Ферн Браун

Ферн Браун (урожденная Голдберг), кузина Айн Рэнд, романистка, опубликовавшая тридцать две детских повести. В 1926 году мисс Рэнд провела в семье Голдбергов несколько месяцев после своего приезда в Америку.

Даты интервью: 2 июля 1996 года; 13 и 18 марта 1997 года; 14 апреля и 8 июня 1998 года.

Скотт Макконнелл: Можете ли вы предоставить мне информацию о фамильном древе Айн Рэнд?

Ферн Браун: Я могу рассказать вам о дядях и тетях, пригласивших ее сюда. С нами жил мой дед, Гарри Портной. Она звала его двоюродным дедом, однако на самом деле он был ее двоюродным дедом. Айн была внучкой сестры Гарри.

У Гарри было пятеро дочерей и трое сыновей. Его старшим сыном был Айк Портной, еще был сын Джек, умерший в поезде во время Первой мировой войны. Последним сыном был Мендель.

Среди пяти дочерей была Анна, вышедшая замуж за другого Менделя, Менделя Стоуна. За ней шла Лилиан, вышедшая за Самуэля Суркина, и Гертруда, жена Мориса Хоффмана. Еще была Сара, выходившая замуж четыре раза. Она была нашей семейной актрисой и прекрасной леди.

Сперва она вышла замуж за Гарри Колльера, затем за Джо Липтона, затем за Эйба Сатрина и, наконец, за Сола Липски. Когда Сара была замужем за Эйбом Сатрином, она и моя тетя Энн пригласили Айн Рэнд в Америку и в свой дом и оплатили ее проезд, так что она всегда была благодарна трем сестрам.

Мою мать звали Мириам, однако в семье у нее было прозвище Минна, которое она предпочитала. Она была младшей дочерью Гарри Портного и вышла замуж за Сэма Голдберга.

Айн испытывала дружеские чувства к своему родственнику Бартону Стоуну, сыну Энн и Менделя. Она переписывалась с ним и с тетей Сарой.

Что сблизило Бартона и Айн Рэнд?

Он был личностью. Что-то вроде алмаза в навозной куче. Из тех людей, которые были ей симпатичны, из тех, которых она охотно помещала в свои книги, жесткий индивидуалист.

Расскажите подробнее о своих родителях.

Моя мать родилась в Чикаго и в качестве даты своего рождения называла 12 февраля 1895 года. Думаю, что только моя мать родилась в Америке. Она была самой младшей из дочерей. Все остальные были много старше ее. Мой папа родился в Нью-Йорке. Он занимался бакалейной торговлей. У него была небольшая бакалейная лавка.

Расскажите мне о своем деде Гарри Портном.

Айн называла моего деда «дядей». Это был удивительный человек. Он много читал, он любил читать, и читал он на идише. Он просил нас разговаривать с ним по-английски. И именно так выучил язык — просто в процессе разговора.

Он был родом из Санкт-Петербурга?

Не знаю. Из Польши, России — откуда-то возле границы между ними. Он работал на обувной фабрике. Российское правительство призывало молодых мужчин в армию, и поэтому его старший сын, дядя Айк, первым перебрался сюда, a потом начал рассылать приглашения. Дядя Айк говорил нам, что он приехал в Америку семнадцатилетним, a потом, когда нашел работу и устроился на месте, послал за своим отцом и остальными родственниками.

Гарри Портной был сапожником?

Точнее, он шил. Был кем-то вроде портного. Что, собственно, и означает в России его фамилия. Мы жили очень тесно. Мы называли тех, кого привели в Соединенные Штаты, «greenhorns, новичками». Так что мы привели в Штаты уйму новичков: Джо Липтон и Эйб Сатрин были новичками. Они приехали из России и Польши. Все они были нашими кузенами в разной степени.

Была ли ваша семья богатой или состоятельной?

Мы, безусловно, не были богатыми.

Быть может, Гарри Портной отдавал долги, приглашая родственников в Америку?

Не знаю, однако думаю, что в те времена поступали именно так. Там всегда было место для новых людей, и если кто-то хотел приехать, тогда они приглашали его. Они хотели увидеть эту землю текущей молоком и медом. Дедушка говорил мне, что Америка — лучшая страна на свете, и был счастлив оттого, что поселился здесь. Он любил свободу и тот факт, что семья его счастлива и растет, a что может больше радовать отца семейства?[39]

Что вы можете вспомнить о приезде кузины Алисы в 1926 году?

Я родилась в 1918 году, так что мне было тогда восемь лет. Моему брату Харви было пять с половиной. Она приехала в Чикаго для того, чтобы недолго погостить у нас. Мама сказала мне, что поскольку Алиса будет ночевать у нас, нам придется передвинуть кровати. Еще одной спальни у нас не было. Как и свободной комнаты для гостей. Нас было пятеро: дедушка, мой брат и я, мои мама и папа, все мы спали в двух спальнях и в столовой.

