А. В. Орлов Учитель и друг

Даже простое перечисление многостраничного списка научных работ Леонида Рувимовича Серебрянного, содержащего названия сотен статей и десятков монографий как по фундаментальным проблемам географии, так и по узкоспециализированным задачам смежных дисциплин, заставляет задуматься о масштабах его личности.

Мне посчастливилось встретить в Леониде Рувимовиче учителя и друга и проработать с ним почти двадцать лет. Эта работа не ограничивалась повседневными обсуждениями научных и околонаучных проблем и написанием совместных статей. Почти каждый год мы отправлялись в длительные экспедиции в горные районы, где в экстремальных условиях о человеке узнаешь неизмеримо больше, чем в обычной обстановке. Именно поэтому я счел возможным на страницах этого сборника поделиться с друзьями и коллегами Леонида Рувимовича своим пониманием его как ученого, учителя и просто человека.

Прежде всего, в Леониде Рувимовиче поражала энциклопедичность знаний. Редкая трудоспособность и крепкая память позволяли ему усваивать и удерживать огромные объемы научной информации. Вся эта информация была строго организована, что позволяло Леониду Рувимовичу быстро готовить лекции, поддерживать на высоком уровне научные дискуссии и очень квалифицировано отвечать на вопросы. А вопросы к нему возникали ежедневно, и их было очень много, прежде всего потому, что никому никогда не было отказа, будь то начинающий аспирант, либо маститый ученый. Леонид Рувимович с необыкновенной легкостью извлекал из памяти и, как сейчас говорят, открывал нужный файл, содержащий ответ, почти тождественный тексту соответствующего раздела классической монографии или оригинальной статьи. Не ограничиваясь этим, он подробно рассматривал аргументы оппонентов, детально анализировал историю вопроса и точно характеризовал современное состояние проблемы. Открытость и искреннее желание поделиться своими знаниями и помочь коллегам – яркая черта Леонида Рувимовича. Мало кто, за исключением самых близких, знал, какая многолетняя, повседневная, самоотверженная и планомерная работа лежала в основе его знаний. Тысячи томов, десятки тысяч статей не пробежал глазами, а внимательно прочитал Леонид Рувимович. Он собрал огромную научную библиотеку в своей скромной квартире, его знали практически во всех научных библиотеках и книжных магазинах Москвы.

Л. Р. Серебряный, начало 1960-х годов.

Защита кандидатской диссертации, 1964 г.

Дома его можно было видеть либо консультирующим кого-то по телефону, либо склоненным за письменным столом. По этому поводу его дочь-дошкольница говорила: «У моего папы одно хобби – сидеть за столом» (правда, насчет его хобби она явно заблуждалась, это была его основная работа).

Получая базовое географическое образование на кафедре картографии географического факультета, он одновременно учился на романо-германском отделении филологического факультета МГУ. Естественно, что свободно читая на восьми языках, он смог широко ознакомиться и с достижениями западных школ.

Природная способность Леонида Рувимовича к освоению языков – это вообще отдельная тема, достойная большой статьи. Я лишь приведу два ярких примера. Как-то работая в Грузии, мы заехали в Тбилиси и решили заглянуть в гости к общему знакомому. Трудность заключалась в том, что точно помня его многоэтажный дом, мы абсолютно не могли вспомнить не только номер квартиры, но даже номер подъезда. И, как назло, не у кого было спросить его точный адрес. И вдруг, зайдя в очередной подъезд дома и взглянув на почтовые ящики, Леонид Рувимович абсолютно точно определил квартиру нашего товарища. Оказывается, во время экспедиции он выучил грузинский алфавит, рассматривая дорожные указатели, винные этикетки и крышки консервных банок. Естественно, для него не составило большого труда прочитать грузинскую фамилию на дверце ящика с соответствующим номером квартиры.

