2. Парад над Уралом

2. Парад над Уралом

«Товарищи бойцы! — призывала окружная газета. — «Товарищи сержанты! Товарищи офицеры! Разучим бодрую, боевую песню южно-уральцев! Пусть она сопровождает наши роты и полки! Пусть она гремит и в походе, и на марше. Тверже шаг! Громче голоса! Споем, товарищи, «Южно-Уральскую»!». Далее публиковался текст марша. В нем было все, чем мог бы дорожить солдат, все, за что он шел воевать — и хлебные поля, и родные клены, и степь, и незащищенная, хрупкая девушка, и любовь, и ожидание любви.

Ты не стой, любимая, под кленами,

Не печалься за судьбу мою.

Есть такое профессиональное выражение — марш должен «лечь в ногу». Пригодность музыки для маршировки военный совет проверял под открытым небом. В тот осенний день роща блистала всем своим золотом, а военный оркестр — медью. Сияла чистотой парадная форма курсантов, сияли приподнятым настроением лица. Первыми выступали шеренги воспитанников музыкальной школы, за ними величаво, в скатках геликонов и туб, с пиками грушевых кларнетов и эгидами больших барабанов, шли оркестранты. После — курсанты военного училища, главные исполнители нового марша. На балконе Дома Красной Армии стоял Военный совет в полном составе, городские власти и скромные авторы. Колонна трижды прошествовала перед ними. То ли из-за прекрасной погоды того ясного дня, то ли от бравого марша молодых певунов, то ли по причине простой радости от удачи, стоящим на балконе и самим хотелось маршировать и петь. Не гневила, скорее веселила высокое начальство орава мальчишек, которая пристроилась в хвосте колонны. Сначала робко, потом — с открытым детским энтузиазмом, воодушевленно, звонко пели маленькие солдаты, для которых жизнь и игра еще не имели ясной границы.

Так зазвучал на улицах города Чкалова новый марш. Колонна остановилась у дома, где проживал композитор, как бы отдав ему честь. Уж коли детская «комиссия», неотступно бегущая за солдатами, принимает песню, то взрослой не принять ли? Фатьянов, как военнослужащий, был отмечен благодарностью. Василию Павловичу вручили ценный подарок — именной серебряный портсигар…

…О, военные портсигары, ценные подарки, отличные отметки за то, что не кажется самому подвигом и достижением… Сколько ностальгически грустных минут и счастливых воспоминаний пробуждают они в поседевших головах и надорванных сердцах через два, три года, пять, пятнадцать лет после войны! Случайно ли попавшийся на глаза в без нужды выдвинутом ящике стола, он блеснет благородной серебряной боковиной и попросится в руки. Он желает приобщиться к остаткам человеческого тепла. Носил его мужчина на сердце, открывал, приветливо протягивал теплый свой портсигар знакомому и незнакомцу. Дорогой подарок войны, след войны, радость войны. Разве может быть на войне радость — скажете вы? Да, радость на войне может быть самая простая и незамысловатая — настоящая папироса из настоящего портсигара, предложенная настоящим другом…

И друзья — поэт и композитор — знали этому цену.