В. П. Чичагов С Иннокентием Петровичем вне Института географии

Со временем личные впечатления от общения с нашими замечательными предшественниками забываются, уступая место официальным данным, нередко формальным отзывам и результатам анализа научных работ. Мне посчастливилось работать под руководством И. П. Герасимова в 1956–1985 гг. в Институте географии АН СССР и вместе с ним в отделе геоморфологии; особенно тесно взаимодействовать во время подготовки и проведения XXIII Международного географического конгресса, проходившего в Москве летом 1976 г.; участвовать в процессе создания Национального атласа МНР, ответственным за разработку которого он меня назначил, а также во время совместных командировок в регионы Советского Союза и отдельных зарубежных стран. Разумеется, во время поездок Герасимов оставался одним и тем же человеком – руководителем и крупным ученым, сильным человеком и творческой личностью. Но вне стен Института проявлялись, так сказать, в «чистом» виде его личные качества, и в процессе непринужденного общения он выглядел существенно иным. Свойственная ему напористость становилась мягче. Директор исчезал и уступал место обаятельному и веселому, подвижному и интересующемуся буквально всем и всеми человеку. При этом он становился вровень с окружающими независимо от их возраста, специальности и занимаемого положения. Он был красивым человеком. Общаясь, он буквально расцветал, говорил с расстановкой, грассируя, покоряя и вдохновляя спутников. Он любил общаться с нами во время обедов в академической столовой на Ленинском проспекте, в аэропортах, самолетах и поездах. Он рассказывал много интересного и внимательно слушал собеседника. О Герасимове – академике и директоре ведущего географического академического учреждения страны, действовавшего и проявлявшего себя вне стен Института географии – об ИП, как мы его называли, ниже предлагаются несколько зарисовок.

Начну из далеких 50-х годов моей университетской юности. В 1955 г. ИП читал нам – геоморфологам пятого курса геофака МГУ – курс лекций «Геоморфологическое районирование СССР». В сущности это была серия научных докладов по морфоструктурному районированию нашей страны, докладов ученого, значительно отличавшегося от наших университетских профессоров тех лет манерой изложения материала, поведением и внешностью. Нам, плохо одетым студентам, почему-то запомнились его периодически менявшиеся красивые галстуки. Иногда он волновался, был вынужден повторяться, и нам порой его было затруднительно слушать и записывать. Мы теряли внимание, начинали шуметь, и это раздражало его. Но в ответах на наши вопросы – а их было много – перед нами выступал большой мастер, и тут мы его слушали, открыв рот. Тогда мы не знали, что в лекциях этого курса он «обкатывает» свою знаковую работу «Структурные черты рельефа земной поверхности Советского Союза», вышедшую в 1960 г. Не знали мы и о том, что начало этого морфоструктурного направления им было положено в изданной в Казахстане работе сходного названия в 1946 г. Затем в 1957 г. он делал для молодых ученых ИГАНа серию докладов по главам будущей монографии, закладывая основы морфоструктурного анализа. В университете было мое первое знакомство с ИП.

Экспедиция по Монголии. 1951 г.

И. П. Герасимов (справа), Р. П. Зимина и Ю. А. Гагарин.

Значительно позже я понял важное качество ИП – методом последовательных приближений совершенствовать свои представления по схеме: тезисы доклада – материалы конференции – научное сообщение – статья – раздел монографии – монография. Прошли годы, и я с благодарностью принял эту схему ИП и использовал ее в моей работе.

В 1956-м я закончил МГУ и был зачислен в ИГАН. Пришел в академический институт после геологических экспедиций ВАГТа (Всесоюзный аэрогеологический трест) и Нигризолото, где занимался морфологией обломочного материала. В ИГАНе я продолжил эти работы, изучая морфологию кварцевых песчаных зерен в целях определения генезиса вмещающих их отложений. В 1958-ом представил ИП свою первую статью на эту тему. Получил положительную рецензию А. В. Сидоренко. ИП на полях написал: «количество затраченного труда не соответствует полученным результатам», но благословил. Статья была напечатана на следующий год в «Изв. АН ССР. Сер. географическая», но отношение ИП к этой теме осталось прохладным.

