Глава 4. Я вспоминаю солнечный Тбилиси…
Глава 4. Я вспоминаю солнечный Тбилиси…
Зрелость сразу не наступает. У нормальных людей сначала бывает младенчество, затем детство, за ним — отрочество, а потом и юность, которую энциклопедический словарь трактует как период жизни между отрочеством и зрелостью.
Так вот, обсудив вопрос перехода героя нашего повествования от юности к зрелости, я решил, что этот переход состоялся в конце декабря 1965 года. Таким образом, новый 1966 год наш герой встретил уже не юношей, а зрелым мужем.
«Созреть» нашему герою позволили такие жизненные события, как учеба в институте, спорт, женитьба и рождение детей, «поднятие» целины, и увлечение наукой. Окончательно «дозрел» он, переехав в Москву, поступив в аспирантуру и защитив кандидатскую диссертацию.
Жизнь в общежитии, взаимоотношения с людьми различного возраста, общественного положения, мировоззрения, и даже пола, помогли нашему герою, подобно швейцарскому сыру получить соответствующую зрелую кондицию и даже символические дырочки в сердце, оставленные любимыми женщинами.
Одна из этих «дырочек» — крупная, еще живая, растущая и ноющая, оставлена была любовью к Тане, общежитейской подруге нашего героя и бывшей жене его лучшего приятеля. Но наш герой, забыв, что любовь — не картошка, предпочел сохранить семью и «бросил» любимую женщину. Оставил он и любимую работу, любимую Москву, позволив жене увезти себя на «малую родину» — в Тбилиси. Долг для нашего героя — прежде всего! Перед «малой родиной», перед семьей, перед грузинской технической наукой, которая показалась нашему герою несколько поотставшей и требующей его помощи.
Вот с такими благородными намерениями, втайне не веря в их серьезность, наш герой и прибыл в родной солнечный Тбилиси, как раз к встрече Нового 1966 года.
«Солнечный» Тбилиси встретил его моросящим холодным дождем, слякотью на улицах, сырым промозглым ветром, нетопленой коммунальной квартирой и протекающими потолками. Две керосинки, не столько согревающие, сколько «одорирующие» (понятие, обратное «дезодорированию») квартиру, двое маленьких детей, бабушка, мама и жена в двух комнатах коммуналки, а также старая безногая соседка в крошечной третьей комнате — все это несколько подрывало патриотический порыв нашего героя.
Я уже не говорю о почти полном отсутствии «в кране» воды, которую, в нашем случае, неизвестно, кто выпил. Речь идет о холодной воде, так как горячей — в доме и отродясь не было.
Коксовые батареи «лимонадного» завода нещадно дымили, пачкая сохнущее на многочисленных веревках белье, которое так проблематично было стирать. Злополучное белье проблематично было не только стирать, но и вывешивать. Чтобы дотянуться до веревок, нужно было перевешиваться через дощатые перила, которые давно сгнили и трещали под натиском бедер вешающих белье женщин. Да, да, именно бедер, а не животов, потому, что такой «убийственно» малой высоты были эти проклятые перила. Я специально упоминаю эти, казалось бы, недостойные внимания перила, ибо они свою роковую роль в жизни нашего героя еще сыграют.
Одним словом, энтузиазма у нашего героя от приезда на малую родину изрядно поубавилось. Да еще и такая «мелочь» — наш «зрелый» герой еще в поезде понял, что без Тани он жить просто не может. Кому-то это покажется смешным и несерьезным, но такая уже штука любовь, и на одном усилии воли тут долго не продержишься. Любовь гони в дверь, а она влетит в окно! Но наш герой тешил себя тем, что, дескать, он уже кандидат наук, у него будет много денег, и постепенно соберутся они на покупку кооперативной квартиры, а также на частые поездки в Москву к Тане.
А главное — наука! Он поможет институту, который его приглашал на работу, и благодарные соотечественники осыплют его почестями. Вскоре он защитит докторскую диссертацию и ему поможет в этом его новый «гросс-шеф» академик Тициан Трили, человек огромного влияния… А уж с жизненными проблемами ему поможет справиться, как он это и обещал, просто «шеф» — Геракл Маникашвили, который просил считать его другом и называть на «ты».
А рядом будет семья — крепкая кавказская семья, которая поможет в трудностях и согреет в беде!
— Ничего, перезимуем! — не очень-то веря себе, все-таки решил наш герой.
И наш зрелый герой, встретив Новый год в кругу семьи, уже 2-го января, который тогда был рабочим днем, явился в институт со сложным названием НИИММ ПМ АН ГССР (Научно-исследовательский институт Механики Машин и Полимерных Материалов Академии наук Грузинской ССР). Или, как его называли сами сотрудники — Научно-исследовательский Институт Химических Удобрений и Ядохимикатов (простите, что из этических соображений не могу привести его аббревиатуры!).
И тут я передаю слово, вместе с ответственностью за него, самому герою…