Перри Нолтон

Перри Нолтон являлся литературным агентом Айн Рэнд в агентстве Curtis Brown начиная с 1957 года до ее смерти в 1982 году. Он являлся владельцем и президентом этого агентства до того, как вышел в отставку в 1996 году. Мистер Нолтон скончался в 2007 году.

Дата интервью: 26 марта 1999 года.

Скотт Макконнелл: Как вы впервые узнали об Айн Рэнд и ее произведениях?

Перри Нолтон: Как мне кажется, это произошло в молодые годы, когда я впервые прочитал Источник. А потом — когда посмотрел снятый по этому роману фильм, который она ненавидела. Но, на мой взгляд, фильм был совсем неплох.

Какое же впечатление произвел на вас Источник, когда вы прочли его?

Я воспринял его как очень интересную книгу. И не видел в нем никакого политического подтекста. Книга была опубликована в 1943 году, и люди разговаривали о ней уже тогда.

А вы не помните что-нибудь из того, что говорили о мисс Рэнд до того, как стали ее агентом?

Я кое-что знаю из того, что говорили об Айн Рэнд еще до того, как я начал работать в агентстве Curtis Brown в 1957 году. Издательский бизнес я начинал в качестве коммивояжера, затем перешел в торговый отдел издательства Scribner’s, откуда меня послали на шесть недель на разведку в Лондон в качестве приятного развлечения.

Через друзей я вышел на Арчи Огдена,[225] и он сказал, чтобы я позвонил ему, как только окажусь в Лондоне. Это было году в пятьдесят девятом или шестидесятом. Кажется, он был тогда литературным редактором студии 20th Century Fox по Европе и Англии. Конечно, я слышал историю об Арчи Огдене и Источнике, популярную в то время в издательском мире: о том, что он сказал своим боссам в Bobbs-Merrill, что если они не опубликуют этот роман, он уволится и пристроит Айн Рэнд в каком-то другом издательстве. И добился своего.

Что мистер Огден рассказывал вам о мисс Рэнд и Источнике?

Он был в восторге от Айн Рэнд, считал ее великолепным рассказчиком, интереснейшим философом, подлинным мыслителем, и в таком качестве она была у него своего рода героиней.

Каким было ваше мнение о романе Атлант расправил плечи?

Я прочитал его до того, как пришел работать в Curtis Brown. Книга была опубликована осенью 1957 года, a я оставил Scribner’s и перешел в Curtis Brown в декабре. Я прочел ее не только потому, что намеревался переходить в Curtis Brown, но и потому, что хотел узнать, на что похож этот роман. Он удался автору. Получилась могучая книга.

Даже с точки зрения такого либерала, как вы?

Да, даже для либерала. Потому что она отличный рассказчик. Знает своих персонажей; знает сюжет. Такова одна из сторон ее дарования, помогавшая ей в написании киносценариев. Она умела нагнетать ситуацию.

Случалось ли вам работать с Аленом Коллинзом [агентом Айн Рэнд] в то время, когда он представлял интересы мисс Рэнд?

В то время я не работал с ней напрямую. Я был во многом занят консультациями, которые давал Алену, восхищавшемуся моим знанием рынка, позволявшим определять, сколько можно требовать за издание книги. До того времени самый большой аванс, который выплачивали в Curtis Brown, составлял 75 000 долларов. Тут Алан явился ко мне и спросил, интересует ли меня предложение Айн опубликовать ее роман под названием Атлант расправил плечи. Я ответил: «О’кей, и о чем же в нем речь?» Тогда он сказал: «Ну, на самом деле она еще не составила свою заявку и пока располагает только идеей, а книгу мы условно называем романом о Джоне Доу[226]». Я ответил: «Итак, ты хочешь продать новую книгу Айн Рэнд?» Он сказал: «Ну да, и сколько, по-твоему, мы можем получить за нее? Как ты считаешь: 50 000 долларов наберем?»

Я ответил: «Нет, ты не должен просить за нее меньше четверти миллиона». Мое предположение ошеломило его. И я сказал: «На твоем месте я сходил бы в NAL, к Виктору Вейбрайту[227]. Она восхищается им и говорит, что до смерти устала от Беннетта Серфа[228] и его издательства Random House — она считает его трусом, говорит, что он предал ее, и не хочет больше там публиковаться. Серф уже рассказал мне все это». Так что Алан предпринял такую попытку, и Виктор сказал ему: «Конечно, действуй. Мы заключим контракт немедленно». Действительно, контракт составили очень быстро. NAL так и не выплатила Айн Рэнд весь аванс, уже не помню, по какой причине. Кажется, Алан получил кое-какие деньги, а потом вернул их обратно, когда Айн так и не написала роман.

