5

5

Попытаемся все же направить наш разговор в конструктивное русло, реально оценивая сделанное Дьяконовым как губернатором Кубани. Точкой отсчета при этом будут служить две даты: 21 августа 1991 и 22 декабря 1992 года, определившие период его работы на этом посту.

Передо мною два, теперь уже исторических документа: материалы внеочередной сессии краевого совета от 28 августа 1991 года и постановление № 4 главы администрации края В. Н. Дьяконова «О возврате имущества КПСС народу». Любопытные документы.

В то тревожное время сессию краевого совета народных депутатов вместо поверженного Н. И. Кондратенко открыл и вел исполнявший председательские обязанности глубоко порядочный и великолепный профессионал в советском строительстве Владимир Павлович Моляренко.

К тому времени он прошел яркий и плодотворный путь, который начинал железнодорожным инженером, секретарем Тихорецкого горкома КПСС, затем работал в аппарате крайкома КПСС, председателем Сочинского горисполкома и слыл не только грамотным технарем, но прежде всего вдумчивым политиком, опытным хозяйственником и во всех отношениях надежным человеком. Впрочем, его карьере мешали два обстоятельства: достигнутый к тому времени возраст и в прошлом пресловутая «партийная» работа.

Дьяконов, не спуская глаз, следил не столько за настроением депутатов, сколько за развитием событий, не исключая самого непредсказуемого исхода сессии. Но все проходило словно в старые добрые времена: повестка не нарушалась.

Конечно, решающим моментом явилось заявление председателя Краснодарского городского совета В. А. Самойленко о том, что все члены президиума краевого совета должны подать в отставку. Так и случилось — первыми заявили о своей отставке слесарь — ремонтник Новороссийского цементного завода «Пролетарий» И. И. Лысенко, директор «Краснодаргражданпроекта» Г. В. Пименов и, что самое примечательное, преподаватель Кубанского госуниверситета А. М. Ждановский, который затем и станет первым «демократическим» председателем краевого совета народных депутатов.

Кстати, личность Александра Михайловича Ждановского является весьма символичной, поскольку к власти приходил человек совершенно новый, не партийной формации, не обремененный номенклатурными должностями, но обладавший, как показало время, ясным умом и известной порядочностью.

Расскажем о нем подробнее.

Александр Михайлович Ждановский родился в 1950 году в станице Новопокровской Краснодарского края в семье военнослужащего.

Трудовую деятельность начал экскурсоводом, затем работал научным сотрудником Краснодарского историко — краеведческого музея.

Окончил Кубанский государственный университет и после службы в рядах Советской Армии преподавал в Кубанском государственном университете на кафедрах всеобщей истории и истории Древнего мира и Средних веков.

В 1982 году поступил и в 1985 окончил очную аспирантуру Московского государственного университета, затем продолжил работу в Кубанском госуниверситете. В 1989 году по конкурсу избран на должность доцента. В 1991 решением Государственного комитета по народному образованию

А. М. Ждановскому было присвоено ученое звание доцента по кафедре истории Древнего мира и Средних веков. Кандидат исторических наук.

Дьяконов торжествовал: все развивалось по его сценарию.

После успешно проведенной сессии он решил взяться за партийное имущество, якобы возвращая его народу. (А как же следовало быть с хорошо известным лозунгом: «Народ и партия — едины»?!)

Здесь все происходило в лучших партийных традициях: Н. Д. Егоров, генеральный директор краевой администрации (была такая должность), являлся председателем комиссии по приемке партийного имущества, членами комиссии были также известные люди: С. Л. Крупецкий — народный депутат, зам. председателя Советского райсовета народных депутатов Краснодара; В. И. Оноприев — народный депутат РСФСР, ректор Кубанского мединститута; И. И. Якер — генеральный директор КНП «Статус»; В. Н. Тетерин — уполномоченный Президента РСФСР по Краснодарскому краю; Ю. В. Артюх — народный депутат крайсовета; А. С. Витко — начальник подразделения Управления КГБ по Краснодарскому краю.

