Данкан Скотт

Данкан Скотт — режиссер и продюсер, редактировавший реставрированную версию выпущенного в 1942 году итальянского фильма Мы живые (в двух сериях, называвшихся Noi Vivi и Addio Kira[312]).

Даты интервью: 18 августа 1997 года, 19 июля и 16 декабря 1999 года.

Скотт Макконнелл: Когда мисс Рэнд начала работать над фильмом Мы живые?

Данкан Скотт: В 1969 году. Я проводил с ней две-три рабочих встречи.

Начнем с того, как вы познакомились с ней?

Я не слышал о ней до того, как увидел ее в «Вечернем шоу» Джонни Карсона в 1967 году. Я живо отреагировал на ее слова, несмотря на то что беседа носила непринужденный и поверхностный характер.

Однако в мозгу моем в ответ на ее идеи буквально вспыхнул фейерверк. Откровение — в данном случае самое подходящее слово. Следующим утром я помчался в книжный магазин и купил первую свою книгу Айн Рэнд — Добродетель эгоизма.

Я подписался на Бюллетень объективиста и в июньском выпуске 1968 года, на задней странице, обнаружил небольшое объявление о том, что Генри Марк Хольцер и Эрика Хольцер [тогда адвокаты Айн Рэнд] отыскали давно считавшийся потерянным итальянский фильм Мы живые и доставили его в Соединенные Штаты, чтобы заново отредактировать и выпустить в прокат в Америке. Хольцеры приняли решение найти этот фильм. И занялись его поисками на свой страх и риск. Этот увлекательный процесс занял, на мой взгляд, около двух лет.

В то время мне исполнился 21 год, я работал помощником редактора-монтажера и написал Хольцерам письмо; в ответе было сказано, что Генри Хольцер получил возможность заново отредактировать фильм Мы живые, нуждается для этого в помощниках и потому хочет встретиться со мной.

Мы встретились в его офисе в Эмпайр-стейт-билдинг. Он договорился с Айн Рэнд о том, что фильм должен быть отредактирован заново и что в него придется внести определенные изменения. Меня наняли для того, чтобы я внес редакторские изменения в ленту. За прошедшие годы моя доля участия в фильме несколько увеличилась, следуя общему направлению моей карьеры.

Как вы познакомились с мисс Рэнд?

После того как меня приняли на работу, было назначено совещание, на котором были предусмотрены просмотр фильма и обсуждение необходимых изменений. При производстве фильма фашистские власти, контролировавшие итальянскую киноиндустрию, заставили студию внести в ленту кое-какую пропаганду по ходу сюжета, и чтобы убрать эти эпизоды, я добился разрешения воспользоваться в вечернее время оборудованием компании, на которую работал: Thomas Craven Films. Кроме Айн Рэнд, Хольцеров и меня присутствовали еще шесть-восемь человек. Кресла расставили полукругом перед телемонитором. Мы располагали большой и объемистой черно-белой камерой, направленной на крошечный экран мовиолы, профессиональной редакторской установки, прокручивавшей 35-миллиметровую пленку. Такое вот было примитивное устройство.

Нам нужно было прокрутить весь фильм, чтобы обсудить его, и нам нужно было воспользоваться мовиолой, располагавшей экранчиком размером всего в пять дюймов по диагонали; установка эта предназначена для использования одним редактором. Очевидным образом, такая крупная группа не могла удовлетвориться просмотром на столь маленьком экране. И все решили, что будет прекрасно, если мы воспользуемся для просмотра новой видеотехнологией, только что созданной для домашнего использования.

Итак, мы сделали видеозапись с экрана мовиолы и воспользовались большим телемонитором для общего просмотра. Конечно же, каждые двадцать минут нам приходилось ставить новую кассету.

Кроме всего прочего, просмотр затрудняло отсутствие субтитров на пленке, озвучка была на итальянском языке. Был сделан очень примитивный перевод, и Эрика Хольцер зачитывала диалоги по мере просмотра. Для Эрики это было подлинным испытанием, поскольку ей нужно было также угадывать, что говорит итальянский актер.

Нетрудно понять, что мероприятие оказалось достаточно долгим, поскольку время просмотра всего фильма было близко к четырем часам.

И в тот вечер вы впервые познакомились с Айн Рэнд?