Это было слишком плохо, потому что все ждали книгу о Джоне Доу, и она и контракт с NAL оказались на деле единственными аргументами, которыми я и Айн Рэнд смогли воспользоваться после смерти Алана и Виктора Вейбрайта для того, чтобы NAL не прекращала оказывать нам услуги по продаже книг Айн Рэнд, не ограничиваясь существующим рынком, но занимаясь их рекламой, продвижением и паблисити.

И все последующие главные редакторы говорили нам: «О да-да, конечно-конечно» — и обманывали нас и ничего не делали.

Мы могли выжать кое-что из них исключительно благодаря этому обещанному роману и прежнему опыту отношений, потому что когда дело доходило до контрактов, Айн становилась очень упрямым автором. Поэтому нам с Аланом работа с ней доставляла одно удовольствие, потому что она скорее ушла бы из издательства, если бы не получила именно того, что хотела, что считала заслуженным и подобающим автору.

Конечно, подобный подход срабатывает не у всех авторов, однако у нее получалось. Она говорила издателям с абсолютно независимым видом: «Или вы хотите меня, или не хотите, но если все-таки хотите, будьте любезны выполнить следующие условия». И начинался длинный перечень.

Это сделалось у нее наваждением, так как она придерживалась одинаковой манеры обращения с кинокомпаниями из-за своей нелюбви к фильму Источник, потому что, по ее мнению, он был плохо поставлен. Она говорила, что никогда и ничего не продаст кинокомпании, которая не предоставит ей права выбирать режиссера, сценариста и участия в монтаже картины. Конечно, люди нередко заключают контракты, полагая, что сумеют добиться выполнения всех своих условий, однако на практике не могут этого сделать. В итоге это стало проблемой, с которой Айн так и не сумела справиться, тем не менее она отказывалась изменить свой подход, полагая, что она права, как и было на самом деле. Ей не понравилось то, что проделали над Источником, и поэтому она пыталась исключить возможность повторения подобной ситуации.

О чем повествовал роман Джон Доу[229]?

Он не имел темы. И так и не был написан. Она никогда не обсуждала со мной свои планы. Я пару раз спрашивал ее, и она оба раза ответила, что так и не смогла найти тему, достойную уровня Источника и Атланта. Поэтому перед самым концом она сказала мне, что не хочет писать его: ей не хотелось повторяться.

Помните ли вы какие-либо другие условия, которые она вставляла в свои контракты с издателями?

Конечно. Они не могли заключать вообще никаких сделок без ее полного одобрения. Речь шла не о каких-либо частичных условиях, а о полном одобрении. При желании она могла пересмотреть условия сделки. Она была спинным хребтом для бесхребетных издателей, не думавших, что они могут столько заплатить за право на репринт или издание книжного клуба. И тогда она говорила им: «На таких условиях мы продавать не будем». Но в итоге они приходили к ней с поклоном и платили столько, сколько она хотела.

Можете ли вы назвать любые конкретные примеры книг или издателей, над которыми она проделывала подобную процедуру?

Время от времени с New American Library. Мы имели дело только с двумя издателями. Мы не связывались с Bobbs-Merrill по поводу Источника. Я думаю, она могла сделать это самостоятельно, не привлекая агента.

Значит, с издателями у нее были только плохие взаимоотношения?

Нет. Какое-то время она прекрасно ладила с Беннеттом Серфом. Но, после того как вышел в свет Атлант, заявила, что он не справляется со своими обязанностями и не следит за выходом книги. Людей, не признававших в Айн Рэнд мыслителя, называвших ее ничтожеством и пустышкой, хватало, и Беннетт Серф не намеревался выступать в ее защиту. Так что она послала к черту Беннетта и перебралась к Виктору Вейбрайту, который начал репринт Атланта в бумажной обложке. Он также первым издал эту книгу в обоих видах: в обложке и переплете.

Что говорил Беннетт Серф об Айн Рэнд?

Какое-то время он только улыбался и хихикал. Беннетт Серф в отличие от Айн был человеком поверхностным. Она, напротив, была глубока и имела убеждения, за которые готова была сражаться. И требовалось какое-то время, чтобы понять, что она вовсе не является той скверной особой, которой ее рисовали слухи.

И какие же слухи ходили о ней?

Ее называли нацисткой, крайне правой в своих убеждениях, сторонницей и наследницей Гитлера, чего, конечно, быть не могло. Она ненавидела любые тоталитарные правительства. Она была за свободу.