1962 год. Выездная сессия АН СССР под руководством вице-президента А. П. Виноградова на Дальний Восток. Научная экскурсия в Приморский край, Приханкайская равнина у подножья хребта Синие горы. Копаю для ИП почвенный шурф, он сидит рядом и внимательно следит за тем, как в стенках разреза начинают вырисовываться почвенные горизонты. В одном из них его заинтересовала хорошо выдержанная по простиранию линзочка тонкозернистых песков. ИП посмотрел песочки и поинтересовался моим мнением об их происхождении. Под моей лупой были явно эоловые пески, о чем я и сказал ИП. Это его смущало, даже не устраивало, но он не стал спорить и сказал с некоторой грустью, вспомнив мой опус: «Ты продолжаешь заниматься этим?» Генетические особенности морфологии кварца мне все-таки пригодились…

Быстро описав разрез и взяв образцы, он довольно долго рассматривал пологие вогнутые склоны синих в вечернем освещении подножий и стал рассказывать мне об эрозионных гласизах и педиментах, с которыми я впервые год назад познакомился на Северном Урале. Рассказ был кратким, ярким, содержательным и очень интересным. Проблема педиментов его интересовала всю жизнь, но сомнения относительно интенсивности и масштабов проявления процесса параллельного отступания склонов брали верх, и он предпочитал не выступать по этой проблеме. Когда на заседаниях Ученого совета поднимался этот вопрос, он не отказывал себе в удовольствии узнать наше с Д. А. Тимофеевым мнение и, узнав, улыбался, подтрунивал и отмечал дискуссионность этой проблемы.

ИП помнил все, помнил до мелочей и неоднократно возвращался к, казалось бы, неперспективным, уже пройденным геоморфологическим сюжетам.

1976 год. Чехословакия, путешествие из Праги до Кошице по северным районам страны в формате заседания Комиссии по проблемам окружающей среды МГС, которой руководил ИП. Маршрут был трудным и долгим. График движения нарушался, мы опаздывали, научные заседания длились до глубокой ночи. ИП устал и нервничал. В Низких Татрах мы заблудились. Вечерело, мы прозевали основную дорогу, и наш низко сидящий автобус, оказавшись на второстепенном перевале, въехал на него и не мог спуститься. Чех-шофер растерялся. Здесь мы познакомились с другим ИП – резким и повелительным начальником. Он взял руководство операцией на себя. Прежде всего, он приказал участникам не выходить из автобуса, сам с водителем и со мной пошел на поиски объезда, нашел подходящий вариант и лично руководил спуском. Это был единственный случай, когда я видел приказывающего ИП. Он был большим знатоком, имел большой опыт путешествий. Во всех сложных ситуациях на дорогах, будь то обледеневшие подъемы дороги Слюдянка – Иркутск (возвращались из пресловутого Байкальского бумажно-целлюлозного комбината) или сугробы на дороге в пос. Ново-Дарьино, где расположена его дача, – всюду он выходил из машины, оценивал обстановку и вместе со всеми откапывал и толкал машину, хотя делать это ему врачи не рекомендовали, разумеется.

ИП умел и любил все свои дела доводить до логического завершения и не терпел брошенных дел. Я видел, как он трудится в самолете, вагоне поезда, в аэропорту – словом везде, где можно было сесть. Как-то, отчитывая своего постоянно опаздывавшего с делами молодого заместителя Диму Лилиенберга, отчеканил: «Это последнее дело – не доводить начатое дело до конца!» Наказывать сотрудников он не любил, самым неприятным из его критических высказываний было: «Это Вам большой минус!» Иногда, когда ему не удавалось справиться со строптивым сотрудником (однажды это было со мной), он подключал В. С. Преображенского. Сокращения в ИГАНе были неизбежными, но он переносил их трудно, переживал.