Именно так. Я был тогда совсем молодым парнишкой, и мысль о встрече с моей героиней переполняла меня трепетом. Но как только я познакомился с ней, то почувствовал несомненное облегчение. Отнюдь не потому, что она пыталась помочь мне чувствовать себя непринужденно. Просто, когда человек прям и бесхитростен, когда у него нет никакой скрытой цели или чего-то еще, он оказывается таким, каков он есть на самом деле, и это располагает меня. Айн Рэнд по понятным причинам принимала участие в просмотре, и она была рада этому занятию. Она относилась к этому проекту с энергией, энтузиазмом и оптимизмом, и это становилось заметно почти сразу.

И ее не смущал ваш возраст?

Я не замечал, чтобы она как-то реагировала на него. В моем понимании мне предстояло выполнить указания, которые еще только предстояло выработать. Реальность заключается в том — и я не имею никакого представления, понимала она это или нет, — что процесс редакции фильма несколько сложнее предложения: «О’кей, делаем так». Напротив, надо думать и думать о том, как произвести редакторские изменения после того, как ты услышал: «О, я хочу, чтобы эту сцену изменили». Посему в известном смысле процесс внесения подобных коррективов предоставляет редактору известные творческие возможности. Если дать одно и то же задание десяти различным редакторам, они почти наверняка выполнят его десятью различными способами. То есть существовали моменты, которые следовало изменить в фильме, и они представляли собой предмет обсуждения на рабочих совещаниях с мисс Рэнд и Хольцерами.

Меня сразу поразило, насколько быстро Айн Рэнд поняла принципы редактирования и как мало пояснений мне пришлось давать. Я знаю, что она сочиняла сценарии и все такое, однако это не вполне то же самое. Многие работники кинопромышленности не понимают сути процесса редактирования фильма. Это ремесло довольно сложно понять, пока ты не отредактировал фильм на практике.

Все это происходило, пока вы просматривали фильм?

Не думаю, чтобы в тот первый вечер между нами происходила реальная творческая дискуссия, поскольку сам просмотр фильма был делом долгим. Мы занимались ознакомлением. Айн Рэнд, как мне кажется, никогда еще не видела его[313].

Как отреагировала мисс Рэнд на просмотр фильма?

В основном она была очень довольна, однако резко реагировала на жуткие и очевидные вставки, сделанные в фильм по указаниям итальянских фашистских властей. Они были тошнотворны даже для человека, незнакомого с Айн Рэнд. И явно казались неуместными в сценарии. Ну, то есть персонажи полностью противоречили себе самим. По мнению фашистов, такой героический персонаж, как Андрей, должен выступить с речью в поддержку коллектива. То есть в текст его горячего монолога был вставлен отрывок в том духе, что надо выпороть Америку и так далее. Это выглядело нелепо.

Вставки выглядели так грубо, так заметно, что было понятно: она сочтет их ужасными. Однако воспринимала она их снисходительно, как детские ошибки, не проявляя никакого гнева или раздражения. Но сделаны они были глупо и нелепо, все эти врезки.

Все мы понимали, что большинство исправлений будет нетрудно произвести. Некоторые из них, безусловно, требовали усилий, однако мы были уверены, что имеем дело с прекрасным фильмом, и любые усилия стоят труда, чтобы возвратить фильм к виду, более точно соответствующему книге.

Расскажите еще о ваших встречах с мисс Рэнд, на которых вы обсуждали редакционные изменения в фильме.

Они носили исключительно рабочий характер. Присутствовали только мисс Рэнд, Хольцеры и я. На этих совещаниях мы располагались вокруг мовиолы с ее пятидюймовым (по диагонали) экраном. Мы прокручивали эпизоды вперед и назад и обсуждали, как следует обойтись с различными сценами. Во многих случаях плохую сцену можно было вырезать целиком. В других ситуациях приходилось вырезать весь диалог. Было и несколько таких ситуаций, когда приходилось прибегать к более сложным мерам.

Кроме того, нам приходилось переписывать некоторые куски речи говоривших по-итальянски персонажей, чтобы привести их в соответствие первоначальной записи. Посему мне пришлось съездить в Италию, где мы подобрали актеров, чьи голоса были по возможности близки к голосам персонажей фильма, в особенности Андрея. Новый диалог был написан Эрикой Хольцер. Мы приступили к работе и успели проделать значительный объем редакторской работы, однако в начале 70-х годов работа приостановилась, поскольку мисс Рэнд не могла более принимать участие в ней. Она заверила Хольцеров в том, что при первой же возможности вернется к фильму. Хэнк Хольцер не хотел продолжать работу без участия мисс Рэнд. С его точки зрения, было достаточно того, что фильм был отснят без ее участия, и он не намеревался повторять эту ошибку. Однако она скончалась, так и не успев вернуться к работе.

