку, а я мигом ретировался. Потом пришли с Аркашей, обвесившись фотоаппаратурой, и отсняли по несколько кадров, а лось опять решил поиграть – мы дали стрекача».

Миша приобщал к работе на благо стационара всех. Друзей и знакомых у Миши всегда было много. Гости, которые просто приезжали и останавливались в палатках недалеко от лагеря, вливались в общественно полезный труд. Кто-то вспахивал огород, с которого у нас на столе всегда были свежие овощи и зелень, кто-то утрамбовывал грядки огромным бревном, кто-то помогал в ремонте дома, строительстве лестницы к Валдайке или переносе туалета на новое место, кто-то участвовал в монотонном шелушении шишек или разборе почвенных проб. Но все работы, даже самые грязные или занудные, выполнялись весело, с задором, смехом, прибаутками и озорством, в большой степени благодаря жизнерадостности организаторов. Каждая работа была значимой и необходимой для всего коллектива. Праздных людей на стационаре не принимали.

Жили все в палатках, а дом служил лабораторией, сарай – складом. Позже откуда-то притащили вагончик, который тоже приспособили для работ. Из брошенной рабочими огромной катушки для кабеля сделали стол, на котором разбирали по чвенные пробы, устраивали застолья или просто «круглые столы». Все, что могло пригодиться на стационаре, тащили на кордон.

Разборка проб. Справа М. Глазов, в центре Т. Черножукова.

Место расположения старого кордона было очень удачным. Мимо постоянно проходили отдыхающие из баз отдыха, расположенных в 2-3 км от стационара, на берегу озер Ужин и Валдайское. Некоторые интересовались нашей работой и окружающей природой. На свои вопросы они получали обстоятельные ответы.

Валдай привлек внимание и известных кинорежиссеров. Здесь был снят ряд хороших фильмов. Например, фильм «Фронт без флангов» снимали прямо на нашем кордоне. Для этого сделали несколько бутафорских построек. На поляне перед домом положили сруб и поставили журавль – это изображало колодец.

На стационаре все очень любили шутить, особенно Миша. Поэтому ребята не преминули воспользоваться таким случаем и повесили на журавль ведро, поставили на край сруба кружку. Конечно все, проходившие мимо по дороге туристы радовались, что можно попить водички. Каково же было их разочарование, когда опускаемое в «колодец» ведро ударялось о землю. Вообще, каких только фотографий не сотворили с использованием этого «колодца»: висельник на веревке журавля, торчащие ноги опрокинувшегося в «колодец» человека и многое другое, на что у кого хватало фантазии.

Слева направо: А. Тишков, Е. Шварц, повариха, шофер, А. Арманд.

Киношники сделали на доме бутафорскую лестницу и дверь со стороны дорожки. Она располагалась рядом с окном, за которым обычно сидел Миша за письменным столом и работал. Многие из проходивших отдыхающих пытались войти в эту дверь, чтобы поздороваться и поговорить с Мишей и очень удивлялись, что дверь закрыта. Мише приходилось объяснять знаками, что вход с другой стороны дома.

А однажды изумленным гостям продемонстрировали «женщину на 220». На стационаре не было электричества, а работал холодильник. Как это так? Миша сказал, что у них есть «Женщина на 220», мол, она обладает уникальной способностью генерировать электроэнергию. Переодели кого-то из мальчиков в женщину, под одежду спрятали батарейку, а в руки дали лампочку, соединенную проводом с этой батарейкой. После магических слов на глазах у гостей лампочка загоралась. А с холодильником было все просто – он работал на керосинной лампе.

Миша старался делать досуг ребят интересным и насыщенным. После многодневной усиленной работы, особенно утомительного шелушения шишек, разбора подстилки и почвенных проб или после отлова сотенного грызуна устраивали «день лентяя». Сначала происходила генеральная уборка помещений и территории, а потом дальний или ближний поход в какое-нибудь замечательное место. Ходили на затоп (к р. Чернушка), гуляли по лесам, лугам, собирали ягоды и грибы. Вечером баня с купанием в Валдайке и традиционным застольем с песнями, беседами и научными спорами. Эта традиция была позаимствована из экспедиций с В. В. Кучеруком, Н. В. Тупиковой, В. М. Галушиным, а также экспедиций Института географии на Курский стационар.