А другие ваши клиенты не предъявляли вам претензий по поводу контактов с Айн Рэнд? Нетрудно представить, что многие из них были либерально настроены, возможно, скептически поднимали бровь, узнавая, что вы представляете интересы Айн Рэнд.

O да, однако у нас была стандартная реакция на сей счет. Мы представляли Ленина, мы представляли Черчилля, мы представляли Гитлера, мы представляли обе стороны каждой монеты, о которой вы слышали за последние годы, а наша контора в Соединенном Королевстве начала свое существование в 1914 году. И мы гордились тем фактом, что не позволяли никому указывать нам, кого можно представлять, а кого нельзя. Я думаю, что Айн именно поэтому было приятно работать с нами. Мы с большим вниманием относились к этому принципу и считали, что если автор написал книгу, важную книгу, то мы должны сделать все возможное, чтобы опубликовать ее, даже и в том случае, если речь идет о Mein Kampf.

Репутация Айн Рэнд в литературном мире претерпела какие-нибудь изменения за последние сорок лет?

Думаю, да. На мой взгляд, она сделалась более респектабельной, многие люди стали считать, что она говорит разумные вещи, и перешли на ее сторону.

Это можно сказать о ком-то из знакомых мне знаменитостей?

Я постоянно встречаюсь с самыми разными людьми, не знаю, в какой степени они знамениты, которые говорят мне, что являются почитателями Айн Рэнд. Это происходит во многом потому, что им известно, что я был ее агентом, и потому расспрашивают меня, чтобы убедиться в том, каким замечательным человеком она была. Некоторые начали понимать ее только по прошествии многих лет. Подобное понимание в моей жизни не запоздало, однако мне жаль, что оно не пришло раньше.

А как вы стали агентом мисс Рэнд?

Ален Коллинз умер. Поэтому мы с Айн созвонились вскоре после смерти Алена, и она сказала, что нам следует встретиться и познакомиться поближе, чем прежде. До той поры я на самом деле не имел с ней никаких личных взаимоотношений, подобных тем, которые завязались между нами после смерти Алена.

Значит, вы были знакомы с ней еще до смерти мистера Коллинза?

Да. Я встречался с ней в обществе Алана и обсуждал ее планы относительно книги Джон Доу. Мы с Аланом проводили переговоры с ней по этому поводу.

Что мисс Рэнд хотела от вас в качестве ее агента?

Насколько я понимаю, она получила все, что хотела. У меня были собственные представления в отношении обязанностей агента. Он должен быть лояльным по отношению к своим авторам, и самое большее, что он может сделать — это просветить их в отношении того, как работает издательская машина, и выбить для них побольше денег. Она считала такое разделение труда честным.

Вы долго сотрудничали с ней.

Ну да. А до того она долгое время работала с Аланом до самой его кончины. Все мы прекрасно ладили.

Каким было ваше первое впечатление о ней?

Я был несколько удивлен тем, что она оказалась не такой, какой ее описывали мне люди. За тем обедом у нас произошел невероятный разговор. Я откровенно сообщил Айн, что, по всей видимости, не подойду ей из-за своих либеральных убеждений. Мои родители были республиканцами, и мне пришлось сражаться, чтобы выйти из-под их давления, поскольку на самом деле я был демократом. Она спросила меня: почему? Я объяснил им причину, и она сказала: ладно, у вас есть право думать так, как вам угодно, и именно за это я выступаю. За одним очень непринужденным ланчем она объяснила, что не стоит представлять ее как судью, приставленного ко мне самому. Она настаивала только на том, чтобы люди, с которыми она работала, имели собственную жизненную философию, чтобы они были интеллигентными и прислушивались к доводам рассудка. Мы часто спорили на разные темы, однако никогда не ссорились и не ругались. Она посмеивалась, я посмеивался, и она говорила: «Сегодня мы, Перри, узнали друг о друге кое-что новое».

У нас были разногласия по поводу вопросов, связанных с окружающей средой. В этом единственном вопросе она, как мне казалось, была серьезно слаба, так как она говорила: «Они все наладят, нам не о чем беспокоиться». Тогда я спросил ее: «И кто же будет налаживать все это?» Она ответила: «Инженеры». И я сказал: «В самом деле? Имеете ли вы какое-то представление о том, что до сих пор делали инженеры для того, чтобы только не заниматься этим вопросом?» Она всегда любила спорить и говорила: «Ты что-то узнал, я что-то узнала, вот так люди и учатся».

На какие еще темы вы спорили с ней?

Существовала только одна тема, действительно разделявшая нас, так как я ощущал, что она неправа, и я должен просветить ее — если такое было вообще возможно — потому что принимал активное участие в движении по охране окружающей среды и до сих пор участвую в нем.