Какая же часть работы была завершена к этому времени?

Самый серьезный объем работы был уже выполнен. Съездить в Италию и записать актера, произносящего новый текст речи Андрея, пришлось уже после ее кончины, когда мы снова приступили к реставрации. Кроме того, после ее смерти мы снабдили фильм субтитрами, что было также трудоемким процессом. Мы часто возвращались к тексту романа и, когда это оказывалось возможным, делали так, чтобы диалог отражал оригинальный текст или хотя бы передавал дух романа.

Случалось ли мисс Рэнд говорить вам, что она думает о фильме?

Она была очень довольна тем, как был передан образ Андрея, хотя игравший его актер был много старше, чем ей представлялось. Еще ей очень нравилось, как Алида Валли[314] сыграла Киру. Как мне кажется, к исполнению Россано Брацци она относилась со смешанными чувствами.

Почему?

Он был слишком красив! На первоначальном просмотре кое-кто говорил или шутил о том, что в фильме Брацци слишком красив, и она с этими замечаниями, насколько я помню, соглашалась. Однако у меня было ощущение того, что игрой его она осталась довольна.

А как вам работалось с мисс Рэнд?

O, это было настоящее чудо. Как я говорил уже, начинал я с благоговейного трепета, подобающего юноше в общении со столь выдающейся фигурой. Но работать с ней было очень легко. Она всегда очень четко формулировала, чего хочет добиться, и это очень облегчало мою работу, поскольку было понятно, что нужно делать в каждой сцене. Она держалась очень приветливо, очень быстро все понимала, например, когда я объяснял ей, что мы можем сделать, как можно наложить друг на друга определенные кадры, и как можно снять звук с одного эпизода и перенести на другой.

В оригинальной версии фильма Андрей не совершает самоубийства, как это происходит в книге. Сердце его разбито: он понимает, что было важным в его жизни, а что нет… что он потерял Киру, он сидит и смотрит в очаг. В этот момент к его дому подходят агенты властей. Они взламывают дверь и убивают Андрея.

Мисс Рэнд спросила: «Как можно это исправить? Я действительно хочу, чтобы он наложил на себя руки, как было в моей книге». Я сделал предложение. В той сцене, где Андрей смотрит в камин, достает ночную рубашку, которую намеревался дать Кире, и бросает ее в огонь, после чего бросает в огонь другие предметы, a потом смотрит на пистолет, все это создает очень точное настроение: он обдумывает самоубийство. Создатели фильма, безусловно, хотели, чтобы зрители так и думали, что он накладывает на себя руки. Я предложил наложить несколько кадров и вырезать несколько других. Словом, он у нас смотрел на пистолет, потом возвращался к камину, после чего раздавался выстрел. И созерцая горящую в камине ночную рубашку, зритель понимал, что Андрей покончил с собой. После чего мы убрали сцену, в которой представители властей взламывают дверь и убивают его.

Объяснить ей это удалось очень быстро, она сразу же поняла, что этот кадр пойдет туда, а тот сюда, образовав необходимое исправление. Она моментально поняла мою идею и немедленно одобрила ее. Наши рабочие совещания происходили много быстрее, чем я мог предположить. Однако вносить изменения в ее присутствии я не мог. Этот процесс занимает слишком много времени.

Далее, фильм снимался достаточно бессистемным образом. Они отказались от сценария перед самой съемкой, и новый сценарий сочинялся за день до съемки. В результате подобного стиля производства сцены не были компактными; некоторые диалоги не служили никакой цели и только замедляли развитие сюжета. Словом, сценарий был достаточно неряшлив. И поэтому мисс Рэнд, Хольцеры и я просматривали фильм кадр за кадром и обсуждали его — сцена за сценой, строчка за строчкой.

По прошествии многих лет после смерти Айн Рэнд Леонард Пейкофф подробно рассмотрел нашу работу и одобрил все субтитры и диалоги.

А не вносила ли она какие-нибудь другие серьезные изменения — кроме сцены самоубийства Андрея?