Совершали и дальние выезды в разные интересные уголки Валдайской возвышенности. Ездили на оз. Шлино, на речку Рагуша. Недалеко от р. Рагуша обнаружили лесное озеро с развалинами усадьбы на берегу и старым заросшим парком. Миша писал: «Все воспринималось свежо после целого месяца заточения в окрестностях кордона. Для меня было новым лесное озеро, поля и перелески вокруг и картина старой усадьбы – картина запущения, одиночества и былого величия».

В записях Мишиного дневника мы находим: «… может быть, проглянет на несколько дней солнце, и мы прошвырнемся посмотреть новые места. Мне и то надоело сидеть за столом и шелушить эти шишки, а ребята уже просто воют. Болотная тематика вносит разнообразие, но долго не высидишь – идут дожди». «Сегодня 20.06 устроил ребятам поход на Чернушку (затоп) с купанием. Вода прогрелась днем до 23–24 °С и солнышко. Заходили на наше озерко, потом на Лебедец. Посмотрели птиц, растения и новые места, немного развеялись. Сегодня баня и отмечаем первый месяц экспедиции 1975 года».

Или: «Последнее время мы совсем закрутились. Сделать надо много, а сил и времени не хватает, да и погода не балует, каждый день идут дожди, и работать стало очень трудно. Сегодня решили сняться с насиженного места и катить на запад. Маршрут примерно такой – сегодня Новгород и ночевка между Новгородом и Псковом. Завтра, послезавтра – Псков, потом через день-два Тарту, Таллинн, если успеем, то Рига и в Москву».

Сотрудники Валдайского стационара постоянно проводили природоохранные мероприятия: пропагандировали правильное поведение отдыхающих на природе, проводили среди них разъяснительные работы, убирали мусор из леса, боролись с браконьерами. Когда же в конце 80-х гг. начались незаконные рубки леса, ребята, имея соответствующие документы, штрафовали нарушителей закона, что, по одной из версий, и явилось причиной того, что в 1986 г стационар сожгли. Надо было сковырнуть неуемных охранников природы, чтобы не мешали творить беззаконие.

Еще задолго до этого сотрудники ИГ АН СССР и других академических институтов выступили инициаторами создания на территории Валдайской возвышенности национального парка. Новгородские лесопромышленники противостояли этому решению. Они старались затянуть время при согласовании его границ и вырубить как можно больше хвойных лесов. Эти действия вызвали большое возмущение у населения. Под письмом в адрес Правительства РСФСР с требованием прекратить сплошные рубки леса и создать на Валдае национальный парк подписались тысячи людей. На исход протяженной борьбы сторонников создания национального парка со своими оппонентами положительное влияние оказала четкая принципиальная позиция руководства Академии наук, Гидрометеослужбы, активная поддержка со стороны Союза писателей России и Новгородского клуба «Экология».

Постановлением Правительства РФ от 17 мая 1990 года на территории Окуловского, Валдайского и Демьянского районов Новгородской области на площади 158 400 га был учрежден Валдайский национальный парк.

Для Миши Глазова гибель стационара стала большой трагедией, рухнуло все то, что многие годы оттачивалось, планировалось и копилось. Но ребята не собирались сдаваться. Миша в этот же год купил собственный дом в д. Новотроицы, куда продолжали приезжать экспедиции и где проводились исследования экосистем Валдайской возвышенности. Благодаря энергии Миши и его умению сплачивать народ, в Новотроицах и ближайших деревнях образовалась небольшая община единомышленников из Москвы и Питера. И сейчас на Валдае продолжают работать питомцы Валдайского стационара.

Большой хрусталь разбился на мелкие осколки. Но идеи и дух Валдайского стационара до сих пор живы.