Другой случай произошел на Шпицбергене, когда мы встретились с норвежской экологической экспедицией. Первоначально беседа велась на английском. Вдруг один из норвежцев запутался с подбором нужного слова и по-норвежски обратился за помощью к соседу. Слово, видимо, было действительно весьма редкое и затянувшуюся паузу нарушил Леонид Рувимович, подсказав и само норвежское слово, и его английский эквивалент. На свои удивленные возгласы норвежцы получили еще более удивительный ответ: «Извините, но я по-норвежски говорю намного лучше, чем по-английски». Надо было видеть, с каким уважением они стали относиться к этому загадочному немолодому и небритому русскому профессору. Да еще и одетому в весьма специфический костюм, важными элементами которого были ватник и болотные сапоги.

Важным этапом становления Л. Р. Серебрянного как ученого оказался период 1960-х – начала 1970-х годов, когда его внимание было сконцентрировано на изучении природных событий, происходивших на Русской равнине в позднем плейстоцене и голоцене. Существенным вкладом Леонида Рувимовича в разработку данной проблемы явилась монография «Динамика покровного оледенения и гляциоэвстазия в позднечетвертичное время» (М.: Наука, 1978), написанная по материалам его докторской диссертации. Часто обращаясь к этому периоду своей жизни, Леонид Рувимович выделял несколько моментов, определивших направление его дальнейших работ.

Экспедиция на легендарном ледоколе «Красин», 1984 г. Серебряный в последнем ряду седьмой справа, пятый справа – В. С. Корякин.

На разрезе у археологов, Сергиево-Посадский район, 2000 г. Справа стоит Р. Г. Грачева.

Определяющим он считал знакомство с опытом палеогеографических исследований в Прибалтике, Белоруссии, Карелии, Ленинградской области, где в те годы возникло несколько крупных научных центров, проводивших широкомасштабное планомерное многолетнее изучение этих регионов. Собравшиеся в этих центрах молодые энергичные ученые смело внедряли в практику исследований самые современные методы, широко использовали передовой зарубежный опыт. Принимая участие в этих работах и полевых семинарах, Леонид Рувимович убедился в преимуществах комплексного подхода, успешно сопоставляя собственные результаты с материалами коллег, полученными другими методами. Леонид Рувимович считал крайне важным, что во время этих работ он встретил много единомышленников, которые, тесно взаимодействуя, формировали необходимую для развития науки среду. Многие знакомства тех лет переросли в настоящую дружбу, продолжавшуюся до последних дней Леонида Рувимовича. Расцвет научного творчества Л. Р. Серебрянного пришелся на 1970-е – 1980-е годы, когда ему удалось на высочайшем для того времени уровне провести комплексные исследования горно-ледниковых районов Кавказа, Тянь-Шаня и Шпицбергена.

Леонид Рувимович очень точно и своевременно осознал значение высокогорных районов для изучения динамики ландшафтов, раскрытия механизмов взаимодействия различных природных объектов. Именно в районах современного оледенения он предполагал собрать данные, позволяющие правильнее реконструировать природные обстановки прошлого на равнинах.

Организацию таких исследований сам Леонид Рувимович считал своим главным научным достижением. Результаты работ были опубликованы в многочисленных советских и зарубежных периодических изданиях и систематизированы в монографиях «Колебания ледников и процессы моренонакопления на Кавказе» (М.: Наука, 1984, с колл.) и «Морены – источник гляциологической информации» (М.:

Наука, 1989, с колл). Путешествия по горам, наблюдения за катастрофическими процессами и жизнью горцев в суровой природной обстановке помогли Л. Р. Серебрянному (в соавторстве со мной) написать интересные научно-популярные брошюры «Ледники в горах» (1985), «Тянь-Шань глазами гляциолога» (1988), «Человек в мире льда» (1988) и другие.

Богатый литературный итог научной деятельности Леонида Рувимовича в этот период, как и на протяжении всей жизни, определялся его выдающимися эпистолярными способностями.

