Эрл, Джейн, Тамми и Томми Во

Семейство Во приютило Айн Рэнд и Фрэнка O’Коннора под собственным кровом в июле 1969 года во время пребывания последних на мысе Кеннеди на запуске корабля «Аполлон-11». Семейство Во состояло из Эрла, сотрудника NASA, его жены Джейн и их детей Тамми и Томми, которым в это время было соответственно двенадцать и девять лет. Мистер Во скончался в 2001 году.

Даты интервью:

Тамми Во Лайонс — 29 сентября и 20 октября 1998 года.

Джейн Во — 29 сентября 1998 года.

Эрл Во — 2 октября 1998 года.

Томми Во — 2 октября 1998 года.

Скотт Макконнелл: Когда я упоминаю имя Айн Рэнд или миссис O’Коннор, что вам вспоминается?

Тамми Во Лайонс: Помню давний космический старт, семейную пару, приехавшую, чтобы присутствовать на нем, мы тогда были малыми детьми. Мы не знали, кто они такие; нас никогда не знакомили с останавливавшимися у нас людьми. Кажется, наши родители приглашали в разное время четыре разные пары.

Миссис O’Коннор останавливалась в нашем доме в тот уик-энд, когда производился запуск корабля «Аполлон-11», и я познакомилась с ней через марки. Она была очень приятной леди.

Причина, по которой мои родители принимали гостей в своем доме, заключалась в том, что желающим присутствовать при запуске негде было остановиться в нашем городе, места в немногих мотелях расхватывались почти моментально. Поэтому сотрудники NASA проявляли гостеприимство. Выглядело это так: ночлег и завтрак.

Эрл Во: Титусвилль — не слишком большой город. В нем живут всего 40 000 человек.

Джейн Во: Заказ на пребывание в нашем доме они сделали через Титусвилльскую Коммерческую палату. Приехали они поездом, так как она была совершенно уверена в том, что если они полетят самолетом, его непременно захватят угонщики и отведут на Кубу[307], откуда ее обязательно перевезут в Россию и не позволят вернуться назад.

Эрл: Мы сообщили в Титусвилльскую коммерческую палату, что выделим для гостей одну спальню, она обратилась туда и договорилась обо всем. Ее секретарша позвонила нам и подтвердила заказ, a потом позвонила еще раз. Наверно, она решила, что мы не знаем, кто такая миссис Фрэнк O’Коннор, и сообщила нам, что это Айн Рэнд, хотя я, конечно же, это знал.

Тамми: Она хотела оставаться здесь неизвестной.

Джейн: А я и в самом деле не знала, кто она такая. И если бы не моя подруга… Она сама едва не вышла на орбиту, когда узнала от меня по телефону, кого мы ждем, но сама-то я оставалась в полном неведении, потому что я раньше не читала ее книг, но тут-то я приготовилась, купила несколько книг, и она подписалась во всех. Было приятно получить ее автограф с небольшой надписью[308].

Эрл: Приехав, она сразу направилась в Коммерческую Палату в Орландо, у них был приготовлен для нее специальный автомобиль, и они приехали, взяли ее и отвезли обратно. Как мне кажется, надо обладать известным весом для того, чтобы в Палате с тобой так обходились.

Долго ли прожили у вас О’Конноры?

Джейн: Две или три ночи[309].

Вы помните вашу первую встречу с Айн Рэнд?

Тамми: Да, они приехали к нам в то утро, и все мы сели завтракать. Я была в трепете. Ведь она объехала весь свет. С моей, детской, точки зрения это было круто. Тогда мне было только одиннадцать или двенадцать лет. Нам, детям, велели вести себя тихо, потому что эти люди приехали на уик-энд, у них своя, отдельная жизнь, и мы не должны путаться у них под ногами. Но я, главная болтушка, ничего слушать не желала. Я была очень независимым ребенком. Непоседой. И не умела сидеть в уголке.

