А. В. Дроздов Давид Львович Арманд (1905–1976)

Физикогеограф, страновед, д.г.н.(1957), профессор (1963).

В Институте в 1940–1976 гг., зав. отделом физической географии (1960–1966)

Давида Львовича Арманда знают не только географы и не только в нашей стране. Его имя знакомо эсперантистам, конструкторам электродвигателей, любителям и организаторам туризма, лесоводам, агрономам, инженерам, конструирующим сельскохозяйственные машины, читателям популярных книг о проблемах природопользования, о географии прошлых и наших дней. И, конечно же, энтузиастам охраны природы.

За 36 лет работы в нашем Институте он сделал необычайно много. Институт обязан ему множеством достижений. И не только научных. Роль этого незаурядного человека в формировании творческой атмосферы, стиля общения, высоких стандартов работы чрезвычайно велика. В Институте он был моим первым и любимым учителем. Уверен, не только моим. В моей жизни его роль была особенной. После университета мне, выпускнику «зарубежки»[20], направленному в отдел физической географии Института, для включения в нормальную работу необходимо было набираться опыта полевых исследований, постановки и решения задач, основанных на оригинальном эмпирическом материале, а не только на литературных источниках. И Давид Львович сразу же занялся моим обучением – отправил меня на Курский полевой стационар Института, поручил несколько заданий по обработке экспериментальных данных, познакомил с приемами и методами такой работы. Он не жалел времени, чтобы показать мне как пользоваться логарифмической линейкой, пропорциональным циркулем, планиметром и многими другими простыми инструментами того времени.

В Эстонии на стационаре Вооремаа, 1974 г. Фото В. В. Мазинга.

Давиду Арманду около 20 лет.

Сам он виртуозно владел техникой камеральной работы. В моих глазах за письменным столом Д.Л. воплощал облик мыслителя, в котором, однако, присутствовали вначале смущавшие меня черты конторского служащего – во время работы он надевал нарукавники. Но вскоре я понял – это было просто органичное проявление его рационализма, нисколько не диссонирующее с рафинированным образом.

Его оригинальные тексты, рождавшиеся очень быстро, обладали глубиной, выразительностью и ясностью. Он был замечательным педагогом, блестящим лектором, тонким экспериментатором и интерпретатором, одновременно и теоретиком, и наблюдательным и проницательным полевиком. И очень доброжелательным человеком. Я сразу влюбился в него, прыгал вокруг как жизнерадостный щенок, возможно, досаждая своей слишком активно выражаемой привязанностью. Но со временем научился сдерживать свои восторги, беречь его время, заботиться о нем. Хотя в характере Давида Львовича было все делать самому, никого не обременяя своими нуждами – он штопал свои носки, стряпал еду, мыл полы.

Давид Львович был одарен многими и очень разными способностями. И хотя со времени его смерти прошло уже более 30 лет, многие его статьи и книги читают и студенты, и маститые ученые, их штудируют, ссылаются на них по сей день. Давид Львович всегда был устремлен вперед. Он предвидел развитие нашей науки. И выстроил основания и программы для множества перспективных направлений географических исследований.

Путь и творчество ученого, как и любого человека, определяется не только сочетанием способностей, но и судьбой. Вот самые краткие биографические сведения о Давиде Львовиче.

Давид Львович родился в апреле 1905 года в семье фабриканта, имевшего предка француза. Один из трех либерально настроенных сыновей фабриканта был отцом Давида Львовича. За другого вышла замуж служившая в этой семье гувернанткой Елизавета Федоровна Стеффен, принявшая фамилию Арманд. Под именем Инесса она стала известной деятельницей РСДРП, человеком, близким В. И. Ульянову-Ленину. Вообще, в те годы в подмосковном поместье деда-фабриканта Ельдигино (недалеко от нынешнего города Пушкино) его дети активно занимались отнюдь не эксплуатацией трудового народа, но либеральным просветительством и революционной работой, организовали даже подпольную типографию.

Еще недавно в Ельдигино сохранялся музей Инессы Арманд. Советская власть, чтившая соратницу Ленина, его создала и поддерживала. О семье Армандов в этом музее узнать можно было немного, но помню ряд комнат с обстановкой, характерной для начала ХХ века, с огромным французским роялем красного дерева в гостиной. Боюсь, он не сохранился. От революционного разорения дом Армандов советская власть уберегла, но в середине 90-х годов его купила какая-то строительная фирма для устройства загородного клуба. Последний раз я был в этом доме вскоре после этой смены хозяев. Пожилая смотрительница музея, жившая в Ельдигино, грустно переносила в ближний сарай музейные экспонаты. Место рояля должен был занять бильярд.

Семья. 1957 г. Сидят: внучка Лена, сноха Ольга, жена Галина Васильевна, дочь Елена. Стоят: сын Алексей, Давид Львович, зять Владимир.

