Профессор Малич Аутлев Большая глава нашей большой жизни
Профессор Малич Аутлев
Большая глава нашей большой жизни
В наше сумбурное время мы еще больше убеждаемся в том, что без глубокого знания недавней своей истории, без умения честно, справедливо оценить ее бесспорное величие и умение обнажить шероховатости ее пути невозможно выйти из той трясины, куда нас завели «перестройщики» и «реформаторы».
Говорят, что человек второй раз не пойдет туда, где один раз споткнулся или больно ушибся. К сожалению, не всегда так бывает. Чаще всего имя рек пойдет, пока еще много раз не споткнется и не набьет себе шишек. Вот тут?то и нужен человеческий опыт. Без него нельзя!
Книга известного в крае общественного деятеля, прошедшего большую школу работы с массами, называется весьма лаконично: «Первые. Наброски к портретам». Очень смелый шаг браться за такое масштабное литературно — историческое исследование.
Но таланту автора, обогащенного жизненным опытом и многими годами работы в комсомольских, партийных и советских органах, под силу подобная задача.
В книге анализируется деятельность первых секретарей краевого комитета ВКП(б) — КПСС с момента образования края и до 1991 года, когда перевертыши, пробравшись на вершину партийной и государственной власти, совершили государственный переворот.
Однако рамки книги гораздо шире, чем описание жизнедеятельности первых секретарей крайкома КПСС. Она рассказывает о нашей полувековой жизни, начиная с 1937 года. Повествует честно, ничего не скрывая от читателя. Жизнь есть жизнь, и дорога человека неизбежно проходит и через гладкие широкие полосы, и через рытвины. Главное в том, чтобы сам человек не запутался в превратностях судьбы и не терял перспективы.
Книге предпослано предисловие Николая Кондратенко, которое звучит призывом: «Помнить свою историю!» И автор, давая напугствие большой и умной книге Виктора Салошенко, справедливо считает, что она является еще одной попыткой «помочь нам в познании и осмыслении прошлого».
Прочитав книгу, содержащую более 700 страниц, убеждаешься в добром, порядочном намерении автора. Если были хорошие результаты труда первых секретарей, он их не скрывает. Так же, как не скрывает и их ошибок и промахов.
Наше советское общество за какие?нибудь семьдесят лет не могло стать по — библейски идеальным. Оно родилось и развивалось в системе множества государств, и то, от чего мы избавлялись, привносилось в другой форме и в других масштабах извне, заражало какую?то часть строителей новой жизни, а в послевоенный, постсталинский период особенно сильно задевалась верхушка. Это продемонстрировали открыто, я бы даже сказал, нагло, ельцины, Горбачевы, Черномырдины и другие.
Среди героев книги Виктора Салошенко таких нет. И это не потому, что так хочет автор, а потому, что так было.
В чем сила книги Виктора Салошенко? Ответ может быть только один: в Правде! Автор глубоко понимает (об этом свидетельствуют все 735 страниц книги), что обществу и каждому ее члену нужна только Правда, и он ее преподносит сполна.
Конечно же, автор показывает первых секретарей не изолированно, а как руководителей огромных партийных коллективов и широких масс тружеников села и города. Они и сами являлись неотъемлемой частью этих коллективов, постоянно связанной с ними. А форм этих связей было десятки, если не больше.
И тут талант автора сказался. Под его пером не унифицировались эти самые «первые», не стерлась их индивидуальность.
Да и Золотухин был «первым», и Медунов был «первым», и Воротников был «первым», но они вместе с тем были разными но темпераменту, по «хобби», по методам подхода к решению сложнейших проблем, стоявших постоянно перед краем, перед страной. Народ давно заметил: «Всяк молодец на свой образец».
Но было и общее у них как у настоящих коммунистов: они служили народу. Они не жили другими интересами, чем интересы великой страны и великого многонационального сообщества.
