1. «Умоляю, роди сына…»
1. «Умоляю, роди сына…»
Говорят, когда рождается сын, Бог дает матери третью руку.
Отец Фатьянов мечтал о наследнике, как любой мужчина, и жену в роддом на этот раз он отправил загодя, помня опыт билльярдной.
Он часто приходил справляться о ее самочувствии, ожидая «начала» под окнами палаты. Галина Николаевна, которая не чувствовала приближения родов, открывала окно и подолгу расспрашивала мужа о домашних делах, о друзьях, об Аленке, по которой скучала. Тревожные дни перед родами — самые тревожные в жизни женщины, казались долгими, как в приполярных широтах. Галина Николаевна уже не боялась дурного исхода, предвещаемого врачами. Первые роды ободрили ее, вселили уверенность. Окрепшая сила материнства была сильнее страха за собственную жизнь. Она не знала: кто в ее чреве беспокойно готовится к появлению на свет. И только молила Бога, чтобы это был мальчик.
Муж писал Галине Николаевне нежные послания в дорогом для нее «фатьяновском» тоне:
«…Умоляю, роди сына, назови Никитой, несмотря на высказывания В.П. С.-Седого назвать Глебом…».
Василий Павлович звонил по нескольку раз на дню и призывал наречь мальчика — если это будет мальчик — Глебом. Но Алексей Иванович уже придумал подходящее имя. Он всерьез опасался, что друг силой авторитета повлияет на жену, и победит. Не на шутку мучимый этой боязнью, он все настойчивее провозглашал в письмах свою волю:
«…Если родишь мне сына Никиту, обещаю пить водку 1 (один) раз в неделю, но так как я дружу с тещей, прошу не обращать внимания на то, что мы с ней (с тещей) будем выпивать по субботам.
P.S. Если родишь двойню, то очень прошу, чтоб из двойни был хоть бы один сын».
Галина Николаевна знала, что, выйди она из больницы — снова в доме будут люди, часто едва знакомые провинциальные поэты, нередко и совсем незнакомые ей гости… И опять она будет с приветливой улыбкой ставить на стол наскоро приготовленные закуски, и посылать домработницу в магазин…
Анна Николаевна готовилась к появлению младенца.
Она достала из шкапа перевязанное ленточкой младенческое белье, и вместе с внучкой перебирала отглаженные чепчики, пеленки, распашонки. По утрам она строчила на немецкой машинке такие крошечные одежки, что они впору были Аленкиным куклам.
Часто заходили Наталия Ивановна, Ия, которая превратилась в красивую юную женщину. Андрюша, сын Ии, ощущал себя большим — ему было пять лет. Смесь тревоги, страха и счастья витала в стенах огромной коммуналки. Говорили мало. Больше молчали.
И — свершилось.
В облаке цветов вошла Галина Николаевна в материнский дом. Следом Алексей Иванович аккуратно, торжественно внес конверт с младенцем. А Василий Павлович слал из Ленинграда срочную телеграмму: «Поздравляю рождением сына! Плачу тысячу, назовите Глебом».
Младенец осмысленно рассматривал папу.
— Посмотрите на него — какой же это Глеб! Он был и будет Никитой! — Ни сколько не сомневался счастливый Алексей Иванович и тут же бежал на почту, чтобы ответить другу в том же стиле — телеграммой: «Спасибо за поздравление. Тысячу беру. Называю Никитой».