Мои подарки капиталистам-империалистам

Мои подарки капиталистам-империалистам

Я уже говорил, что мы вели хоздоговорную тему с военным предприятием Элика. Это была малоденежная тема, заключенная только ради формальной связи с ИМАШем и военным предприятием, то есть между мной, Моней и Эликом.

Еще я руководил одной темой, о которой стоит рассказать. Она была заключена по инициативе Министерства автомобильной промышленности (Минавтопрома) СССР, и касалась троллейбусов, которыми я никогда раньше не занимался. Но из министерства позвонили именно мне, зная мою любовь ко всякой экзотике.

Тема была довольно пикантной. Наши троллейбусы, выпускаемые заводом имени Моисея Соломоновича Урицкого в городе Энгельсе (сплошная масонская мировая революция!), правительство захотело продавать в страны Центральной и Южной Америки. Всем хороши были наши троллейбусы, только не могли… «убегать» от демонстрантов!

В вышеназванных странах народ, видите ли, столь эмоционален, что их хлебом не корми, а дай только надемонстрироваться. «Фиеста-си, трабаха-но!», или «Патриа о муэрте!» — и пошли толпы народа по улицам. Автомобили и автобусы в страхе разбегались кто куда, а вот троллейбусы, привязанные к проводам, замирали на месте. И народ их сталкивал в сторону, машины лишались питания, а без питания они — мертвы Народ не мог и не хотел этого понимать, считал, что троллейбусы чем-то против че Гевары или команданте Фиделя, и поджигал их. Да, да, обливал бензином и поджигал! Я не шучу, там уже не до шуток, когда эти страны потребовали от нас троллейбусы «убегающие» от толпы, причем без проводов. А в Министерстве решили, что на такие фокусы только я и способен.

Дело в том, что на заводе-изготовителе (конечно же, им. Моисея Соломоновича!), уже пытались питать 550 вольтовый двигатель током от 24 вольтовой аккумуляторной батареи, имеющейся на троллейбусе. Но эти 24 вольта для огромного 550 вольтового двигателя, ну как бы вам сказать, подобны укусу комара в попу носорога!

И не хотел этот двигатель, привыкший к 550 вольтам, тащить троллейбус, тем более от свирепых демонстрантов, питаясь жалкими 24 вольтами.

Вы видели когда-нибудь легковой автомобиль, убегающий от опасности на стартере? А я видел! Когда мой дядя, писатель Гергий Гулиа, решив «отметить» круглую цифру на спидометре своего «Москвича-401», остановил его, то это оказалось, как раз на железнодорожном переезде ветки Сухуми-Келасури в Абхазии. Поезда не было и мы «отметили» круглую цифру криком «ура!». А когда издали показался поезд, то обнаружилось, что двигатель заглох. Дядя в страхе включил первую передачу и на стартере «убежал» от гудящего кровожадного поезда. Мне тогда было лет 12, и я хорошо запомнил этот прием.

Вот так же мы решили убегать на троллейбусе от демонстрантов. На троллейбусе, в отличие от автомобилей, стартер не предусмотрен (там нечего запускать!), а мы все равно поставили. От него — карданом к главной передаче, через плоскую как галета, маломощную зубчатую пару. Завидя демонстрантов, даже если нет питания по проводам, водитель троллейбуса включает стартер, и со скоростью демонстранта может ехать куда угодно, больше километра. И хватает для этого той аккумуляторной батареи, что уже имеется на троллейбусе. А на километровом пути обязательно встретится переулок или двор, куда можно заехать, спасаясь от злой толпы.

Кстати, почти четверть века спустя, такой троллейбус, могущий проехать около километра без проводов, все-таки построили в Москве. Но это — сложная и дорогая машина с тяжеленной и мощной батареей аккумуляторов. Жаль, что наши инженеры не изучают опыта недалекого прошлого!

Это скоро сказка сказывается, а тему мы вели три года. Построили стенд, проверили, все доказали, в Министерстве были счастливы. Теперь уж будут покупать наши троллейбусы пачками, раз они могут отходить от сети.

И дополнительные преимущества выяснились — такой троллейбус может легко переходить с линии на линию. А если захочет, то может тут же повернуть и, перейти на параллельные провода и поехать назад, или объехать аварийный участок, чтобы не стоять слоновьим стадом, один за другим, целые километры. Одним словом — конфетка, а не троллейбус!

О новом троллейбусе написали в международном журнале, поместили мой портрет, мы потирал руки в ожидании премии. Но ее все не было и не было. А потом я встретился с усталым скептиком с завода им. М.С. Урицкого, открывшим мне глаза.

