51

51

Лида Смыкова сдержала своё обещание и поддерживала с нами постоянную связь письмами. Она интересовалась ходом лечения, настроением и в каждом письме повторяла приглашение приехать к ней в Прохладную, на постоянное жительство после выписки из госпиталя.

Особо тёплыми были её обращения к Николаю Павловичу. Мы заметили ещё в пути следования в Баку и в дни пребывания Лиды в госпитале, что к нему она относилась особенно внимательно и нежно. В этом, вроде, и не было ничего удивительного. Он больше всех нуждался в таком отношении и того заслуживал.

Лида писала, что приготовила для Николая Павловича отдельную комнату и обещала сделать всё что потребуется для его спокойной и вполне обеспеченной жизни в её доме. Её подруга, Таня Власенко, ожидала приезда Васи, а меня приглашала Надежда Васильевна Терехова, которая жила одна по соседству с Лидой. Она потеряла на фронте мужа и восемнадцатилетнего сына Толю и обещала мне материнское отношение. Я написал Лиде тёплое письмо и поблагодарил её и ее подруг за внимание и приглашение в Прохладную.

Моё лечение подходило к концу. Врачи сделали всё, что было в их силах, а на большее тогда у них не было ни времени, ни возможности. Шла война и места в госпитале были в дефиците.

Николай Павлович и Вася ещё оставались в госпитале. Им предстояло ещё по одной операции и послеоперационное лечение. За долгие месяцы совместного пребывания в госпиталях мы очень привязались друг к другу и мои друзья просили меня дождаться их выписки и вместе поехать в Прохладную.

Как-то меня вызвал к себе военком Абдулаев и предложил после выписки остаться в госпитале на должности библиотекаря и в качестве его помощника по организации клубной работы. Он обещал мне небольшую комнатку в клубе, питание в госпитальной столовой и возможность пользоваться бытовыми помещениями госпиталя. Военком советовал мне также поступить на заочное отделение Бакинского Госуниверситета и рекомендовал исторический факультет, который он в своё время закончил.

Предо мной был выбор: то ли ехать в Куйбышев, как советовал мне Сёма, то ли принять приглашение Аннушки и её матери и поселиться у них, то ли остаться пока в госпитале помощником Абдулаева и ждать выписки своих друзей, чтобы вместе уехать в Прохладную. После долгих и мучительных раздумий я остановился на последнем варианте, о чём сообщил военкому.

21-го апреля 1942-го года, после семимесячного лечения, вырвавшего меня из смертельных объятий тяжёлых ранений, врачебная комиссия эвакогоспиталя 3676 признала меня негодным к несению военной службы с исключением с воинского учёта.

Начинался новый трудный этап гражданской жизни.