Джейн: Тамми и сейчас очень живая и разговорчивая особа. И всегда была такой.

Как вы обращались к ней?

Тамми: Миссис O’Коннор.

О чем вы с ней разговаривали?

Тамми: В основном о марках, о школьных делах и любимых игрушках. Она с интересом посмотрела марки, которые я получала от разных людей. Ей показалось странным, что я собирала их в альбом. Она всегда держала свои марки в большой коробке. Она хотела знать, где я раздобыла этот альбом, чтобы класть в него марки.

Джейн: Она намеревалась заняться этим после возвращения в Нью-Йорк.

Тамми, а почему и когда вы занялись собиранием марок?

Тамми: Я занялась коллекционированием, когда мне было четыре или пять лет. Моя бабушка подарила мне какие-то старые-старые марки, которые нашлись у нее в комоде. Я решила, что они очень не похожи на те, что я видела ребенком. И потому занялась ими. Потом кто-то подарил мне альбом на день рождения. Марки были разложены по годам, и я пыталась собрать как можно больше, чтобы меняться разными странами. Так вот я и начала, взрослея, узнавать, где находятся другие страны.

Миссис O’Коннор сказала, что это очень хорошо, что я жду марки из разных стран. В таком возрасте трудно понять, насколько велик мир.

И как долго вы собирали марки?

Лет до семнадцати, наверно.

А почему прекратили?

Потому что вышла замуж, родила сына, занялась всякими делами, но я до сих пор храню их все. У меня хранятся все марки, которые я получила от Айн Рэнд, и у меня есть все первые выпуски, посвященные космическим запускам.

А вы помните, что она прислала вам в подарок одноцентовую марку Британской Гвианы?

Она присылала мне те марки, которые отпаривала с присылаемых ей писем.

Как вы описали бы характер ваших взаимоотношений?

Я понимаю, что это может показаться очень странным, и не хочу заносить эти слова на бумагу, но я была тогда так юна и не знала ее как художника слова; я видела в ней старшую подругу, с которой познакомили меня марки. Даже скорее бабушку, просто старшего человека, заинтересовавшегося мной и понимавшего меня. Не думаю, чтобы я тогда представляла, насколько знаменита наша гостья. Она вела себя не так, как подобает знаменитости. В том возрасте я не могла знать о ее произведениях.

И как вам далось общение с подобной знаменитостью?

На мой взгляд, это было великолепно. Они были готовы поговорить со мной. Но, конечно, вы должны понимать, что одиннадцатилетняя девочка не способна самостоятельно узнать, знамениты или нет ее знакомые, если только ей не расскажут об этом взрослые.

Мистер Во, а как вы относились к дружбе Тамми с знаменитой писательницей?

Эрл: Мы были, конечно же, удивлены. Я искренне недоумевал в отношении того, зачем человеку масштаба Айн Рэнд потребовалось тратить свое время на переписку с моей дочерью.

Как впоследствии складывались взаимоотношения Тамми и мисс Рэнд?

Она долго переписывалась с Тамми, однако мы с Джейн не принимали в ней никакого участия. Тамми — особа очень независимая, так что она и писала письма, и отвечала на них.

А вам случалось видеть ее после этого визита?

Тамми: Мы писали друг другу, она звонила мне по телефону, но не часто. Наверно, всего раза три. Она звонила затем, чтобы узнать, получила ли я марки и как складываются наши дела. Однажды она прислала мне журнал с марками в нем, и как мне кажется, проверяла, дошла ли до нас посылка.

Эрл: Впоследствии она прислала Тамми пакет марок. Ее секретарь вырезала их из ее зарубежной корреспонденции. Секретарь посылала нам целый конверт с вырезками. Мисс Рэнд была совершенно не обязана делать это, и такой поступок был большой любезностью с ее стороны.

Тамми, а вы помните о том, что посылали миссис О’Коннор марки астронавтической тематики?