Мы с Харви всегда смеялись, потому что нам пришлось оставить для нее наши находившиеся в столовой кровати. У нас с братом были две небольшие койки в столовой, но нам пришлось оставить ее, так как там стояла пишущая машинка Алисы и там же спала она сама. Кажется, после этого я спала на кушетке. Наша столовая была довольно большой. В ней находились большой круглый стол и длинный буфет, на котором стоял телефон.

В нашей квартире были также большая кухня и гостиная. Одна из спален представляла собой небольшой альков; на самом деле это был крошечный уголок, а не настоящая спальня. Она была отдана дедушке. В ней было окно в передней стене. Кухня находилась рядом со столовой и с небольшой прихожей.

Какую музыку она любила?

Сижу на вершине мира[40] — помню, как она снова и снова пела эту песню живым и веселым голосом. Она доводила нас до безумия, потому что проводила ночи на ногах, а мы проводили на ногах весь день. По ночам она принимала душ и вообще бодрствовала по ночам. Не знаю, был ли у них душ в России, но купалась она по ночам.

Значит, она была очень энергичной?

Да, была. Думаю, она была счастлива здесь.

Какой она была тогда?

Не назвала бы ее хорошенькой. Она была угловата и слишком коротко стригла волосы. И еще была очень самоуверенна.

В каком смысле?

В смысле собственных идей. Всего, о чем она говорила. Когда мне было восемь, она не разговаривала со мной ни о чем особенно умном. Я никогда не вела с ней по-настоящему интеллектуальных бесед.

О чем она любила говорить?

Она много говорила о театре, о политике и о собственных идеях. И делала это очень взволнованно и с полной уверенностью.

Она располагала тогда четкими политическими убеждениями?

O, думаю так. Она ненавидела, ненавидела и ненавидела большевиков и всегда пользовалась этим словом. Она считала их худшими людьми на земле. Это они разрушили всю ее прежнюю благополучную жизнь, мирную жизнь, которую прежде вела ее семья. В этом она была непреклонна. Красных она по-настоящему ненавидела. И все время говорила об этом. Называла их убийцами, грабителями, ворами и так далее. Она ненавидела коммунизм.

Она скучала по своим родным?

Она всегда хотела, чтобы к ней приехала сестра; я знаю, потому что она сама мне это говорила. Элеонора. Она хотела, чтобы с ней была вся ее семья. Отец, мать и все прочие, но особенно хотела, чтобы приехала сестра. Она хотела, чтобы та повидала Америку.

Скажите, а Айн Рэнд писала свои произведения здесь или же привезла их с собой в 1926 году?

Она писала их прямо на месте. Пишущая машинка все время трещала.

Для нас она была просто кузиной, приехавшей к нам и с трудом изъяснявшейся по-английски. Мы совершенно не представляли, что ей предстоит сделаться знаменитой писательницей, проповедницей великих идей. Она была для нас новичком, которого дед, дяди и тети пригласили к нам. Мы хотели, чтобы все жили в стране, текущей молоком и медом.

Вся семья по воскресеньям собиралась в нашем доме, так что Айн Рэнд непременно участвовала в наших собраниях. По воскресеньям играли в карты. А потом игра заканчивалась, и мужчины выходили из дома и покупали так называемое «фермерское чоп суи»[41], домашний сыр, овощи и все прочее.

Алиса шла своим путем. Она брала все чистой настойчивостью. Я бы назвала ее очень упорной особой, много думавшей, причем некоторые ее идеи шли, так сказать, от ума.

А что вы можете сказать о своей матери Минне Голдберг и Айн Рэнд?

Привычки гостьи не слишком раздражали мою мать. Ей пришлось много делать, потому что Айн находилась в нашем доме и привычки ее были противоположны тем обычаям, которые мать в нем установила.

Айн вела ночной образ жизни, а мы дневной, поэтому нам было сложно.

А они читали ее книги?

Конечно, все мы читали ее книги. Мне понравился роман Мы живые, великолепен был Источник, однако Атлант не доставил мне особого удовольствия. На мой взгляд, его следовало бы существенно сократить. Интересны и некоторые другие ее книги, которые мне довелось прочитать. Я храню первые издания ее книг, которые Айн подарила моим родителям.

Была ли мисс Рэнд благодарна родственникам за приглашение и поддержку?

Да, думаю, да; особенно тете Саре и тете Энн — семье Бартона.

А Менделю, Эстер и Анне пришлось много заботиться о мисс Рэнд?

Им всегда было интересно общаться с ней, и они всегда пересказывали нам то, что слышали от нее. Анне и Менделю принадлежали склад пиломатериалов и большой участок земли в Моменсе, штат Иллинойс. Айн Рэнд прислала им в подарок пару фазанов. Птицы эти были хороши, но очень шумливы. Айн как личность нравилась всем. Не думаю, чтобы кто-то из них вникал в ее философию, кроме разве что Бартона.

Значит, ваша семья переписывалась с ней после того, как она уехала от вас?

Мы переписывались, и теперь я могу укорять себя за то, что не сохранила ее писем, однако беречь их тогда мне и в голову не приходило.

Так где же они теперь?