Благодаря строгой организации ума Леонид Рувимович предельно четко выражал свои мысли. Многие коллеги считали его научные доклады, выступления в прениях, просто монологи – практически готовым печатным текстом, который лишь требуется изложить на бумаге. В научных издательствах редакторы буквально охотились за подготовленными в печать работами Серебрянного, поскольку их редактирование являлось лишь формальным делом, а авторы считали за счастье «заполучить» его в качестве научного редактора своих произведений.

В докомпьютерную эпоху очень интересна была методика Леонида Рувимовича написания текстов. Как правило, он сразу переносил на бумагу уже готовые куски текста, которые затем дополнялись существенными вставками. Следующий этап заключался в написании логических связок, которые вклеивались в разрезанный текст. В итоге первоначально написанный текст мог к концу дня вырастать в длину до полутора-двух метров, после чего он опять разрезался на страницы исходного формата, которым давалась нумерация «а», «б», «в» и так далее. После того, как процесс повторялся, приходилось изменять основную нумерацию страниц. И так несколько раз, пока Леонид Рувимович не решал, что тема исчерпана.

Заседание Государственнрой аттестационной комиссии в Тюменском университете, конец 1990-х годов.

Впечатляющие научные итоги высокогорных исследований, безусловно, были достигнуты исключительно благодаря энергии и работоспособности Леонида Рувимовича, его высочайшему авторитету среди коллег. Проводя ежегодно несколько месяцев в экспедициях, он успевал организовать аналитическую обработку материала, осмыслить полученные данные, обсудить их с коллегами и опубликовать. К обработке собранных образцов были привлечены лучшие лаборатории страны. Благодаря высочайшему научному рейтингу Л. Р. Серебрянного, большинство дорогостоящих исследований выполнялось совершенно безвозмездно.

Вспоминая Л. Р. Серебрянного – ученого, хотелось бы обратить внимание еще на одну важную особенность – его фанатическую приверженность науке. Порой это приобретало форму религиозной ортодоксальности и выражалось в абсолютной бескомпромиссности. С одной стороны, он был категорично нетерпим к людям, пытавшимся на науке делать карьеру, а с другой – мог с легкостью прощать личные недостатки энтузиастам, искренне увлеченным научными исследованиями. В последние годы советского периода он искренне переживал по поводу снижения требований к научной квалификации молодых ученых, кандидатов и даже докторов наук, видя в этом одну из основных причин наметившегося тогда спада качества исследований. Леонид Рувимович старался противостоять этому процессу не только собственными научными работами. Он очень много времени уделял студентам, выпускникам вузов, аспирантам.

Было удивительно приятно наблюдать, с какой открытостью и доброжелательностью, не считаясь со временем, он по-товарищески общался с молодыми коллегами, стараясь помочь им определиться с выбором темы диссертации, методической постановкой работы, правильной интерпретацией полученных результатов. В случае, если проведенные исследования привлекали его внимание, он с удовольствием выступал в качестве оппонента, давая четкую и ясную оценку работе, рассматривая предложенное решение в широком контексте географических исследований.

Любовь к науке еще более ярко проявлялась в Леониде Рувимовиче в отношениях с учениками. Они все без исключения становились его друзьями. С ними он обсуждал любые проблемы, все были вхожи в его дом, многим доверялись самые сокровенные мысли. Можно уверенно сказать, что он был по-настоящему счастлив в кругу своих молодых единомышленников.

Конечно, научная бескомпромиссность Леонида Рувимовича многого ему стоила. Достаточно сказать, что он был очень неудобным подчиненным. К сожалению, многие не понимали, что его одиозность основывается лишь на любви к науке и не преследует никаких корыстных целей.

Особенно тяжелым стал для Леонида Рувимовича, впрочем, как и для многих настоящих русских ученых, перестроечный период нашего общества. Рухнувшая система сломала не только отжившие бюрократические устои советской научной конструкции, но и разрушила почти все действительно нужное и важное, что было создано в результате многолетнего талантливого труда нескольких поколений ученых. Ощущение ненужности, напрасно прожитой жизни, все чаще посещало Леонида Рувимовича. Необходимость заниматься тяжелым, неблагодарным трудом для содержания семьи все чаще сменяла радость творчества. Леонид Рувимович выдержал и этот удар, однако обстановка 1990-х годов – главная причина того, что мы его потеряли столь преждевременно.