И об этом я пишу только потому, что Виктору Салошенко удалось, хорошо удалось, показать и индивидуальность каждого из «первых», и то общее, что делало их руководителями крупного масштаба.
Да, скажем просто, по — товарищески, Виктору Салошенко в большом таланте не откажешь. К примеру, вот как говорит автор о месте С. Ф. Медунова в ряду «первых»: «Время Медунова на Кубани было временем грандиозных строек, обильных урожаев, добрых починов».
Любопытно заключение автора о новом, послемедунов — ском секретаре крайкома В. И. Воротникове: «Смею высказать мнение: Воротников не знал Кубани, ее особенностей». Это правда. Но тут же В. Салошенко показывает, с каким упорством, с какими добрыми намерениями он входил в жизнь Кубани, в то наследство, которое ему досталось после Медунова, тоже великого труженика.
Думается, не случайно автор книги, для характеристики личных качеств Д. С. Полянского, обратил внимание на то, что последний в своих выступлениях перед широкой аудиторией часто ссылался на «мнение» Н. С. Хрущева. Здесь нельзя не заметить осуждение автором непоследовательности Д. С. Полянского: борьба с явлением культа личности и возвышение нового культа (действующего). К сожалению, тогда такое явление было повсеместным.
Здесь не обойтись без цитаты из книги. «По широте охвата проблем и смелости, может быть, даже самоуверенности, Полянскому среди первых секретарей крайкома партии, пожалуй, не было равных. Чего стоило его, например, стремление «превратить Кубань в фабрику мяса и молока». Именно с таким названием в августе 1957 года выходит тоненькая, но весьма содержательная брошюра Д. С. Полянского с примечательной партийной «шапкой»: «Догоним США по производству мяса и молока на душу населения!» Разумеется, это были хрущевские «новации», но с каким энтузиазмом развил идеи «всенародно любимого» Никиты Сергеевича Д. С. Полянский!
Книга «Первые. Наброски к портретам» многоплановая. В одной короткой рецензии о ней не рассказать. Но нельзя особо не ответить на такой, на мой взгляд, главный вопрос: в чем ее особенность, какое место она занимает в океане статей и изданий в переплете, пытающихся привлечь читательское внимание в период так называемых перестроек и реформ?
Главное в книге: историческая объективность, честность перед недавним «советским прошлым» (перо сопротивляется написанию такого словосочетания!), высокое чувство ответственности перед народом, перед человеком (ведь ложь и клевету распространяют, в том числе и на свою историю, нечестные люди), желание очистить души людей от той грязи, которой их заливали волкогоновы, коротичи, бурлацкие, СМИ всех мастей.
И все это сделано с блестящим мастерством, что говорит о большом таланте литератора и публициста, которым природа щедро наградила автора книги. И еще одно: автор честен в своих суждениях и выводах. Книга снабжена богатым,
глубоко содержательным иллюстративным материалом, который способствует более полному восприятию читателем нашей истории.
