Свадебное путешествие

Свадебное путешествие

1. На «Хорьхе» — в Вязники

Галя уже знала, что муж ее — автор всеми любимых песен. Видимо, привыкаешь, что известная фамилия постоянно звучит по радио и кажется со временем эфирной, бесплотной, неким обозначением неземного. На Ново-Басманной Галя приметила необычную пишущую машинку. Теперь ей предстояло познакомиться с главнейшим достоянием своего мужа. Было решено ехать в свадебное путешествие в Вязники. Долго собираться не стали — на другой день после свадьбы помчались в шикарном семиместном «хорьхе». Машина была трофейная. Раньше на ней ездил ни кто иной, как Герман Геринг. Отчим Галины, победитель-генерал Петр Александров, привез ее из Берлина вместе с чешским автомобилем «татра». На свадьбу падчерицы он подарил трофейные же каминные часы из особняка Геринга, сразу выстроив высокую имущественную планку перед ее мужем. У Алексея не было ни трофеев, ни собственного дома — он по-прежнему жил у сестры, Наталии Ивановны. Но намек понял: положение известного поэта и генеральского зятя обязывало в будущем иметь камин.

Итак, молодожены в сопровождении племянницы Алеши Ии, сестры Гали Людмилы и ее жениха Олега отправились в путешествие. Шофер Ванечка был у руля. Их провожали, как высокое воинское начальство — генерал с супругой и адъютантом в сопровождении свиты гостей. Нарядная компания помахала им из дворика в Хрущевском переулке.

— Осторожней там! — Переживала теща. — Далеко не заплывайте! Галя, в лес не ходи — там змеи!

— Я там главный змей! — Отвечал Алексей. — Я — змий-искуситель!

Быстро полетела по знаменитому бездорожью июльской России европейская невольница. В заднее окно ее было видно, как стелется за машиной пыль.

— …«Как платья венчального шлейф…»! — Алексей цитировал Есенина и бережно целовал то лоб, то краешек белокурого локона Галины.

Когда въехали в Вязники и пронеслись по узким улицам, то Алексей замолчал, закрыл вдруг глаза на минутку и подобрался, как перед входом в храм. Но вот уже Ванечка звучно посигналил у ворот указанного Фатьяновым дома. Всполошились петринские непуганые собаки, а тетка Капитолина со своей семьей вышла встречать племянника. Алексей пальнул на крыльце из бутылки шампанского, закудахтали, разбегаясь, куры, завизжали девчата, зазвенела посуда. Трубно прогудел пароход на Клязьме. Старый дом покойного деда Василия Меньшова ожил духом.

И в Галиной душе прижились Вязники. Здесь ее больным легким дышалось как-то особенно. Плыл ароматный теплый ток от полей клевера и разнотравья. Играла серебристыми тенями рожь, звездочки синих васильков, как дети, выглядывали из золотой колышущейся колыбели. Так украдкой смотрел на Галину Алексей. Ее глаза темнели от счастья и она как бы выпадала из календарного времени, когда кажется, что ты жил всегда и всегда же будешь жить… А он был горд городом так, будто сам создал всю эту красоту, и вел жену на берег Клязьмы, радуясь живой, созвучной душе своей горожанки. Алексей любил покорить, удивить. В том июле он с удовольствием сдавал хозяйство своей души новой его распорядительнице — Галине и смотрел на все вокруг ее глазами:

«…Вот… Сдаю тебе ключи от сенокоса и рыбалки, вот — от вечерних купаний в нашей Клязьме…Вот — от вишневых садов и посолнухов, вот — солнечное буйство и лунное ночное сочиво: все тебе на помощь, любимая… Вот площадь, рынок и городской сад. Полюби их, как я, и прими с добром…»

Они ходили неподалеку от бывшего собственного дома его родителей, и он рассказывал о прошлом, не жалея, не лукавя. Он умел воспринимать жизнь такой, какая она есть — легко.