За участие в революции 1905 года родители Давида Львовича вместе с маленьким сыном были высланы из России. Они жили во Франции, в Швейцарии, в Италии. Немало путешествовали. Кто знает, может быть, эти детские впечатления питали влечение Давида Львовича к экспедициям, побудили оставить первую профессию инженера-электрика и стать географом?

В Россию Арманды вернулись в 1913 году. В Москве Давид Львович закончил Государственный электромашиностроительный институт (Институт красных инженеров Каган-Шапшая), с 1927 года работал на заводе «Динамо» – вначале инженером, затем конструктором, потом главным инженером гальванического цеха. А в 1936 году он снова стал студентом – поступил на заочное отделение географический факультета в Ленинградский университет, позже перевелся в Московский.

Заочная учеба в университете для взрослого, постигающего новую специальность, но уже блестяще образованного человека, это не обычная студенческая жизнь, а интенсивная работа, и характер ее особый. Давид Львович еще не был связан рамками и обязанностями новой профессиональной деятельности: обширной темой или несколькими темами исследований, заседаниями, административными делами, обязательными рецензиями и отзывами, редактированием, неизбежной, но часто тягостной «научной текучкой». Он был, вероятно, свободнее в выборе занятий, чем во все последующие годы. И не случайно именно в это время написаны прекрасные научно-популярные книги «Грозные силы. Рассказы о грозных явлениях природы» (1940), и «Как измерили Землю» (1941). Их с полным правом можно назвать научно-художественными.

Вероятно, дать полную свободу своему литературному таланту, а обнаружился он уже в юности (первая публикация относится к 1920 году!), Давид Львович впоследствии уже не мог, не хватало времени. Работа ученого поглощала его почти целиком. Но все же популярные книги и брошюры продолжали выходить: «Ореховая экспедиция» (1947), знаменитая «Нам и внукам» (первое издание в 1964 году, затем на протяжении пяти лет еще три), «Физическая география в наши дни» (1968).

С 1940 года и до конца жизни Давид Львович трудился в Институте географии АН СССР. Вот основные направления и этапы его работы.

Первые годы в Институте Давид Львович посвятил страноведению. Результат – несколько книг о Румынии, по одной из них защищена кандидатская диссертация. В военное время – полевые работы под руководством А. Е. Ферсмана на Урале по обеспечению нужд Красной армии. А уже через год после окончания войны новая страноведческая книга «Остров Хоккайдо».

Занятий страноведением Давид Львович не оставлял и в дальнейшем. Вообще, он по преимуществу оставался верен основным темам когда-либо начатых исследований, хотя тем этих с течением времени становилось все больше. Но Давид Львович «мог все» и все успевал. Между тем, доклад свой на посвященном его 60-летию Ученом совете Института назвал «одиннадцать не могу». Это были 11 направлений его работы, ему наиболее интересные и, как ему самому казалось, только лишь начатые, только намеченные, устремленные в будущее и незавершенные.

Лекция группе эсперантистов – участников летней школы.

Но вот, через 40 лет, на заседание Ученого совета нашего Института, посвященное 100-летию со дня рождения Д. Л. Арманда, с докладами пришли его коллеги и ученики. Пожалуй, общим рефреном в этих докладах стала фраза, звучавшая, приблизительно, так: за 35 лет своей работы в Институте Давид Львович сделал так много, что мы и сегодня, продолжая развивать начатые им дела, успели вместе сделать не намного больше, чем он. Общенаучное значение трудов Д. Л. Арманда, всех его «не могу», воплощаемых в географические принципы исследований нашего времени, подчеркнул В. А. Шупер. По его мнению, стремление Давида Львовича к выявлению объективного естественно-научного знания служит для нас ориентиром, все более утрачиваемым в социальных науках, где эффективность становится важнее истинности (типичный пример – политтехнологии).

В первые послевоенные годы Давид Львович много занимался внедрением физико-математических и экспериментальных методов в географические исследования. Одна за другой публикуются методические и теоретические работы, ставшие классическими: «Основы метода балансов в физической географии» (1947), «Функциональные и корреляционные связи в физической географии» (1949), «Изучение геоморфологических процессов экспериментальным методом» (1950), «Опыт математического анализа связи между типами растительности и климатом» (1950), «Принципы физико-географического районирования» (1952), «О некоторых теоретических положениях физической географии в связи с критическим разбором взглядов академика А. А. Григорьева» (1951).

И сейчас для каждого серьезного вузовского курса, каждой обобщающей монографии в соответствующих разделах географии эти статьи – один из необходимых элементов построения, если не фундамента.

Названные выше работы – только некоторые примеры и только исходные рубежи, от которых потом продолжались исследования. Полнее или сжато и более фрагментарно, чем прежде, но так или иначе Давид Львович продолжал разрабатывать начатое. Нередко он приходил, спустя годы, к новым воззрениям и не скрывал своих ошибок, подводя итоги. Такой итоговой книгой являются его очерки теоретических и логико-математических основ ландшафтоведения («Наука о ландшафте», 1975).

