Дон Вентура

Дон Вентура — скульптор, фотограф и преподаватель. Дружил с Фрэнком O’Коннором с 1962 по 1966 год.

Дата интервью: 9 февраля 1999 года.

Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с Фрэнком O’Коннором?

Дон Вентура: Я познакомился с ним примерно в 1962 году, когда мы вместе занимались в Студенческой лиге искусств. Основанием нашей дружбы стало то, что мы оба являлись художниками. Я — скульптором, а Фрэнк живописцем.

Каким было ваше первое впечатление о мистере O’Конноре?

Мы быстро сошлись и подружились. Это был очень мягкий, очень добрый человек, наделенный превосходным чувством юмора. Это знали все, и за это его любили. Очень мягкий, окруженный какой-то особенной теплотой.

Как вы описали бы его внешность?

Высокий, примерно шесть футов и один дюйм роста. Седеющие волнистые волосы. Кустистые брови, которые он подстригал. Голубые глаза; длинный симпатичный нос. Он выглядел очень достойно. Говорил любезно, и всегда с приятной полуулыбкой на лице. Еще он был очень и очень вежливым. Присутствие его ощущалось, однако он не подавлял собой. В нем читалась некая сдержанность.

Какова была тема тех лекций, которые вы с мистером O’Коннором посещали?

Художественная анатомия. Он учился у художника Роберта Брэкмана. Мы также слушали лекции [Роберта Беверли] Хейла. Джоан Блюменталь была кем-то вроде наставницы и ментора Фрэнка. Джоан была художницей, и Айн очень старалась подвигнуть Фрэнка к изучению живописи. Она советовала Джоан заняться им и привести в Студенческую лигу искусств, что впоследствии и вышло. Джоан и Фрэнк посещали ее вместе.

Чему он учился у мистера Брэкмана?

Технике. Основам рисования, основам живописи, основам техники. Тому, как надо пользоваться красками.

В технике Брэкмана было что-то особенное?

Она была наглядно-изобразительной. Однако работы Фрэнка не были похожи на работы Брэкмана. Работы большинства его студентов, как часто бывает в подобных случаях, напоминали работы учителя. Фрэнк же проявлял свою личность и прислушивался к внутреннему маяку.

Можете ли вы припомнить какие-нибудь примеры его работ?

Его занимала сюрреалистическая тематика. Одна из них, называвшаяся Уменьшающиеся возвращения, была популярна среди объективистов и воспроизводилась ими. На ней была изображена парящая в небе деревянная фигура натурщицы. Очень сюрреалистическое изображение в стиле Дали. И юмористическое при этом. Кажется, Айн Рэнд любила ее больше остальных произведений Фрэнка.

А вы не помните, как она создавалась?

Он был человеком непредсказуемым. И я думаю, что идея картины возникла по его прихоти, по его воображению. Он любил шутку, и как мне кажется, усматривал во многих своих картинах элемент шалости или игры. Думается, у него была естественная наклонность к подобному поведению. Фрэнк вкладывал в свою работу существенную долю личности. И он не слишком внимательно относился к своей академической подготовке. Как таковая она не очень интересовала его. Он хотел рисовать ради того удовольствия, которое доставляет это занятие. Я думаю, что если бы Айн Рэнд не проталкивала его в Лигу учиться — он просто продолжал бы рисовать и получать от этого удовольствие.

Чем же его развлекала живопись?

Творчеством, воображением — удовольствием от создания вещи, способной порадовать других людей. Его отношение было очень простым: он наслаждался рисованием, не задавая вопросов. Он не был особенно разговорчив в отношении подобных вещей. Он любил доставлять удовольствие, не особенно мудрствуя при этом, и никогда не разговаривал о своем творческом процессе как таковом. Он получал удовольствие от процесса и хотел, чтобы так продолжалось дальше. Случались такие оказии, когда ему кто-нибудь задавал вопрос, и тогда Фрэнк обнаруживал легкую досаду. Однако обнаруживал ее чрезвычайно тонким образом. Он не хотел, чтобы его смущали чрезмерно интеллектуальными соображениями. На раннем этапе своей жизни он занимался цветочными аранжировками и немного рассказывал о том, какое удовольствие ему доставлял этот процесс. Это было одно из величайших удовольствий. Он занимался этим делом ранее, возможно, когда они жили в Калифорнии.

Расскажите мне о картине Икар, которую намеревался написать мистер O’Коннор.

Это была серьезная идея, он называл этот сюжет: «Икар павший». Предполагалось изобразить Икара, лежащего на камне посреди озера в Центральном парке. Он так и не нарисовал ее, однако его посещали серьезные идеи. Большинство картин, над которыми он работал и которые я видел, представляли собой нечто причудливое.

Не называл ли мистер O’Коннор в вашем присутствии свои любимые картины?

На самом деле мы живо обсуждали такую картину, как Распятие работы Дали[193]. Его развлекал тот факт, что Дали изобразил на коленях фигуры Христа какие-то загадочные физиономии. По правде сказать, мисс Рэнд и Джоан были очень раздосадованы этим фактом, мешавшим наслаждаться картиной. Но нам с Фрэнком она нравилась, и мы часто говорили о ней.