— Вы знаете, сколько человек убивают током наши троллейбусы ежегодно? До десятка человек! Убивают током, когда происходит пробой изоляции двигателя. В дождь или сырую погоду человек наступает одной ногой на ступеньку, а другой еще стоит на земле. Или, стоя на земле, хватает руками за поручень или двери. Все, больше ничего не нужно — 550 вольт — и ваших нет! Поэтому вы, если жить хотите, то либо запрыгивайте в сырую погоду на подножку, либо спрыгивайте с нее сразу обеими ногами, а руки держите лучше всего «по швам». Чтобы току нельзя было через вас уйти в землю!

— Ужас какой-то! — поразился я, — а что нельзя ли изолировать вал двигателя от кардана пластмассовой втулкой? — предложил я.

— Сразу видно — умный человек, даром, что ли профессор! — уныло произнес человек с производства и показал мне черную пластмассовую втулку, — такой, что ли?

Я глазам своим не поверил. Он показал мне то, о чем я только подумал!

— И в чем же дело, почему такие, не ставят на троллейбусы? — удивился я, — ведь спасли бы жизни десятков людей!

— Вот в этом-то и весь фокус — никто не хочет ее делать, чтобы не отвечать! На троллейбусном заводе заявляют, что это не их профиль — все электрооборудование они покупают готовым, а электромеханические заводы предлагают доукомплектовывать свои изделия на заводе-сборщике. А люди продолжают гибнуть! Так что и не надейтесь, вашу штучку не внедрят! Не успеет «убежать» от демонстрантов хоть один троллейбус, и полетят головы, у ее изготовителя! Никто не возьмется ее делать, и никому не нужны эти многомиллионные прибыли. Кто увидит эти деньги? Кому они нужны? Все равно они уйдут в Афганистан, Анголу или на помощь Острову Свободы. А быть уволенным или в тюрьму сесть всем неохота. Не ждите внедрения и вашей грошовой премии! Лучше продолжайте ваш договор по изучению, например, влияния подъемов и спусков на дальность пробега троллейбуса от аккумуляторов. Получите на порядок больше денег, да и ответственности никакой! Вы полагаете, вас пощадят, если троллейбус с вашим устройством сожгут демонстранты?

Я ошарашено поблагодарил усталого производственника, пообещал, что бутылка за мной и перезаключил договор на изучение дальности пробега…

Еще одна тема была у нас со Львовским ГСКБ по автопогрузчикам. Не тема, а сказка! Но ведь вы знаете, для чего мы рождены? Да, да, чтоб сказку сделать явью! Вы не поверите, если я расскажу, что нам поручили сделать «вечный двигатель». И даже дали за это порядочно денежек. Так слушайте, и не говорите потом, что не слышали!

В этом же Министерстве был один умный человек по фамилии Прокопенко. Он и предложил мне разработать погрузчик, который не будет расходовать никакой энергии для работы. А если нужно, то даже будет вырабатывать эту энергию.

Дело в том, что тысячи электро— и автопогрузчиков, особенно на железнодорожных товарных станциях, только и делают, что выгружают из вагонов контейнеры. После этого они чаще всего съезжают с пандуса и ставят контейнер на транспортер, который доставляет их на склад. И эти погрузчики заправляются топливом и заряжаются электричеством для работы.

А Прокопенко знал, что я занимаюсь маховиками и приводами к ним. Если вместо двигателя или электроаккумулятора на погрузчике будет стоять маховик, то его нужно будет раскрутить только один раз. Подхватив и опустив груз, такой погрузчик только прибавит энергию маховику, раскрутив его потенциальной энергией груза. И этой энергии с лихвой хватит на подъезд погрузчика к транспортеру и обратно к вагону. Если «плечо» пробега короткое, то добавочную энергию надо будет даже «гасить» или отбирать, допустим, для зарядки аккумуляторов или иных целей. Получается как бы «вечный двигатель», которого, как известно, быть не может.

Но мы построили модель такого погрузчика, который работал, пока хватало контейнеров. Сами контейнеры служили как бы «топливом» для погрузчиков, разгоняя своим весом маховик. Экономия получалась бешеная!

Министерство дало денег, мы заключили договор с ГСКБ по погрузчикам, и я подключил к этой теме моего талантливого студента Сашу Серха. Мы выполнили чертежи устройства, в ГСКБ изготовили полноразмерную силовую установку, фактически прототип погрузчика, который мог работать без подпитки энергией. Но уже шел развал промышленности, и работы были приостановлены.

Мы проводили также с Минавтопромом СССР работу по созданию маховичного 100-тонного самосвала для медных карьеров Узбекистана. Этот гигант, раскрутив маховик во время спуска порожнего автомобиля в карьер, должен был самостоятельно передвигаться на энергии маховика по дну карьера, не задымляя его выхлопными газами. А наверх уже его должны были вытягивать тросом большой лебедки. Все было готово к изготовлению гиганта, но СССР распался, и Узбекистан перестал иметь отношение к Минавтопрому СССР. В этой работе тоже самое активное участие принял Саша; он то и дело мотался по командировкам, объезжая заводы-изготовители.