Тамми: Да. У меня остались такие же. Я получала первые выпуски марок, посвященных каждому запуску. Любой из выпусков NASA в ее коллекции начиная с того года в течение пяти лет получен от меня. Я посылала ей марки всякий раз, когда получала свои.

По какой причине прекратилась ваша переписка с мисс Рэнд?

Я была деловой девицей и не любила писать письма.

А вам довелось прочесть статью мисс Рэнд в Минкус стэмп джорнал под названием «Почему мне нравится собирать марки»?

Да. Я думала, что было здорово, что нашелся человек, написавший статью на эту тему и напечатавший ее в журнале. Я была в восторге, увидев ее.

Как мисс Рэнд и мистер О’Коннор относились к вашим детям?

Эрл: Я был удивлен тем, что у нее не было собственных детей, потому что она очень умело обращалась с ними.

А как насчет мистера O’Коннора?

Эрл: Он прекрасно относился к детям: он был очень любезен с ними.

Джейн: Она получала большое удовольствие от общения с детьми. Они плавали в нашем бассейне, и она с удовольствием слушала их смех. Она сделала Тамми небольшой подарок, колечко для ключей.

Тамми: Мама забрала у меня это колечко и вставила его в ожерелье. Она говорит, что я довольно долго носила его.

Мистер Во, мисс Рэнд разговаривала с вами о вашей работе в NASA?

Эрл: Мы немного говорили о моей работе. В то время я был инженером и работал в области наземного обеспечения.

Расскажите мне об их посещении NASA при запуске корабля «Аполлон-11».

Джейн отвезла их до автобуса, шедшего до космического центра. Для доставки зрителей из города на Мыс NASA использовала специальный автобус.

Помните ли вы их реакцию на старт «Аполлон-11»?

Тамми: Они были заворожены. Как и все мы. Насколько я представляю, у них были пропуска в особую зону для зрителей.

Эрл: Мистер O’Коннор получил очень глубокое впечатление. Они оба были в восторге.

Что еще вы помните об Айн Рэнд?

Томми: При своих знаниях и опыте она была очень интересным собеседником.

О чем она рассказывала вам?

О том, какой была жизнь в России до того, как она уехала из нее, и жизнь эта была не такой, как пишут в учебниках истории… о трудностях жизни в то же время.

Что она рассказывала вам о своей жизни?

Джейн: Об угнетении в России.

Эрл: Она рассказывала о железных дорогах и прочих проблемах, a я очень консервативен, особенно когда речь идет о проблемах железной дороги, потому что примерно в то время железные дороги были в упадке, как она и писала в Атланте, то есть реальность соответствовала ее предсказаниям, что было достаточно интересно.

Она и в самом деле была против социального обеспечения. Мы говорили об этом, потому что здесь, на юге, многие люди пользуются социальным обеспечением. Мы более-менее согласились на том, что весь мир на собес не переведешь. Она произвела на меня очень глубокое впечатление. Я сам придерживаюсь консервативных убеждений, и потому прекрасно понимаю ее идеи.

Она рассказала нам, что является русской еврейкой, и приехала в нашу страну молодой девушкой, устроилась на работу к Сесилу Демиллю, где и познакомилось со своим мужем.

А как она держалась во время разговора с вами?

Эрл: Очень мило, непринужденно, на равных.

О чем вы говорили с мистером О’Коннором? Какое впечатление произвел он на вас?

Джейн: Он говорил немного. Он просто присутствовал, пока она говорила, и помалкивал в основном. Фрэнк был высоким и худым. Даже несколько хрупким. Он всегда разговаривал с детьми. Ему было приятно с ними.

Эрл: Я скажу, чем мы произвели на нее впечатление: собранием сочинений Виктора Гюго. Насколько я понимаю, он был одним из ее любимых писателей.

Что еще делали О’Конноры во время пребывания в вашем доме?

Джейн: Она ни с кем не встречалась, особенно с прессой. Она сказала, что после отъезда мы можем рассказывать прессе о ее пребывании в нашем доме, но до тех пор не хочет, чтобы ее беспокоили.