Долго ли мистер О’Коннор пробыл учащимся в Лиге?

Несколько лет. В середине 60-х годов его избрали то ли президентом, то ли вице-президентом Лиги[194].

Какое впечатление оставила в вашей памяти мисс Рэнд?

Обыкновенно я заходил в студию на шестом этаже того здания, в котором они жили, и работал там. Он тоже рисовал, a иногда я приносил с собой неоконченную скульптуру, или мы нанимали модель и рисовали. Так мы и познакомились. Тогда мне было 34 года.

Однажды вечером мисс Рэнд пришла в студию, и Фрэнк познакомил нас. Он сделал мне небольшую рекламу — знаешь, великий скульптор. Она держалась очень сердечно, тепло улыбнулась мне. Первое впечатление? Не ожидал, что такая женщина способна так точно соответствовать роли и функциям жены. Мы немного поболтали.

Однажды Фрэнк рисовал портрет и очень углубился в это занятие, явно получая удовольствие от дела. Айн Рэнд появилась откуда-то из-за его спины — я сидел рядом — и сказала ему, что один глаз у него получился чуть ниже другого — и он взорвался, на несколько минут поднял руки к небу, что-то сказал на тему «оставь меня в покое» и вернулся к делу. На мой взгляд, сценка была забавной, однако она принялась извиняться, сказала, что очень жалеет о сказанном, отошла и устроилась в уголке. Этот небольшой эпизод подсказал мне, что Фрэнк любит наслаждаться своим делом, и если при этом он выражает себя ошибочно с точки зрения канонов живописи, это не имеет для него особенного значения.

О чем он разговаривал с вами?

Иногда он говорил о своей жизни с мисс Рэнд или о своей жизни вообще. Мы беседовали о тех уголках нашей планеты, в которых ему хотелось бы побывать, но не придется, потому что Айн Рэнд не любила летать. Будучи человеком романтичным, он готов был объездить весь мир.

Он что-нибудь говорил об их взаимоотношениях?

Он говорил о ней с большой теплотой. Их соединяла теплая и крепкая связь. Когда я встречал их на улице, она всегда держала его под руку, особенно в последние годы. Они жили вместе и были всегда близки.

Он рассказывал о том, какие черты любил в ней?

Он рассказывал небольшие эпизоды из их жизни. Я запомнил один небольшой анекдот. Много лет назад, услышав по радио свой собственный голос, она повернулась к нему и сказала: «Боже! Какой ужасный у меня, оказывается, акцент». Она была потрясена тем, что, оказывается, говорит с акцентом, и это рассмешило его.

Она упрекнула его: «Почему же ты ни разу не сказал мне об этом?» И Фрэнк ответил, что акцент показался ему настолько милым, что он не хотел его менять. Он всегда рассказывал такие же простые и полные нежности истории.

А не случалось ли ему говорить о ней с осуждением?

Нет. Он никогда не говорил о ней ничего плохого. И я не сказал бы, что та вспышка за рисованием была полна негодования. Он не был любителем негатива. И это было одним из факторов, так привлекавших к нему. Он был очень обаятельным человеком. И как тогда случилось в студии, мог рассердиться на мисс Рэнд по мелочи, но не по-крупному.

Они любили шутки. У них жил кот по имени Фриско. Фрэнк признавался мне, что любил говаривать, что Фриско подслеповат, чем очень расстраивал Айн Рэнд. С ее точки зрения, так о кошках говорить не было принято, и это развлекало его.

Он любил поддразнивать ее?

Да. Они были превосходной парой, хотя и очень отличались друг от друга.

О чем вы говорили, оказываясь в студии втроем?

Наверно, обо всем — но на общие темы, никаких тяжелых интеллектуальных вопросов. Пару раз она обращалась к изобразительному искусству. Однажды вечером она говорила о том, что терпеть не может Пикассо, — в присутствии натурщика, который, напротив, очень любил этого художника; и она все пыталась понять, что является причиной подобной любви. Вечер выдался очень интересным. Однако бедный парень был абсолютно измочален к концу сеанса.

Опишите, как шла эта беседа.

Айн Рэнд была невероятно остра в такой ошеломляющей, смущающей разум манере. Я был абсолютно заворожен тем, как работал ее ум, как она ставила вопросы и ответы. За ней было невероятно интересно наблюдать как на ее лекциях, так и на этих вечерах, проходивших в студии Фрэнка.

Как она обошлась с этим любителем Пикассо?

Очень хорошо. Однако он не понял этого и ближе к концу вечера даже начал огрызаться.

Люди могли не соглашаться с мисс Рэнд, и это не смущало ее?

Не слишком. Она, конечно, начинала сердиться, однако обыкновенно так фокусировала свое внимание на содержании беседы и на том, чего хотела добиться, что не обращала внимания на посторонние факторы — как было и в этом случае. И если ее оппонент начинал бояться ее, то не потому, что она этого хотела. Она никого сознательно не запугивала, хотя подобное и случалось.