Но диссертацию он защитил по совсем другой теме, которую тоже финансировал Минавтопром СССР. Представьте себе, что автомобиль или автобус подъехал к светофору. Машина стоит, а двигатель работает на холостом ходу. Топливо сгорает, а самые вредные выхлопные газы отравляют воздух. Разработанная нами маховичная система «стоп-старт» «глушила» двигатель, стоило только автомобилю остановиться. Но она и мгновенно запускала двигатель при нажатии на педаль газа (по научному — акселератора).

Построенная и проверенная в Москве, эта система показала экономию свыше 20 % топлива и многократное снижение токсичности выхлопных газов. Саша поступил ко мне в докторантуру и скоро должен был уже защитить докторскую диссертацию, как развалился Советский Союз. И он предпочел уехать в Канаду, опасаясь неопределенного будущего страны. Я потерял не только ученика, но и близкого друга. Его отъезд я воспринял как трагедию.

Ося Юдовский уехал почти одновременно с Сашей, но в США. Правда, он жил в Киеве, и мы уже общались с ним не так тесно. Он успел защитить докторскую диссертацию еще в СССР, и предусмотрительно уехал только после этого. Так я потерял ученика — доктора наук и друга.

Уехал и мой третий ученик — Володя Сергунин, который со мной вместе создавал и испытывал маховичные робототележки для ЗИЛа. Он предпочел уехать в Германию. Третий нож в спину…Нет не мировой революции, как у Аверченко, а мне, в мою натруженную штангой и дамами спину. Четвертый нож — это отъезд в Австралию, еще одного моего ученика, доктора наук, который переехал из Киева в Москву. Я затратил на него, правда, не так уж много сил, но я верил в его талант и надеялся на продолжение работ с ним. У нас с ним уже было несколько совместных изобретений.

А пятый нож запустила мне в спину моя Оля. Но я не имею права так говорить после запуска мной не одной дюжины ножей, ножей унижений, измен и издевательств в ее хрупкую спину. Она уехала в Америку через Израиль, так как оказалась…еврейкой. Француженка Ольга Лерьевна к моему ужасу оказалась дочерью еврея по имени Лери (Ленин-Революция-Интернационал) и по фамилии Слуцкий, проживающего в США. К счастью, я узнал это уже после того, как проводил ее из нашей страны. Устроив, по привычке, пьяный дебош на проводах, чем в очередной раз довел ее до слез.

В свое частичное оправдание могу сказать, что я передал ей кругленькую сумму на обустройство за границей. Деньги были выручены моим честным трудом

— изданием всех книг и проведением научных тем. Но и Оля не осталась в долгу

— я оказался единственным хозяином Таганской квартиры.

Оля знала, что я — великодержавный шовинист и решилась сообщить о своей национальности только из-за границы. Уже потом, когда она приезжала в Россию, я спросил у нее, почему она скрыла от меня свою национальность. В ответ она, мрачно пряча свои глаза, ответила:

— А ты бы тогда не женился на мне!

И это было правдой.

С отъездом Оли пропал из моего поля зрения и Моня. Пропал, и найти его я не мог, как уже говорил об этом. Наверное, я для него был каким-то носителем Олиной любви, он воспринимал меня как какой-то фетиш от Оли. Как, например, ее колготки, туфли или бюстгалтер, хотя я совсем не похож, по крайней мере, внешне, на эти три предмета женского туалета.

Дополнительными ножевыми ударами в спину, правда, запоздалыми и слабыми, были полученные мной позже сведения об учениках. Кроме Оси Юдовского, в национальности которого у меня никогда не было сомнений, два моих других ученика — Саша и Володя, тоже оказались евреями. А ведь так были похожи на своих — русских: оба — красивые голубоглазые и блондины!

Я почти окончательно утратил веру в людей и чуть было ни стал мрачным мизантропом. Переживал я не один год, но потом оклемался, успокоился и снова завел свою научную школу. Но уже основательно роюсь в биографических данных моих учеников! Еще бы — хватит делать подарочки «дяде Сэму» и прочим капиталистам — империалистам! Не для них старался — воспитывал жену и ученичков, передавал им свои знания и опыт! Жаль, что мои талантливые ученики будут вкалывать на наших бывших идеологических противников, капиталистов-империалистов! Вся надежда на Олю — может она «закадрит» кого-нибудь из этих империалистов и покажет ему нашу русскую «Кузькину мать!».

Но до этих печальных событий еще почти десять лет, а пока все радужно, все успешно, все весело. И жизнь бьет ключом, причем совсем не гаечным, и совсем не по голове!