Я не хранила их. Разве можно сказать заранее, что кто-то станет знаменитым? Представить себе не могу, чтобы кто-то хранил мои письма, хотя я написала тридцать две детские книги. По правде сказать, в последний раз я получила от нее личную весточку примерно в шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом годах и написала ей, что вышла моя первая книга. Как мне кажется, мы перестали переписываться в шестидесятых годах.

Она писала или печатала свои письма?

Она всегда писала их. У нее был наклонный почерк, казавшийся нам иностранным.

Она присылала вам письма из Голливуда?

Да, и из Нью-Йорка. Думаю, что переписывалась с ней только тетя Сара. A потом тетя Энн… Точно сказать не могу, а спросить, увы, уже не у кого.

Часто ли она писала членам вашей семьи?

Сначала все мы получали от нее много писем. А потом, думаю, в шестьдесят пятом году, тогда она жила в Нью-Йорке, и я только что написала свою первую книгу — детскую книгу — и послал ей, а она никак не отреагировала на это. После этого мы больше не писали друг другу. А до того переписывались регулярно. Я писала за свою мать. Она, конечно, могла писать сама, однако до шестидесятых годов переписку вела я. Однако все письма давно порвались, потому что их читали все члены семьи.

Каким было впоследствии мнение вашей матери об Айн Рэнд?

O, она очень гордилась ею. Моя мать любила все самое лучшее в жизни, любила литературу, любила читать и писать, и она очень радовалась тому, что у нее есть такая знаменитая родственница.

А она читала книги Айн Рэнд?

O да, конечно. Она восхищалась ими, наверно, потому что их написала Айн Рэнд.

Какое самое главное воспоминание осталось у вас от Айн Рэнд?

Самое главное мое воспоминание осталось от того времени, когда я была маленькой девочкой и она жила у нас. И я помогла ей выбрать фамилию для своего псевдонима — Рэнд. У нее была старая портативная пишущая машинка «Ремингтон-Рэнд», и она печатала на столе в нашей столовой. Мы жили тогда в Чикаго по адресу: 3216 Leland Ave [Лиланд-авеню].

Однажды она сказала: «Я хочу выбрать себе новое имя, но так, чтобы инициалы были A. и Р.» Мы звали ее Алисой. Она сказала: «Я выбрала себе имя, это будет „Айн“»; производное от какого-то [финского] слова, как она мне сказала. А потом сказала: «Значит, мне нужно Р». Я как раз глядела на ее пишущую машинку и сказала: «А „Ремингтон“ подойдет?» Она ответила: «Нет, это слишком длинное слово, мне нужно короткое». Тогда я сказала: «А как насчет „Рэнд“?» И она согласилась: «Хорошо, значит, будет: „Айн Рэнд“». Думаю, это было в самом начале ее пребывания в нашем доме[42].

Значит, она очень хотела выбрать себе новое имя.

O да, она хотела начать заново и стать американкой.

Вы говорили, что в 1939 году были в гостях у мисс Рэнд и мистера О’Коннора. Расскажите мне об этом.

Она жила в Нью-Йорке, а я работала консультантом в расположенном неподалеку в Пенсильвании лагере, и она пригласила меня приехать к ней в удобное время. Обед приготовил Фрэнк, он был отличным поваром. Мы прекрасно пообедали в их очаровательной квартире, а потом они сводили меня на балет или какую-то пьесу. Мы провели вместе прекрасный, прекрасный день[43].

Можете ли вы описать эту квартиру?

Я помню только просторную столовую и длинный стол, все было очень красиво. Прекрасное темное дерево. Думаю, там действительно было очень красиво. Я знаю, что Фрэнк был очень неплохим дизайнером, но не уверен в том, что именно он отделывал квартиру.

А его вы можете описать?

Он показался мне высоким и довольно худощавым. На нем был халат в японском стиле, он подавал обед. Возможно, это был курительный халат.

Помню, что, сочиняя Источник, она писала нам, что делала это для Фрэнка. Я всегда думала, что она была с ним очень, очень счастлива. Я действительно ощущала, что она всю жизнь любила его.

Фрэнк был очень мягким человеком, очень милым, очень заботливым, очень гостеприимным в своем курительном халате. Я видела его первый и единственный раз и потому не имею о нем других впечатлений.

Что еще вы можете рассказать о мисс Рэнд?

Помню, как она сидела в квартире Барта Стоуна после его похорон. Она пообещала моей матери норковую шубку, однако не выполнила своего обещания. Она сказала, что шубка велика ей. Еще она часто говорила нам, что мистер Вудс обманул ее, плохо с ней поступил[44].

Расскажите о вашей последней встрече с мисс Рэнд.

Я видела ее в 1963 году на лекции в амфитеатре Центра Маккормика[45] [McCormick Place, Маккормик-плейс][46]. После лекции я прошла к ней за кулисы, она была там, мы обменялись с ней рукопожатиями и поцелуями, и я сказала ей, что она была великолепна.

Как она отреагировала?

Как королева, сидящая на троне. На ее шее была цепочка с золотой подвеской в виде знака доллара. Она пригласила туда всех родственников. Мою мать, отца и Барта Стоуна. Эти люди привели ее в Америку.