Новый цикл исследований начался в 1949 году, когда Давид Львович был привлечен к работам крупных экспедиций по полезащитному лесоразведению, составлению земельного кадастра, борьбе с эрозией. И в этих областях многие работы Д. Л. Арманда стали классическими – в них сплав опыта полевого исследователя, инженера, знатока сельского хозяйства. С интервалом в два года (1956, 1958) выходят две монографии о сельскохозяйственной эрозии, отредактированные и в значительной мере написанные Давидом Львовичем. Вскоре защитив докторскую диссертацию, он публикует фундаментальное обобщение: «Физико-географические основы проектирования сети полезащитных лесных полос» (1961). Эту книгу Географическое общество СССР отметило золотой медалью имени П. П. Семенова-Тян-Шанского, но с равным правом она могла бы получить высшие награды, присуждаемые за труды и по сельскому хозяйству, и по гидротехнике и мелиорации.

Трехлетние экспедиционные исследования по эрозионной тематике в Китае позволили Давиду Львовичу не только написать специальную монографическую работу о Лессовом плато[21], но и из заочного страноведа стать очным. Его очерки природы Восточного Китая приобрели тот особый аромат страны, который может передать лишь очевидец. А какие насыщенные, захватывающие лекции читал Давид Львович об этой стране! Он обладал незаурядным талантом лектора, был искренен, щедр и оставлял глубокий след в умах и сердцах слушателей. В 1960 году Д. Л. Арманд возглавил отдел физической географии Института, а затем его Курский стационар. Здесь он организовал первые комплексные исследования по физике ландшафта. В этом новом, созданном им научном направлении стал работать большой коллектив географов разного профиля. Возможно, именно работы на стационаре в сотрудничестве с биогеографами, а также общий процесс экологизации науки побудили Давида Львовича позже расширить рамки физики ландшафта и назвать это направление физико-экологическим.

С первых лет участия в работе крупнейших экспедиций, созданных для осуществления планов преобразования природы, Давид Львович развивает научные основы не только преобразования, но и охраны природы, рационального природопользования.

Пожалуй, наиболее широко он известен у нас в стране именно как один из организаторов и активнейших деятелей этого движения. Характерны заголовки его многочисленных статей в центральных газетах и журналах того времени: «Берегите землю», «И природе нужен бухгалтер», «Прогноз на будущее», «Тревоги обоснованны, надежды реальны». Ни одной другой теме Давид Львович не отдавал столько душевных сил. Он – среди инициаторов и авторов закона РСФСР 1960 года об охране природы, одного из первых в мире.

Еще одна тема увлечений и творчества Давида Львовича – эсперанто. Гуманист, рационалист по складу личности, ученый – Давид Львович видел в эсперанто средство овладения лавиной научной информации и путь сближения людей мира. Отечественные эсперантисты многим обязаны Давиду Львовичу. На эсперанто он публиковал и географические научные работы, и филологические, писал популярные заметки.

Пока Давид Львович доверяет внуку Егору только вилы.

Важной сферой деятельности для Давида Львовича всегда была работа в энциклопедиях. Для Большой Советской и для Краткой географической энциклопедий он написал десятки крупных и малых статей. Им присущи лаконичный, ясный стиль изложения, максимальная информативность. Огромное число статей он отредактировал, во многом определил структуру и состав статей географической энциклопедии. Вообще, Давид Львович был мастером редактирования и научил этому ремеслу многих коллег.

Поражает разнообразие адресатов, которым предназначались несколько сот составленных Давидом Львовичем научных записок, отзывов, экспертных заключений. Это, например, Ученые советы Транспортно-экономического института, Института философии, Академии строительства и архитектуры. Это Госплан, Союз советских обществ дружбы с зарубежными странами, Гидропроект, Министерство высшего образования и Министерство сельского хозяйства, Радиокомитет, Комитет по Ленинским и Государственным премиям, Конструкторское бюро Всесоюзного института агролесомелиорации.

Давид Львович оставил большое литературное наследие – более 760 публикаций. Но его роль в жизни Института и сообщества географов еще и в другом. Его деликатное, но столь продуктивное наставничество, его человечность, само его присутствие создавали климат, в котором мы дышали свободно, работали увлеченно, ощущая взаимную благожелательность. Его строгие оценки собственных исследований побуждали и нас стремиться к достижению наилучших результатов. Мы знали – Давид Львович понимает авторство не как собственность, а как ответственность.

Творчество, судьба и личность Давида Львовича неразделимы. В ноябре 1976 года, прощаясь с ним, Юрий Константинович Ефремов говорил: «Великим его достоянием были доброта, терпимость, бескорыстная честность и оптимизм. Через все препоны, досады и понижающие коэффициенты он шел со светлой душой, не творя зла». Слова Николая Николаевича Соколова: «Нельзя не отметить научной честности и принципиальности Давида Львовича. Он был рыцарем науки».

Думаю, он был рыцарем от природы. И, конечно же, рыцарем природы. Рыцарем отнюдь не только в мире науки, но вообще рыцарем – по благородству облика, идей, поступков.