Вы говорили, что одной из ваших моделей была Патриция Галлисон[195].

Да. Она обыкновенно давала мисс Рэнд советы о том, как надо пользоваться косметикой, поскольку работала в этой области. Когда мисс Рэнд предстояло участвовать в шоу Джонни Карсона, Патриция дала ей несколько советов о том, как подготовить свое лицо.

Еще она дала ей совет относительно того, каким образом надо сидя скрещивать ноги. Потом мисс Рэнд жаловалась, что у нее ужасно затекли ноги. Патриция спросила ее тогда, почему же она не изменила позу и не раздвинула ноги. И мисс Рэнд сказала, что боялась сделать это. Ее научили скрещивать ноги, но не подсказали, что делать дальше, поэтому она сохраняла позу и боялась пошевелиться.

Из застенчивости или требований благопристойности?

Из застенчивости. Она была очень скромной женщиной. И красавицей себя, безусловно, не считала. Застенчивость была особенно заметна, если застать ее врасплох; но когда ее внимание не было сфокусировано на «вопросах», она, бесспорно, была очаровательной женщиной. Когда Айн Рэнд не была погружена в интеллектуальный процесс, она сразу становилась очень застенчивой женщиной. Она стремилась, чтобы тебе было уютно в ее доме. И что-нибудь предлагала, чтобы добиться этого. В отличие от большинства окружающих нас людей она обладала невероятной способностью делать вещи прямыми и понятными. Это было очень приятно. И я всегда буду рад тому, что видел ее в подобном свете.

Айн Рэнд была сильной личностью, и Фрэнк по своей природе пребывал в подчиненном положении к ней. Он был очень добрым и мягким человеком. И не думаю, чтобы он полагал, что может рассказать людям что-то очень важное для них, однако жил с женщиной — и любил ее — готовой и способной рассказать людям чрезвычайно важные вещи, и прекрасно понимал это. Он искренне верил в дарование мисс Рэнд. И очень любил ее.

Мистер O’Коннор когда-либо рассказывал вам о своем прошлом?

Он часто говорил о былых днях. О том, как они любили кататься на корабле до Статен-Айленд и обратно — должно быть, они часто развлекались подобным образом с Айн. Он часто вспоминал об этих поездках на Статен-Айленд и обратно. Должно быть, в то время они испытывали недостаток средств.

А что он рассказывал о первых проведенных в Нью-Йорке днях?

Он вспоминал их со смирением, с ностальгией: рассказывал о том, как они бродили по Нью-Йорку, смотрели по сторонам, удивлялись и ездили на Статен-Айленд.

Значит, он любил Нью-Йорк?

Он был заворожен этим городом. Он любил Нью-Йорк.

Вы знаете, чем он занимался в эти «смиренные дни» в конце 1930-х годов?

Думаю, какое-то время ничем — просто не знал, чем заняться. Как он попал во флористы, я не помню, знаю только, что он много рассказывал об этом занятии, о том, сколько радости и удовольствия оно приносило ему. Он хотел найти в жизни такое занятие, которое приносило бы ему радость, и аранжировка цветов как раз и представляла самое счастливое для него занятие до увлечения живописью. Когда он начал рисовать, появлялись желающие приобрести его картины, однако мисс Рэнд не позволяла ему продавать их, потому что не хотела расставаться с ними — во всяком случае, с теми, на которые находились покупатели. Он говорил об этом не без удовольствия.

Мистер O’Коннор говорил вам что-нибудь о людях, окружавших мисс Рэнд?

Они были ему симпатичны. Он называл эту группу ребятами. Однако, бывало, и жаловался мне на что-то. Айн всегда настаивала на том, чтобы он присутствовал за обедом, a он не хотел этого. Он рассказывал мне, что его тут же клонило в сон и он начинал клевать носом. Начинались интеллектуальные дискуссии, которые его не интересовали и которым он предпочел бы рисование. Однако она всегда настаивала на том, чтобы он присутствовал, и ему приходилось не расстраивать ее.

У мистера O’Коннора были какие-то проблемы с руками?

Да. Он потерял возможность рисовать, потому что у него начали дрожать руки.

Должно быть, это случилось году в шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом. Я встретил его у дантиста, и помню, что он говорил об этом и даже упоминал операцию. В тот день он был очень расстроен этим. Помню, мы говорили об этом в приемной. Он был крайне расстроен. Ему приходилось пользоваться палкой во время рисования, но и этот прием уже не помогал ему. Он больше не мог удерживать руки в покое на достаточно долгое время, нужное, чтобы рисовать.

Есть ли у вас какие-нибудь связанные с Айн Рэнд предметы?

Две небольшие вещицы. Корочка от книжечки со спичками любимых ею цветов, находившаяся на ее обеденном столе. И принадлежавшая ей фарфоровая фигурка, изображавшая двух подравшихся петушков — Фрэнк сделал для нее коробочку. И то и другое находится у меня.