Она говорила почему?

Да, она говорила, что не хочет никакого паблисити; что хочет уединения в нашем доме. Одна из моих подруг принадлежала к числу ее поклонниц, она читала все ее книги и хотела встретиться с ней, но я сказала ей, что мисс Рэнд не хочет никаких встреч. Но подруга все-таки упросила меня уговорить мисс Рэнд. И та сказала, что встретится с двумя-тремя моими подругами, но в очень приватной обстановке. Подруга привела с собой еще одну подругу, и мы имели возможность задавать Айн Рэнд вопросы, и в тот вечер она долго разговаривала с нами.

О чем вы с подругами разговаривали в тот вечер с мисс Рэнд?

Джейн: Они задавали ей много вопросов. Их в основном интересовала ее философия, a она ни в грош не ставила программы социального обеспечения и самым логичным образом объясняла причины. Ее соображения сперва казались эгоистичными, но после того как она растолковала этот вопрос, все оказалось иначе.

Насколько я помню, на руке ее было кольцо с несколькими рубинами и бриллиантами, подаренное ей мужем на сороковую годовщину свадьбы, причем каждый рубин означал год. Они были очень преданы друг другу. То, что они близки друг с другом и очень тесно связаны между собой, было видно невооруженным взглядом.

Мисс Рэнд снималась с вашей семьей?

Нет, нам это даже не пришло в голову. У меня осталась только газетная статья. После отъезда О’Конноров я побеседовала с репортером нашей местной газеты, и она написала статью об их пребывании в нашем доме[310].

Какова была Айн Рэнд в качестве гостьи?

Они вели себя очень тихо и свое общество не навязывали. Она любила начинать свой день с чашки кофе. В тот уик-энд у нас гостила моя мама, и, откровенно говоря, я была в ужасе, потому что Айн Рэнд была такой знаменитостью, я даже не знала, что и как сказать, так что кофе по утрам ей подавала моя мама, абсолютно не волновавшаяся и способная говорить с кем угодно.

После того как я обнаружила, что именно представляет собой моя гостья, я так испугалась, потому что никогда не имела дела с людьми, которые пишут книги, словом, я была в трепете, однако она все уладила.

Она была очень-очень легким человеком, с ней было очень просто. Просто удивительный человек.

В каком смысле?

Она много рассказывала нам о своих убеждениях, и ее муж также был очень интересным человеком. Он был художником и иллюстратором одной из ее книг[311].

Томми: Она держалась очень вежливо, с ней было очень спокойно. Я чувствовал себя очень легко, когда говорил с ней. Разговаривать с ней и ее мужем было очень просто.

Эрл: Мы видели, что она — очень хороший человек. Вы только подумайте — вот перед вами человек, который возражает против социального обеспечения, нетрудно представить себе человека грубого и нетерпимого, но она такой не была. Мы так не думали. И были довольны всем тем, что она делала. Мы действительно были очень довольны нашими гостями. Они были очень приятными людьми. Простыми в обращении. Они ничего не требовали, они ни на что не жаловались, хотя мой дом, конечно же, трудно было сравнить с их домом.

Тамми: Тихая дружелюбная пара, приехавшая погостить. Они были милы с нами, они писали письма нам, детям, они разговаривали с нами. Мы видели в них пару добрых пожилых людей. С моей тогдашней точки зрения, точки зрения одиннадцатилетней девочки, она была пожилым человеком. Она была очень спокойным, негромким человеком, однако на любые вопросы отвечала очень открыто. Она садилась и беседовала с тобой.

Она разговаривала с нами, детьми, хотя не все из наших гостей делали так. Они не разговаривали с нами. Но миссис O’Коннор разговаривала со мной, мы сидели с ней, и она говорила о разном, она заходила ко мне в спальню, мы показывали ей наш дом, она смотрела, как мы плаваем в бассейне и все такое. Она была для нас как подруга.