Лилиан Куртуа

Лилиан Куртуа работала в Информационном агентстве Соединенных Штатов в Вашингтоне. В ее обязанности входило отвечать на письма из Советского Союза и Польши.

Дата интервью: 19 июля 1999 года.

Скотт Макконнелл: Каким образом вы познакомились с Айн Рэнд?

Лилиан Куртуа: Я работала в Информационном агентстве США, а также состояла в штате журнала Америка, рассылавшегося в Советский Союз и Польшу. Журнал распространялся в Советском Союзе в рамках соглашения между СССР и США по культурному обмену, соответственно, в этой стране распространялся журнал Советская жизнь.

В каком году вы познакомились с ней?

Я проработала в журнале несколько лет. Я никогда не встречалась с ней, однако в 1973 году разговаривала с Айн Рэнд по телефону. По службе я была обязана отвечать на пришедшие в редакцию письма, и однажды к нам пришло письмо от Э. Дробышевой. Она писала, что получила экземпляр журнала Америка во время посещения одной из наших выставок по культурному обмену. Ну, как к нам присылают Большой балет, мы посылаем в Россию балет Нью-Йоркский, в таком роде. Подобный обмен происходил во время существования железного занавеса.

В том выпуске была помещена статья «О разногласиях». В ней были представлены фотоснимки и биографии нескольких выдающихся американцев, занимающих различные положения в политическом спектре. Среди них были Бенджамин Спок, Эбби Хоффман, Лайнус Полинг[334], Роберт Уэлч, Мадалин Маррей О’Хэйр[335] и Айн Рэнд. Статья говорила о том, что в Америке мы можем придерживаться любого образа мыслей во всем диапазоне политических убеждений, от крайне правых до крайне левых. Мы располагали такой свободой.

Журналы раздавались людям, посещавшим наши выставки. Раздача была одним из способов распространения журнала, так как в СССР препятствовали свободной подписке на него. Нам не позволяли распространять его обычными способами, поэтому сотрудникам посольства приходилось оставлять экземпляры на автобусных остановках, в зубоврачебных кабинетах — повсюду, где их могли найти росские. Этот экземпляр попал в руки миссис Дробышевой. Открыв его, она увидела на одной из страниц портрет сестры, разволновалась и написала в журнал. Она поступила очень умно, отправив свое письмо в американское посольство в Москве, так что оно пришло ко мне по дипломатической почте. Если бы она отправила его непосредственно в Вашингтон, мы никогда не получили бы его.

Что произошло после того, как вы получили письмо?

Прочитав письмо, я поняла, что получила очень важное послание и что мне необходимо позвонить Айн Рэнд и сообщить об этом. Я позвонила в библиотеку, и мне дали телефонный номер журнала Послание Айн Рэнд. Я переговорила с тамошней сотрудницей и сообщила ей, что мне необходимо поговорить с Айн Рэнд, так как у меня есть очень важное сообщение для нее. Она передала трубку Айн Рэнд, и та сказала в трубку с сильным русским акцентом: «Да, Айн Рэнд слушает». Я назвалась и рассказала ей о письме. Она спросила о том, от кого письмо, я сказала, что от Э. Дробышевой, и она сказала, что не узнает этого имени. Но я прочла ей письмо, и тут она поняла, что прислала письмо ее сестра Элеонора.

Она разволновалась, я тоже. Она расплакалась, и я тоже. Она сказала, что не видела свою сестру сорок семь лет, и добавила: «Значит, она жива. А я думала, что ее уже нет на свете». Она всхлипывала и задавала мне вопросы. Это было трогательно. Она все благодарила меня за то, что я позвонила ей. Она так радовалась тому, что сестра нашлась.

Мне пришлось довольно долго говорить с Айн Рэнд. Потом она оправилась от потрясения — какое-то время она даже не могла говорить — успокоилась, и я успокоилась. Наконец, она захотела узнать, что было написано о ней в журнале. Мне пришлось обратиться к архиву и достать английский перевод, потому что я не читаю по-русски, и прочесть его ей. Она говорила: «Это правильно. Это правильно. Это не совсем так, но сойдет. Давайте дальше». Она была довольна тем, что мы дали правильную информацию о ней. Заметка была небольшая.

Она попросила меня прислать ей письмо с курьером или другим надежным способом. И сказала, что оплатит доставку. Я сказала, чтобы она не беспокоилась об этом и что на следующий день в обеденный перерыв я позабочусь об этом, схожу на почту и отправлю посылку.

Я послала Айн Рэнд тот номер журнала, который видела ее сестра, и еще два издания: об американской архитектуре, которой она интересовалась, и о деловой активности в Америке. Она была очень благодарна. Она спросила мое имя и домашний адрес. Я думала, что она пришлет мне небольшое письмо, но она прислала экземпляр Атланта с надписью: «Лилиан Куртуа с моей искренней и глубочайшей благодарностью, Айн Рэнд». И поставила дату: «30 апреля 1973».

Вы отослали миссис Дробышевой какой-то ответ?

Да. Но постаралась выразиться самым обтекаемым образом, так, чтобы русские ничего не поняли. Что-то в стиле: «Поручение выполнено». Сформулировано это было так: «Мы были рады выполнить вашу просьбу. Весь персонал журнала Америка восхищен тем, что экземпляр нашего журнала, полученный вами на выставке „Исследования и разработки в США“ оказался особенно интересным для вас. Удачи и с наилучшими пожеланиями». Так Нора узнала, что журнал выполнил ее просьбу.

Отвечая отправителям писем в редакцию, я обыкновенно писала им по-английски, так как у наших переводчиков не было времени на перевод писем, однако моя подруга в русском секторе отдела — Наталия «Наташа» Цонев перепечатала его на своей машинке с кириллическим шрифтом, поэтому письмо Норе было отправлено на русском языке.

Американское информационное агентство каким-нибудь образом воспользовалось этой ситуацией?

Журнал хотел рассказать читателям эту историю. Редакция полагала, что эта трогательная и человечная ситуация будет интересна читателям Америки, однако Айн Рэнд побоялась давать разрешение, опасаясь, что таким образом может доставить неприятности Норе.

А как вы сами восприняли случившееся?

Я была взволнована, потому что мне никогда еще не приходилось соединять двоих людей, двух сестер, разлученных на сорок семь лет. Это было так трогательно.

Какое мнение об Айн Рэнд вы сумели составить при столь коротком знакомстве?

Я решила, что имела дело с самой настоящей леди. Она была вежлива. И, невзирая на все волнение, которое принесла ей столь неожиданная новость, очень мила. И с ее стороны было очень любезно прислать мне свою книгу. Она умела благодарить.