Что вы обсуждали с Айн Рэнд на ваших встречах, совместных обедах и ужинах?

Все что угодно, но после смерти Виктора Вейбрайта в 1974 году мы разговаривали о том, каким образом можно заставить NAL более эффективно пропагандировать ее книги. Мы сделали много заходов. Эд Кюн, один из ее редакторов, шеф NAL, обещал нам все, что мы просили, однако ничего не делал. Как и Нед Чейз, другой ее редактор. Он мог хотя бы попытаться, однако у него не было ни пороха, ни мозгов, нужных для того, чтобы убедить в этом владельцев NAL, которое тогда принадлежала Times-Mirror, Лос-Анджелес.

Но почему в NAL не заметили ее потенциал и рыночную стоимость?

Не имею представления. На мой взгляд, там просто побоялись той репутации, которую ей приписывали слухи, при всей их ерундовости.

Каким образом она планировала или какую тактику намеревалась применить, чтобы заставить NAL продвигать ее книги?

Долгое время мы располагали единственным аргументом в виде книги про Джона Доу и размахивали им перед издательскими носами, словно морковкой. Они ее слушали и говорили «о’кей», но тут какого-нибудь главного редактора увольняли, на его место ставили кого-то другого, а потом владельцы начинали вопрошать: «А как там дела с новым романом Айн Рэнд, когда его наконец опубликуют?» Эта идея постепенно сделалась помехой в нашей работе, и мы ничего не могли сделать, потому что она передумала писать этот роман.

А предлагала ли она вам другие идеи и тактику общения с издателями?

Начиная с последних лет жизни Алана и до ее собственной смерти я ведал всей ее тактикой. Однако особого кипения дел не наблюдалось, потому что наблюдать было нечего. Мы выходили на рынок с ее публицистикой, не предназначенной для широкого потребителя.

А что Айн Рэнд думала об издателях и агентах?

Она еще не успела дойти до той точки, в которой я очутился после ее смерти: издательское дело умирает, и положение делается все хуже и хуже. Подобные мысли ей в голову не приходили. На мой взгляд, она всегда считала, что можно еще кое-что сделать, хотя и не знала, что именно, как и я теперь.

Кто из издателей ей нравился?

Виктор Вейбрайт и Мэтт Колли, кажется, являвшийся зятем Виктора Вейбрайта.

Часто ли вы встречались с Айн Рэнд?

Мы оба жили в Нью-Йорке, раз в один-два месяца встречались за ланчем, и так далее.

А вам не случалось общаться с мисс Рэнд и мистером О’Коннором в иных ситуациях?

Только когда мы встречались в их квартире на 34-й стрит. В таких случаях она говорила мне: «Знаешь что, Перри, нам пора пообедать». Она приглашала меня к обеду, я приезжал, и мы обедали. Кажется, один из наших споров по поводу окружающей среды пришелся на такой обед в обществе Фрэнка.

Вы вели теплые дружеские беседы?

O да, все время поддразнивали друг друга. Она знала о моем интересе к экологии и переводила разговор на нее. Без всякого раздражения. Она говорила — у вас есть право на собственное мнение, и я смиренно благодарил.

И она не изменилась за все время вашего знакомства?

Да, потрясающая особа.

Сумела ли она изменить ваше мнение по какому-нибудь из вопросов?

Она изменила мое мнение о себе самой, так как у меня составилось ошибочное мнение о ней и ее целях по ложным слухам. Она не пыталась разубедить меня. Она просто сказала: «Я вовсе не такой вурдалак, каким меня представляют — я придерживаюсь исключительно того мнения, что вы имеете право на собственные идеи до тех пор, пока располагаете философией, подкрепляющей эти идеи. И если вы поняли это, никаких проблем не будет». Их у нас и не было.

Какова была Айн Рэнд в качестве клиента?

Потрясающим клиентом. Я хотел бы, чтобы все мои клиенты были подобны ей, как сказал это о Тони Хиллермане[230]. С ним было удивительно приятно работать, и с ней тоже. После того как я познакомился с ней и мы поняли друг друга, отношения наши складывались очень просто. У нас в буквальном смысле слова не было никаких проблем. Впрочем, нет! Однажды я отрастил усы, и увидев это, когда я вышел навстречу ей в приемную, она укоризненно воскликнула: «О, Перри».

Я спросил: «Что случилось?» Она сказала: «Что вы сделали со своим лицом!» — «А что с ним такое? Раньше оно вам нравилось». — «Но теперь на нем волосы!» И я ответил: «Ах да, вам не нравятся люди с усами и бородой; теперь я это вспомнил».

Она говорила это серьезно?

Нет, дразнила меня.

