Испытания
Испытания
Сразу пускать автобус в дорожные испытания я побоялся, и мы, опять же с помощью студентов-вечерников, приготовили эрзац-стенд для испытаний на месте. Мы приподняли ведущие задние колеса автобуса над землей и прикрутили к ним по огромному маховику. Теперь, когда работал двигатель или «гибрид», автобус стоял на месте, а на бешеной скорости раскручивались огромные маховики, заменявшие движущуюся массу автобуса. Когда маховики начинали, раскручиваясь, свистеть от скорости, любопытные студенты разбегались прочь. Потом уже, по требованию инженера по технике безопасности, туповатой, упрямой и «выпившей» много моей крови, женщины северных народностей, мы закрыли эти маховики жестяным кожухом. Хорошо, что «инженерша» по технике безопасности слыхом не слыхивала о том, что маховики могут и разрываться, иначе бы я так и не защитил свою докторскую диссертацию.
Сотрудники постоянно видели меня то лежащим под автобусом и примерзающим своим бушлатом к земле, то тащившим маховики или другие неподъемные тяжести. По институту шла шутка: «Если обычный ученый от своей докторской диссертации получает инфаркт, то наш Гулиа получит грыжу!».
Прошли зима и начало весны. Стендовые испытания автобуса закончены. «Гибрид» худо-бедно, но работает без метания «кинжалов». И вот, после майских праздников, 5 мая 1972 года мы вывели автобус на испытания. По дороге из общежития до института я специально купил билетную книжку на троллейбус, выбрал оттуда самый счастливый билет и прокомпостировал его. Сердце бешено колотилось, прокачивая целую Ниагару крови через мои сосуды, когда наш экспериментальный автобус медленно стронулся и направился на прямую и уединенную улицу Тускарную, где я наметил проводить испытания.
Автобус оборудовали закрепленным узкопленочным киноаппаратом, который снимал дорогу, размеченную мелом по метрам. В поле зрения киноаппарата попадали также спидометр автобуса и тахометр от маховика «гибрида». К стойке в салоне были прикреплены колбы топливного расходомера. Управлял автобусом водитель Стасик Слепухов, а помогал ему и мне лаборант Славик Кулешов. «Главным кинооператором» был хозяин кинокамеры доцент нашей кафедры Игорь Аникин.
Стасик и Славик были хорошими ребятами, но склонными к загулам и выпивке. Славик прекрасно рисовал, а Стасик был прирожденным актером. Оба участвовали в институтской самодеятельности. Никогда не забуду их интермедию, зрителем которой мне пришлось быть.
Эта пьеска была разыграна в актовом зале института, в перерыве между выступлениями вокально-инструментального ансамбля и чтецов из той же самодеятельности. В переполненном зале сидел ректор, все начальство, преподаватели и студенты.
И вот на сцену выходит Славик, переодетый старой деревенской бабкой, и Стасик с приклеенной бородой — якобы печник, с тележкой, груженой кирпичами. Бабка показывает печнику — вот здесь, мол, клади печь. Печник с грохотом начинает выгружать кирпичи. А бабка передумывает и показывает уже другое место. Опять погрузка и выгрузка грохочущих кирпичей. Но дурная бабка опять меняет место. Тогда взбешенный печник, ругаясь, начинает раскидывать кирпичи по сцене: грохот, пыль, смех в зале. А печник, видимо задетый за живое смехом в зале, хватает один из кирпичей и швыряет прямо в зрителей! Крик, шараханье, чуть не истерика. А кирпич, повертевшись в воздухе, медленно планирует на чью-нибудь голову. «Кирпич» оказывается склеенным из чертежной бумаги и раскрашенным как настоящий художником Славиком!
Итак, мы на улице Тускарной, проходящей «под над речкой» Тускарь, что впадает неподалеку в Сейм. Деревья стеной по обе стороны улицы; на ветках уже махровые ярко-зеленые листья. Солнышко достаточно высоко, что полезно для киносъемок.
По моему сигналу Стасик трогает автобус, разгоняет его до скорости 50 километров в час и включает тумблер торможения «гибридом». Автобус плавно тормозит; слышен тихий свист разгоняющегося маховика и стрекот киноаппарата. Вот уже автобус едет со скоростью пешехода. Стасик останавливает его обычным тормозом и глушит двигатель. Снова сигнал — и Стасик переключает тумблер на разгон машины «гибридом». Автобус с неподвижным двигателем и выжатым сцеплением разгоняется до 30 километров в час, после чего Стасик отпускает сцепление. Двигатель с ходу запускается, и автобус разгоняется до 60 километров в час. Движение накатом, сбавление скорости до 50 километров в час, и весь цикл повторяется. Затем — уже при движении в другую сторону, на той же улице, для учета возможного уклона или ветра.
Не верится — ни «гибрид», ни один из приборов не отказал!
Теперь делаем контрольный заезд уже только на двигателе, без «гибрида». Расходомер показал двойной перерасход топлива на контрольном заезде. Ура! Это победа! Победа, зафиксированная на кинопленке и актом, подписанным нами
— участниками испытаний!
Автобус, с крупной надписью на бортах «Испытания», гордо завернул во двор института. Я, стоя в приоткрытых дверях, приветствовал встречающих нас сотрудников кафедры и студентов.
Вечером в ресторане «Октябрьский», что близ института, я дал «банкет» для участников испытаний. Я был уже научен горьким московским опытом «необмытия» испытаний — или пленка порвется, или еще что-нибудь! Но мы «обмыли» испытания и все оказалось в порядке. Хорошо, что в жизни, нечасто правда, но выпадают такие счастливые дни!