Да, в речь Андрея перед трибуналом. Сцена эта имела центральное значение, однако текст следовало изменить. Его нужно было восстановить. Сцена эта присутствует в книге, однако в фильме диалог был существенно искажен и подправлен под фашистские воззрения. В оригинальном фильме представитель властей жалуется на то, что у Андрея «не хватает сил взглянуть в лицо реальности».

Затем Андрей говорит (и она очень сильно возражала против этого эпизода): «Какой реальности? Вашей? Мы проливали кровь, продвигаясь по дороге, которую считали прямой и светлой, по которой любой человек может идти с гордостью, не склоняя головы. Но вы бросили тень на эту дорогу, и все наши усилия потонули в грязи, чтобы однажды продать ее нашим господам, среднему классу. Таков ваш идеал. Ваша цель — заставить русский народ служить иностранному капиталу».

Чтобы исправить этот диалог, я отправился в Рим, нанял актера с похожим тембром голоса. И записал новый итальянский диалог, точнее соответствовавший ее произведению. Нам пришлось составить его так, чтобы он приблизительно соответствовал движениям губ в оригинале. В таком виде он и вошел в фильм, заменив забракованный текст.

Кроме того, важной редакции подвергся финал оригинального фильма. Отснят он был в буквальном соответствии с ее текстом, описывающим бегство в снегу, через границу, но в отличие от книги не производил никакого впечатления; более того, он был сделан очень неуклюже. На экране фигура идет по очень сомнительно переданному снегу; наконец слышен выстрел — бабах! — фигура падает, на этом фильм кончается. Никаких диалогов, никаких внутренних размышлений, которые присутствуют в книге и поясняют, что происходит в ее голове, что такое пытаться добиться свободы, — вне зависимости от того, преуспела она в этом или нет — ничего такого не было передано. Вы не видели солдата, вы не видели ничего; перед вами шла по снегу фигура; звучит выстрел, наплывает фигура, наплывает надпись «Конец». Поэтому мы закончили фильм на том месте, где Кира останавливается у дерева и вспоминает свою первую встречу с Лео. Потом она выходит из кадра, и мы понимаем, что она находится на пути к границе.

Еще одна поправка была внесена в начало фильма, где в качестве ответвления сюжета было введено некоторое количество персонажей; мы решили, что эти ответвления сюжета не были достаточно убедительно развиты — в отличие от основной линии Киры, Лео и Андрея. Плюс к тому, эти ответвления сюжета занимали существенную часть экранного времени, так что было решено вырезать их.

Можете ли вы вспомнить некоторые упраздненные сюжетные линии?

Да. Это была линия Саши и Ирины. В фильме она не была разработана достаточно убедительно. К тому же, необъяснимым образом, некоторые части их истории даже не были отсняты. Одним из примеров является очень яркая сцена из книги, когда их обоих сажают в разные поезда и отправляют в трудовые лагеря.

Существовала также сцена, в которой Лео и Кира пытаются бежать, когда штурмовавшие корабль солдаты избивают монахинь. Такие неуместные сцены предположительно должны были показать, какими чудовищами является советские, поскольку итальянская пропагандистская машина в то время стремилась подчеркнуть именно это, и поэтому они старались добавлять сцены, выходившие за рамки контекста книги.

Конечно же, такие эпизоды было не слишком сложно удалять, потому что вставлены они были очень неловко. По мере того как мы вырезали все подобные сцены, фильм становился все лучше и лучше, и мисс Рэнд была удовлетворена тем, что находятся способы разрешения таких проблем. Я помню, что она говорила о том, что ее беспокоит целостность повествования, если мы будем вырезать новые и новые сомнительные эпизоды. Помню, я сказал ей, что с моей точки зрения, мы могли сохранять целостность повествования или даже восстанавливать ее не только путем удаления сомнительных сцен, но также посредством восстановления диалогов. Она как будто была удовлетворена этим.

Восстановленная версия фильма Мы живые была представлена в 1986 году на Кинофестивале в Теллуриде, Колорадо, где был осуществлен первый показ фильма на территории США. Вскоре после того он был выпущен в прокат на территории Штатов, Канады и за рубежом. B общем и целом фильм получил прекрасные отзывы. Оглядываясь назад, могу только выразить сожаление о том, что Айн Рэнд не увидела его — настолько удачным оказался этот фильм.