6
6
Федор Степанович любил крылатые слова замечательного русского ученого И. В. Мичурина, которые, собственно, составляли существо административного почерка правители края: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача». Партийная пропаганда усиленно подчеркивала и развивала хрущевский тезис, созвучный образному выражению ученого. Звучало это так: «Дальнейшее мощное развитие сельского хозяйства — это тот важнейший рубеж коммунизма, который мы должны взять силами всей партии, всего народа, всей мощью советского строя».
Коломиец в контексте этих мыслей и партийных установок усматривал для себя в этом деле «архимедов рычаг»: пе рестройку управления сельскохозяйственным производством. Что он под этим подразумевал? Как?то в журнальной публикации Федор Степанович поделился своим видением этой управленческой перспективы.
Соответственно, он определял и задачи, которые должны были решать местные советы в ходе практической работы.
«По каким конкретным фактам можно судить сегодня об уровне работы местных советов?» — задавал вопрос Федор Степанович. И сам же отвечал: «В первую очередь по тому, как они добиваются внедрения наиболее эффективной системы ведения сельскохозяйственного производства». Далее он развивал свою мысль, основываясь на конкретных примерах. В частности, он писал: «Земля занята у нас малоурожайными многолетними и однолетними травами, которые дают всего 10 центнеров кормовых единиц с гектара. И это в то время, когда кубанская пашня при умелом подборе высокопродуктивных культур способна давать по два и даже три урожая в год. Насколько глубоко въелась ржавчина травополья в сельское хозяйство края и как слепо верили в травы руководители хозяйства и специалисты, видно хотя бы на таких примерах. В хозяйствах краевого управления совхозов под малопродуктивными культурами, однолетними и многолетними травами в 1961 году было занято 265,9 тысячи гектаров, или 31,5 процента всей пашни, а под основными посевами кукурузы — только 138,5 тысячи гектаров, или 16,5 процента». И далее:
«Ошибки и недостатки в ведении хозяйства — прямое свидетельство поверхностного руководства сельскохозяйственным производством не только в самих колхозах и совхозах, но и, конечно, со стороны советских органов и управлений, ведавших сельским хозяйством. Не вникая глубоко в сельскохозяйственное производство, мы не замечали нового, шли на поводу у травопольщиков».
«Надо сказать, — подчеркивал Коломиец, — что пересмотр структуры посевных площадей — сложное и весьма ответственное дело, требующее вдумчивого подхода, всестороннего учета интересов хозяйств и государств. Приходилось сталкиваться с фактами, когда в некоторых колхозах и совхозах новые планы посевов не учитывали государственных интересов, потребностей промышленности. Кое — где намечалось, например, сокращение посевов свеклы, подсолнечника. А в условиях нашего края этого допускать ни в коем случае нельзя. На Кубани за последние три — четыре года создана мощная сахарная промышленность, которую необходимо в достатке обеспечить сырьем. На больших площадях зоо нужно засевать подсолнечник для маслобойно — жировой промышленности. Есть и другие ценные технические культуры, в производстве которых Кубани отводится большое место. Все это учитывалось при перестройке структуры посевов в хозяйствах края».
Да, Федор Степанович хорошо помнил крылатые слова, которые произнес Н. С. Хрущев на зональном совещании в Москве: «Мы должны каленым железом выжигать недостатки в практике руководства хозяйством, в использовании земли, выявлять и приводить в действие все новые и новые резервы».
Конечно, развивая свои мысли, Коломиец порой сбивался на риторику, частенько употребляя эдакие плакатные обороты, которые были свойственны тогдашнему лексикону партийных и советских руководителей. Однако везде при этом присутствовала трезвая мысль и главное, что составляло сущность его видения той самой управленческой перестройки: Коломиец отчетливо понимал, что проявление благодушия и утраты чувства ответственности за состояние дел в сельском хозяйстве были еще далеко не изжиты среди советских работников. Не об этом ли говорили, например, некоторые сессии районных Советов, обсуждавшие отчеты исполкомов? В работе сессий ряда районных Советов не было боевитости, соответствующей духу времени, остроты и принципиальности в обсуждении коренных вопросов развития сельского хозяйства. Недостатки в практике руководства хозяйствами не обнажались, действительность приукрашивалась, хозяйственные и советские работники не подвергались критике. И тон в этом, как ни странно, задавали некоторые председатели райисполкомов, выступавшие с докладами.
Например, на сессии Тбилисского районного Совета председатель райисполкома Саваторов, докладывая о положении дел в хозяйствах района, не счел возможным открыто покритиковать ни одного работника за бесхозяйственное использование земли, техники, плохую организацию труда и производства, как будто таких недостатков и не существовало. Доклад никого не задел за живое, и не случайно на сессии не выступил ни один председатель колхоза. На таком же уровне прошла и сессия Псебайского районного Совета. Председатель райисполкома Лазаревский сосредоточил внимание депутатов на достижениях некоторых колхозов и совхозов, о недостатках говорил «вообще», в результате на сессии так и не состоялось делового разговора об улучшении руководства сельским хозяйством.
О чем говорили эти примеры? О многом, и прежде всего о формализме в советской работе (сессии как следует не готовились), о нетребовательности к работникам (их на сессиях не критиковали), о терпимости к недостаткам (они замалчивались), о самоуспокоенности и благодушии (действительность приукрашивалась). И еще: как видно, не все руководители советских органов, по мнению Коломийца, поняли смысл и значение революционной перестройки системы земледелия, не определили своего отношения к этому важнейшему делу, не заняли активных, принципиальных позиций в борьбе со старым, что мешало развитию сельскохозяйственного производства. А без этого было немыслимо правильное руководство сельским хозяйством.