ИП всегда старался сохранять в поле зрения буквально все: следить за ходом наиболее трудных проектов и зарубежных поездок, прохождением статей и публикаций книг. Его отличало умение тщательно соблюдать намеченный график встреч, звонков, посещений. Внимание к мелочам у него было постоянным. Долгие годы, общаясь с ним, я привык к его ровному, практически спокойному отношению ко мне и выполняемым мной делам. И только один раз я вывел ИП из себя. Дело было так. Я несколько раз откладывал выполнение какого-то мало значащего, по моему мнению, его поручения. Очередной раз он спросил меня, удалось ли с ним справиться и, услышав в ответ, что стоит ли беспокоиться о таких мелочах, взорвался: «Да что Вы понимаете в мелочах!» Потом взял себя в руки и успокоился. Действительно, сложная, богатая победами и испытаниями жизнь, научила его многому, о чем мы не имели представления… Только после развала Советского Союза я узнал о трагической судьбе его отца и о непростых годах его юности…

ИП был страстным человеком и исследователем. Начав свою научную карьеру с изучения геологии и геоморфологии аридных регионов юга России и Казахстана, он сформировался как ученый на материалах засушливых областей и сохранил интерес к ним на долгие годы. С 1923 г. он работал на юге Русской равнины, в Казахстане и Средней Азии, защитил кандидатскую диссертацию по почвам пустынь и докторскую о происхождении современной поверхности Турана. ИП никогда не упускал возможности принять участие в конференциях, проводимых в аридных странах и сопровождающихся полевыми экскурсиями. Среди таких поездок выделялась одна.

В 1962 г. он участвовал в работе Международного геологического конгресса и научной экскурсии по Западному Средиземноморью и Западной Африке. Вдоль африканского побережья участники экскурсировали на большом судне, делая многочисленные остановки и сходя на берег для изучения разрезов и других природных объектов. Эта необычайно плодотворная экскурсия больше походила на путешествие и окончилась грандиозным маршрутом через Тунис и Алжир в Сенегал. Возвратившись в Москву, ИП часто мыслями обращался к этой стране и через несколько лет, во время работы в Гвинее решился на свой страх и риск без визы и даже сопровождения снова посетить Сенегал, на это раз с юга. Путешествие было рискованным, но результативным. Времена были сложные, но все обошлось. ИП и своим коллегам рекомендовал продолжить изучение аридных стран, например, своему давнему другу и соратнику А. В. Сидоренко исследовать каличе Мексики и коры Северной Африки. (Сидоренко завершил свой жизненный путь в пустыне, по дороге на юг Алжира).

Разумный, подчиненный решению научной цели риск вообще был присущ ИП. Однажды, во время научной командировки в Венгрию он созвонился со своими чехословацкими партнерами и устроил с ними встречу на пограничном мосту. Не имея визы, он пересек пограничную линию, оказался на территории другой дружественной страны, обсудил важные научные проблемы и вернулся в Венгрию. Советский консул в Венгрии доложил об этом в Москву и у ИП были неприятности, с которыми он, как и с предыдущими, справился.

Рисунок А. Д. Арманда.

Отбросив осторожность, на склоне лет, ИП вышел в Мировой океан. В этом решении сказалась вся его страсть к путешествиям, к новым горизонтам современной науки – приложению тектоники литосферных плит к анализу современного рельефа. Сказалось и пренебрежение к ограничивающим его жизнь советам. Это решение принял ученый и человек, сохранивший молодое восприятие природы и новых веяний в науке, сохранивший интерес к жизни и отношение к людям, свойственное молодым людям. Он прожил большую, полную ярких событий и интересных людей жизнь, не терпел обыденности и серости, хотел жить и жил полной жизнью ученого, у него не укладывалось в голове, как можно пассивно доживать жизнь. И жил полнокровной активной жизнью, достойной подражанья. На склоне лет болел, но быстро справлялся с недугами, когда стало меньше сил – научился их раскладывать, но работать меньше не стал. В его последнем биобиблиографическом справочнике среди последних лет его жизни есть годы сверхпродуктивные. Его работы продолжали выходить и после его кончины.

Иннокентий Петрович был образцовым семьянином, любящим мужем и отцом. Его лучшие качества перешли к его дочерям и внукам, которых мы с женой очень любим.

Я счастлив, благодарен судьбе за возможность долгого и радостного общения с этим выдающимся человеком.