6

6

Иван Семенович Богданов, задумываясь о природе террора, часто про себя поминал имя Сталина. Нет, он его не боялся, пожалуй, в тот момент он его просто ненавидел. Хотя тогда и позднее каждый день самая большая в мире страна просыпалась с этим именем на устах. Каждый день оно звучало по радио, гремело в песнях, неоднократно повторялось на страницах всех газет. Это имя, как величайшую награду, присваивали заводам, колхозам, улицам и городам. С ним шли на смерть солдаты. Во время спровоцированных Сталиным политических процессов жертвы, умирая, произносили его имя. Миллионы загнанных за колючую проволоку поворачивали вспять реки, возводили города за Полярным кругом и гибли сотнями тысяч — все это под его портретами. Его статуи в граните и бронзе были установлены по всей стране. Гигантская статуя Сталина стояла на Волго — Доне — очередном канале, построенном заключенными.

Однажды смотритель, следивший за статуей, с ужасом обнаружил, что птицы во время сезонных перелетов полюбили отдыхать на голове статуи. Нетрудно представить, во что грозило обратиться лицо Вождя. Но птиц наказать нельзя. А людей можно. И насмерть перепуганное руководство области нашло выход: сквозь гигантскую голову пропустили ток высокого напряжения. Теперь статуя стояла, окруженная ковром из мертвых птиц. Каждое утро смотритель закапывал птичьи трупики, и земля, удобренная ими, цвела. А статуя, очищенная от птичьего помета, глядела в волжские просторы на цветущие берега, удобренные уже телами человеческими, принадлежащими строителям великого канала.

Один из видных хозяйственников тех лет, Ю. Борисов, рассказывал уже в 60–х годах: «Вызывает меня товарищ Сталин. До этого мне не приходилось беседовать с ним. Ехал как в тумане. Ответ на его вопрос выпалил, глядя ему в глаза, стараясь не мигать. Мы все знали его фразу: «Глаза бегают — значит на душе не чисто». Выслушав ответ, он сказал: «Спасибо, товарищ». Когда ощутил его рукопожатие, меня словно молния пронзила. Спрятал я руку за обшлаг пиджака, спустился в машину, домчался домой и, не отвечая на вопросы встревоженной жены, подошел к кроватке, где спал мой маленький сын. Вытащил руку и простер над его головой, чтобы коснулось и его сталинское тепло».

Уинстон Черчилль вспоминал: «Сталин произвел на нас величайшее впечатление… Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все, словно по команде, вставали и — странное дело — держали почему?то руки по швам». Однажды он решил не вставать. Сталин вошел — «и будто потусторонняя сила подняла меня с места», — писал Черчилль.

Тепло отзывался о Сталине — об этом «добром дядюшке Джо» — и президент США Рузвельт.

В 1959 году, когда мир уже узнал о делах «доброго дядюшки Джо», Черчилль, выступая в палате общин в день 80–летия Сталина, сказал: «Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин».

А 1 марта 1953 года Сталин лежал на полу, пораженный ударом, в столице своей Империи, начиненной его славой. Он, сделавший себя прижизненным божеством, много часов лежал беспомощный в пустой комнате.

Однако и теперь, по прошествии стольких лет, личность Сталина, мотивы его поступков и даже сама его смерть остаются столь же таинственными, как и тогда, в солнечный мартовский день 1953 года.

В своих мягких кавказских сапогах Сталин умело отошел в тень истории, чтобы сейчас вновь замаячил на горизонте его грозный образ. И павшая величайшая Империя XX века все чаще вспоминает о своем создании, и в облачении новых мифов возвращается в страну он — Хозяин, Отец и Учитель.