И вот Федор Степанович делает еще один основополагающий вывод: главное — внедрять передовой опыт. Далее председатель крайисполкома, как бы полемизируя с самим собой, излагает следующий тезис.
«Это известная истина, — пишет он, подразумевая внедрение опыта передовиков, — но она еще не стала правилом для некоторых советских органов. Иные советские работники и сейчас жалуются на то, что в нынешних условиях райисполкомам трудно руководить сельским хозяйством, и видят эту трудность в том, что в исполнительных комитетах нет для этого специального органа. Чтобы райисполком мог конкретно руководить колхозами и совхозами, рассуждают они, нужен аппарат, в котором должны быть специалисты, готовящие вопросы для решения в Совете, исполкоме. Надо ли доказывать, сколь неправильны такие суждения. Они вытекают из непонимания новых условий, потребовавших коренной перестройки управления сельским хозяйством. Не всем еще, очевидно, ясно, что существо руководящей работы Советов и их исполнительных органов состоит в мобилизации и организации людей на достижение определенных практических результатов путем массового распространения передового опыта. А этой цели и служат созданные в районах опорно — показательные хозяйства. Это и есть тот «аппарат», от активной деятельности которого в первую очередь зависит быстрое распространение во всех колхозах и совхозах достижений науки и передовой практики».
Далее Федор Степанович развивает свои мысли об эффективности работы опорно — показательных хозяйств. В ту пору Н. С. Хрущев призвал колхозников и работников совхозов Краснодарского края давать на сто гектаров земли 150–200 центнеров мяса, 800—1000 центнеров молока и в то же время не снижать производства продовольственного и фуражного зерна, технических культур. Естественно, это обязывало краевые органы искать и находить новые, прогрессивные формы работы. При этом Коломиец подчеркивает, что примеры лучших опорно — показательных хозяйств на практике доказали жизнеспособность и важную роль этих низовых сельскохозяйственных органов в крутом подъеме сельского хозяйства. Дело за тем, чтобы все они стали действительно опорными, действительно показательными. А это зависит от правильной постановки их деятельности. Ведь любая наша организация, как бы она хороша ни была, сама по себе, автоматически, не действует, решает успех подбор кадров и деловое руководство ими. Между тем кое — где райисполкомы до сих пор «не признали» опорно — показательные хозяйства, не направляют их деятельность, пытаются действовать обособленно от них.
Он непременно обращал внимание на одну мысль: «Не директивы, не приказы, а практический показ лучших приемов организации производства, обоснованные рекомендации — основной метод, которым должны пользоваться специалисты хозяйств, внедряя новое у соседей».
И все же я посмею вторгнуться в ход размышлений Федора Степановича и сказать читателю то, о чем, на мой взгляд, молчал председатель крайисполкома. Сужу по собственному опыту председательской работы: с 1980 по 1985 год я работал председателем Темрюкского райисполкома. Как известно, настоящие таланты — штука редкостная, а способные, даже от природы одаренные руководители положение дел, как правило, не спасали. Хозяйства не становились опорными, а тем более показательными, по одной причине: их возглавляли люди средних способностей, а не талантливые руководители.
Отсюда, по моему мнению, практически одни и те же, из года в год, а точнее из десятилетия в десятилетие, повторяются имена талантливых организаторов колхозного и совхозного производства на Кубани: И. И. Буренков, В. Ф. Резников, А. И. Майстренко. М. И. Клепиков, В. Я. Первицкий,
В. А. Светличный и другие.
Именно на базе их хозяйств, отделений, бригад было создано то, о чем мечтал Федор Степанович Коломиец: сплав опыта, помноженный на талант руководителя.
Отсюда, на мой взгляд, смысл поисков, которые вели краевые партийные и советские органы, организуя перспективное управление сельским хозяйством Кубани. Именно в эти годы, как прозорливо загадывал Ф. С. Коломиец, в крае было создано восемь территориальных производственных колхозно — совхозных, два совхозно — колхозных управления, краевое управление по производству и закупкам сельскохозяйственных продуктов и комитет по сельскому хозяйству во главе с первым секретарем крайкома партии. Межрайонные управления объединяли от четырех до восьми районов, в которые входили от 39 до 59 хозяйств с площадью земельных угодий 120–720 тысяч гектаров. Новые органы создавались с учетом специализации и размещения сельскохозяйственных производств в крае, чем и объясняется большое различие в размерах земельных угодий.
Как известно, в ту пору для борьбы с фактами очковтирательства и других нарушений соцзаконности был принят небывало строгий Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов». В крае довольно часто вскрывалось грубое искажение государственной отчетности о ходе уборки хлебов, надоях молока, заготовке кормов. И здесь Федор Степанович со всей мощью включает рычаги местной власти по организации государственного и общественного контроля.
«Сейчас особенно важно организовать контроль за правильным использованием земли, — подчеркивал Коломиец. — Здесь еще много недостатков. Бесхозяйственное использование земли проявляется не только в том, что она засевается малоурожайными культурами. Есть немало фактов, когда плодородные земли забрасываются или разбазариваются и вообще не засеваются. И он приводит примеры, когда в одном только Октябрьском районе Адыгейской автономной области не было засеяно более трех тысяч гектаров пашни. В лесосад — совхозе Теучежского района не было использовано более 300 гектаров пахотных земель, почти половину которых директор совхоза Рогатин самовольно передал под индивидуальные огороды. А сколько пустует плодородных земель, заросших кустарником по обочинам дорог, в изреженных садах! При хозяйском подходе к земле можно ввести в оборот тысячи гектаров. Давно пора пустить этот резерв в действие. Здесь многое может сделать общественный контроль, организуемый местными, особенно сельскими, Советами и депутатами, которые ближе всего стоят к земле и видят эти резервы».