Почему с ней было легко работать?

B основном потому, что она была умным человеком. А в книгоиздательском деле тому, у кого не хватает ума, делать нечего. Она находилась среди людей, которым симпатизировала и которыми восхищалась, в этом все и дело.

Она изменилась за прошедшие годы?

Я никогда не знал ее другой. Я волновался при нашей первой встрече, которая внезапно оказалась веселой и поучительной, и установила наши отношения на будущее.

Насколько глубоко она погружалась в издательские дела в плане рекламы, издания, обложек, дизайна?

Она очень внимательно относилась к дизайну, требуя, чтобы ей была предоставлена возможность одобрить его, и NAL всегда соглашалась на это.

Предъявляла ли она какие-нибудь особые требования в отношении роялти?

Она всегда требовала, чтобы ее оплачивали по самой высокой возможной ставке, и мы называли ей эту цифру. После чего она говорила: «О’кей, да будет так», и мы делали. Все было очень просто. Она всегда хотела получать то, что ей было нужно, по максимуму, и мы всегда обеспечивали ей этот максимум.

И как она добивалась этой цели? В какой манере и с каким отношением она делала это?

Обычно она задавала вопросы. Говорила: «Обыкновенно бывает так и так, или, может быть, здесь есть нечто такое, за что можно поторговаться?» И мы отвечали: «Приложив некоторые, не слишком существенные усилия, мы можем выторговать почти все, что угодно». И она говорила: «Что ж, попробуем». И мы пробовали и, как правило, добивались поставленной цели.

Вы оформляли права на съемку фильма Атлант расправил плечи?

Мы защищали права Айн Рэнд на съемку фильмов по ее книгам, и в том случае, если кто-то намеревался писать свой собственный сценарий, предоставляли права на него. Я как раз занимался этим делом, когда Эл Радди собрался снять фильм по роману Атлант расправил плечи, так что нам пришлось проинформировать его о предстоявших ему мытарствах. Он был настроен очень по-деловому и полагал, что, получив права, будет снимать фильм так, как ему заблагорассудится. Так что мы сказали ему: «Все это очень и очень мило, однако условия таковы: Айн Рэнд должна получить право одобрить состав актеров, назначенного тобой режиссера…» — и так далее и так далее, все по пунктам, включая редакцию при монтаже. Если перечислить все эти требования любому продюсеру, он просто рассмеется тебе в лицо, что в итоге и сделал Радди.

Проект NBC не состоялся именно по этой причине?

Конечно. Их адвокаты никогда не согласились бы на подобные условия. Не подлежит никакому сомнению, что фильм никоим образом не мог быть снят, пока Айн настаивала на этих своих требованиях[231]. Тем не менее, она заключила договор с мистером Радди. Они подписали договор и даже устроили пресс-конференцию, на которой объявили о совместном проекте. Отменное достижение, однако Радди не сумел договориться с людьми, способными поддержать его. Теми, чье мнение весомо в киноиндустрии. Это был всего лишь один из проектов съемки фильма по Атланту, прошедших через мои руки, были и другие, однако они развалились на еще более ранней стадии.

Портрет мисс Рэнд находится в галерее агентства Curtis Brown?

Да, теперь он находится у меня. Набросок, изображавший ее, какой она была в прежние дни.

Изменилась ли Айн Рэнд после смерти мистера О’Коннора?

Она умолкла примерно на два месяца, и мы не встречались друг с другом. Наконец, я позвонил ей и спросил, почему бы нам не отобедать вместе.

Она ответила: «И в самом деле мне не хватало вашего общества; пусть будет ланч». О Фрэнке мы даже не упомянули. Я ощутил, что она оплакала его и выздоравливает.

Какое же общее мнение составилось у вас об Айн Рэнд?

Мне хотелось бы, чтобы она по-прежнему была с нами. Так было бы интереснее жить. Она была удивительной личностью, и мне хотелось бы время от времени встречаться с ней.

Она была цельным человеком?

О да, абсолютно. Она верила в цельность, которая была у нее одним из пунктиков.

Когда вы в последний раз видели ее?

Я не видел ее перед концом. Я знал, что она больна и лежит в госпитале. Кончина ее по-настоящему потрясла меня, потому что я хотел хотя бы проститься с ней. Я не знал, что она настолько больна.

Что бы вы сказали ей, если бы получили возможность проститься?

Она не верила в Бога, рай или ад. Думаю, она считала, что если ад есть, то ты сам создаешь его для себя на земле. Она не была религиозным человеком и поэтому не задавалась вопросом о том, куда пойдет. Так что не думаю, чтобы я сказал ей больше, чем «прощай».