Леонид Рувимович воспитывался в рамках старых географических традиций, где главенствовал чисто описательный подход, поэтому первоначально потенциал Леонида Рувимовича реализовался в классических страноведческих трудах. Но, в отличие от многих предшествующих работ, в его монографиях о Дании, Исландии, Нидерландах четко прослеживается мысль о географии как науке, изучающей взаимодействие природы и общества.

Можно только сожалеть, что в те годы Леонид Рувимович был лишен возможности посетить эти страны и был вынужден проводить их изучение исключительно по литературным источникам. Тем не менее, Географическое общество Нидерландов высоко оценило монографию Леонида Рувимовича и признало ее одним из лучших исследований их страны зарубежными географами. Безусловно, работы по страноведению следует отдельно рассматривать как весьма значительный вклад Л. Р. Серебрянного в географию.

Однако, на мой взгляд, главным результатом этих исследований для Леонида Рувимовича стало глубокое понимание необходимости изучения механизмов взаимодействия природных, хозяйственных и социальных явлений и анализа их динамики.

Именно системность исследований с учетом всего многообразия прямых и обратных связей природных явлений и объектов стали фирменным знаком научного подхода Серебрянного.

Леонид Рувимович неустанно повторял, что такие исследования должны проводиться на качественно-аналитической основе и прилагал серьезные усилия по популяризации и внедрению новых методов исследований. В Советском Союзе он был известен как автор первой книги по радиоуглеродному анализу. Именно выход в свет этой монографии, обобщающей зарубежный опыт, стимулировал начало широкого внедрения радиоуглеродного метода в геолого-географические исследования в нашей стране. Хорошо также известны публикации Л. Р. Серебрянного по использованию спорово-пыльцевого анализа, дендрохронологического и лихенометрического методов датирования аккумулятивных образований, литологии рыхлых отложений в палеогеографии и палеогляциологии.

Важно, что Леонид Рувимович всегда стремился самостоятельно освоить все применяемые им методы полевых и лабораторных исследований, прекрасно понимая, что без этого невозможно грамотно интерпретировать полученные результаты.

Даже кажущемуся многим простому делу – отбору проб – Леонид Рувимович придавал огромное значение. Его манипуляции в разрезе или на обнажении напоминали работу хирурга в операционной. Доверить кому-либо эту работу он мог лишь будучи твердо уверенным в неукоснительном соблюдении методических норм.

Во время экспедиций ярко проявились личные замечательные человеческие качества Леонида Рувимовича, среди которых особенно хотелось бы отметить простоту общения и уважительное отношение к товарищам. Это выражалось и в его постоянной готовности наряду со всеми выполнять разнообразные хозяйственные работы, требовании основательно загружать его рюкзак при организации выносных лагерей. Будучи немолодым человеком, он достойно переносил все тяготы экспедиционной жизни.

Совместная работа с Леонидом Рувимовичем в экспедициях была очень полезной для его молодых коллег. Он прививал им культуру экспедиционной жизни, личным примером показывал, что их основная задача заключается в выполнении научной программы исследований, хотя, конечно, с удовольствием мог посидеть вечером у костра с песнями под гитару или выделить несколько дней для отдыха на берегу Иссык-Куля или Черного моря по окончании экспедиционных работ. Зато во время нахождения в районах исследований он работал без выходных, а в дождливую погоду – до тех пор, пока не промокнет последняя пара белья.

Очень горько, что не стало Леонида Рувимовича. Слишком талантливым и неординарным он был человеком. Я уверен, что память о Леониде Рувимовиче сохранится еще надолго. Осталось много людей, которые благодарны ему за помощь и поддержку в трудные минуты. Остались ученики, которых он не только привел в науку, но и преподал важные уроки жизни и поведения. Остались коллеги, которые будут опираться в своих исследованиях на его опыт и полученные им результаты.