Страшно было подумать: здание и кабинет, где некогда восседал сам Медунов, не говоря уже об иных, были переданы краевой детской больнице для организации краевого центра матери и ребенка. Дело?то было, может, и хорошее, но, видимо, не обдуманное: ведь на Красной, 3, где были проложены все необходимые коммуникации, присущие административному зданию, собирались принимать роды.

Все происходило прямо?таки как в случае с перевернутым биноклем, и как об этом писал немецкий публицист и критик Берне: любой человек имеет право на глупость — против этого нельзя возражать, но этим правом надо пользоваться с некоторой осторожностью.

Затем постановлением № 5 Дьяконов предписывал приостановить выпуск единственной краевой газеты «Советская Кубань», согласившись, правда, на переименование ее в «Вольную Кубань». Не нравилось в названии газеты слово «Советская». А вот издательство «Советская Кубань», которое более 30 лет возглавлял А. А. Мамчур, сохранило свое название. По — моему, в то смутное время этому факту просто не придали соответствующего значения.

Главным редактором «Вольной Кубани» в августе 1991 года стал бывший редактор «Комсомольца Кубани», затем руководитель краевого радио Виктор Александрович Ламейкин, и поныне эффективно развивающий свой газетно — радиоинформационный комплекс «Вольная Кубань».

Круги от дьяконовских преобразований не успевали расходиться в разные стороны, и в крае все и вся старались во что?либо преобразоваться или просто подладиться, чтобы выжить.

К примеру, в Каневском районе все колхозы, агрофирмы, коллективные предприятия района поменяли свой статус и стали акционерными обществами. Любопытна трансформация их названий. Колхозы и предприятия имени Ленина, Калинина, Кирова, Тельмана, Свердлова, «Коммунар», «Пугь к коммунизму», «40 лет Октября», имени 60–летия СССР в ранге акционерных обществ получили название «Приволье», «Колос», «Урожай», «Родина», «Воля», «Нива», «Дружба», «Приазовье», «Исток».

Исключением на этом фоне являлись лишь сохранившиеся названия «Красногвардеец», «Победа», «Кубань», «Кубанская степь» и «Новая жизнь», вера в которую, как видим, в народе не угасла.

Даже архиепископ Краснодарский и Кубанский Исидор, обращаясь к пастырям и всем верным чадам земли Русской Православной Церкви, проповедовал: «Все мы явились свидетелями событий минувших дней нового сурового испытания для нашего Отечества. Многие россияне — москвичи стали участниками в защите Белого дома России, ее Президента и правительства, преподав всему миру уроки мужества, стойкости, преданности за справедливость и гражданские права, идя на жертвенный подвиг против сил реакции и исполняя одну их христианских заповедей: «Нет больше той любви, как кто душу свою положит за други своя».

Между тем заместитель Дьяконова, или как тогда он именовался, генеральный директор исполнительной дирекции администрации края Николай Дмитриевич Егоров выступил с весьма пространным и неожиданным заявлением в защиту всех «аргументов демократии». Что же конкретно заявлял Егоров? Ответ на этот вопрос был важен, ибо он сам до недавнего времени являлся партийным работником в Лабинском районе.

«Обстановка в стране, в крае, — писал Егоров, — требует от каждого гражданина России максимальной ясности его позиций по отношению к демократии. Это заставляет меня выступить с данным заявлением.

Заявление вообще, и политическое в частности, может быть прочитано звонким, поставленным голосом, внушающим безусловное доверие.

Заявление может быть доверительным, как исповедь грешника, раскаивающегося и жаждущего отпущения грехов или хотя бы милости победившего. Заявление может звучать как «алиби» вследствие причастности к попытке государственного переворота в нашей стране. «Отмывание совести» видно сейчас на разных уровнях. Заявление, наконец, может звучать истерично, как из уст утопающего…».

Егоров пытался высказать в той ситуации свою позицию «нормальным, спокойным голосом» и быть услышанным.

«Слушали» его с явным подозрением и непоказной осторожностью. Еще бы! Он выражал крамольные в сознании большинства мысли.

Заявление несколько длинноватое, но заслуживает того, чтобы его прочесть до конца.