Уверен, что такая книга сослужит благородную службу всем читающим людям, кто хочет знать правду о нашей великой истории.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Новая эра в нашей жизни
Новая эра в нашей жизни В последнее время в бараках заключенных были установлены репродукторы (самодельные) и мы иногда слушали песни и музыку, которая передавалась с радиоприемника, который был куплен на собранные лагерниками деньги. Приемник был установлен в комнате
Продолжение нашей московской жизни
Продолжение нашей московской жизни 1 В самых последних числах мая 1923 года мои родители и тетя Лиля Шереметева решили снять дачу. Подмосковье не очень они знали. Дачи в ближних поселках, вроде Кунцева, Крылатского, Кускова, Малаховки, были дороги. Решили поехать в
I УКРАШЕНИЕ НАШЕЙ ЖИЗНИ
I УКРАШЕНИЕ НАШЕЙ ЖИЗНИ Друзья! Разрешите поднять этот, в данном случае умозрительно-символический, бокал за неувядаемое украшение нашей жизни — за Зиновия Гердта.В эпоху повсеместной победы дилетантизма всякое проявление высокого профессионализма выглядит архаичным
7. Дни нашей жизни
7. Дни нашей жизни Наступила еще одна зима, и вдруг — я обнаружил это неожиданно — мы все стали своими. Седьмая бригада, с ее длинными рабочими трудными буднями и редкими праздниками, как бы признала меня полноправным товарищем. Случилось это так: однажды, очень морозным
«Большая половина жизни»
«Большая половина жизни» Получив известие о том, что Акт о безоговорочной капитуляции подписан, Отто Кумм 8 мая 1945 года в районе Штейра – в Вайдхофене – сдался вместе со своей дивизией в плен американцам. Несколько лет Кумм провел в лагерях для военнопленных, но все
Проза нашей театральной жизни
Проза нашей театральной жизни Проблемы ввода вторых исполнителей в театральный спектакль — вот уж, казалось бы, частный вопрос, предмет для обсуждения на производственном собрании актерского цеха, о чем же тут писать, о чем дискутировать? Нет, надо и писать, и
«ЗОЛОТОЙ ВЕК НАШЕЙ ЖИЗНИ»
«ЗОЛОТОЙ ВЕК НАШЕЙ ЖИЗНИ» 1Города — как люди: у каждого свое имя, свое лицо, свой характер. Попросту говоря, по-Далеву говоря — пословицей: что город, то норов.У города, куда завела Даля (беспокойная до поры) его судьба, три имени: русское — Юрьев, эстонское — Тарту, немецкое
Глава 15 1838-Й — «ВАЖНЕЙШИЙ ГОД НАШЕЙ ЖИЗНИ»
Глава 15 1838-Й — «ВАЖНЕЙШИЙ ГОД НАШЕЙ ЖИЗНИ» …Для меня начался новый отдел жизни… отдел чистый, ясный, молодой, серьезный, отшельнический и проникнутый любовью. А. И. Герцен. Былое и думы Под Рождество 1837 года пришла весть о переводе Герцена во Владимир. Несомненно,
Глава 29 «ТЫ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК В НАШЕЙ ЛИТЕРАТУРЕ…»
Глава 29 «ТЫ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК В НАШЕЙ ЛИТЕРАТУРЕ…» У Искандера мысль всегда впереди, он вперед знает, что и для чего пишет; он изображает с поразительной верностию сцену действительности для того только, чтобы сказать о ней свое слово, произвести суд. В. Г. Белинский.
ГЛАВА 7 ЛУЧШИЕ ГОДЫ НАШЕЙ ЖИЗНИ
ГЛАВА 7 ЛУЧШИЕ ГОДЫ НАШЕЙ ЖИЗНИ Все покупки я делаю сам. Я выхожу, заказываю обеды, беру видео напрокат, посещаю кинотеатр — почти все, что мне действительно хочется. Принц Уильям о своей жизни в университете Примерно три тысячи наблюдателей выстроились на улицах
28. PS 1. О НАШЕЙ ИСТОРИИ И ЖИЗНИ
28. PS 1. О НАШЕЙ ИСТОРИИ И ЖИЗНИ Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос. Косой взгляд на историческую
28+. PS1. О нашей истории и жизни. (дополнение)
28+. PS1. О нашей истории и жизни. (дополнение) Косой взгляд на историческую
Естественное продолжение нашей жизни
Естественное продолжение нашей жизни Чтобы ответить на вопрос, что такое художественная правда, каково ее содержание, как она соотносится с понятием «жизненная правда», надо начать с разговора об основном жанре, характерном для всех литератур мира, и в частности для
Глава седьмая. «Спартак» в нашей жизни
Глава седьмая. «Спартак» в нашей жизни Если бы в своей трилогии «Мы родом из СССР» я не коснулся этого сюжета, то у читателя сложилось бы неполное представление обо мне и моей жизни: «Спартак» занимал в ней весьма заметное место.Своей зачаровывающей игрой и своими