Празднование рождения сына

Празднование рождения сына

Я уже писал, что в начале 1960-х годов работал начальником Ленкоранской гидрогеологической партии. Мне не реже, чем по два раза в месяц, приходилось ездить из Баку в Ленкорань и обратно. Как правило, мои поездки я старался приурочивать ко времени выдачи сотрудникам аванса и зарплаты, так как деньги на всю партию получал в Ленкоранском отделении Госбанка. В связи с этим каждый мой приезд превращался в небольшой праздник. Ребята покупали баранину, вечером, после работы, делали шашлык, выпивали. Хотя мне в это время было только 26 лет, я был самым старшим в партии — не только по должности, но и по возрасту. За столом говорили о девушках, которые остались в Баку (все сотрудники партии были холостыми), затем играли в карты на огурцы (!!!).

Это требует пояснения. Дело в том, что играть на деньги я категорически запретил и ребята этот запрет соблюдали, понимая, к чему это может привести. Но надо было, чтобы при игре был хоть какой-то интерес. Самыми дешевыми овощами на базаре в Ленкорани были мелкие огурцы (каждый стоил примерно 1 копейку). Покупали мешок огурцов, делили поровну между собой и играли, ставя на кон по одному или более огурцов. Проигравший должен был съесть определенное количество огурцов, в зависимости от того, как много он проиграл.

Я, в отличие от сотрудников партии, к этому времени уже был женат, и моя жена была беременна. В те времена пол ребенка заранее определять не могли. Старший геолог партии, Бахман, спросил меня:

— Ты кого хочешь, мальчика или девочку?

Все сотрудники были людьми восточными, если бы я сказал им, что хочу девочку, они бы меня не поняли. Поэтому я ответил:

— Конечно, я хочу мальчика!

— А если родиться девочка?

— Если родиться девочка, значит у меня будет дочь!

— Нет, я не к тому, праздновать с нами рождение девочки ты будешь?

— Конечно, куплю пару бутылок водки, сделаем шашлык из баранины, посидим, выпьем за здоровье и счастье моей дочери.

— Ну, а если родиться мальчик?

Я понял, что невольно сам себя загнал в ловушку. Пообещав за рождение девочки водку и баранину, я должен был за рождение мальчика пообещать что-то большее.

— Ну, если будет мальчик, отметим это в ресторане.

После этого разговора прошло два месяца, но, как оказалось, никто из ребят об этом не забыл. И когда они узнали, что у меня родился сын, стали настойчиво спрашивать, когда же мы пойдем в ресторан?

Выхода не было, да я и не хотел отказываться от своего слова. И, в один из моих приездов в Ленкорань, мы отправились в ресторан. Надо сказать, что в те годы в Ленкорани было всего три ресторана. Нас было пять человек, и гуляли мы весь вечер на славу. Мы перекочевывали из одного ресторана в другой, пока в десять часов с трудом не добрались до дому — благо наш водитель не пил, посадил нас всех в машину и довез до базы партии, где мы жили.

Помню, что мы с Бахманом сели играть в шахматы. Но почему-то фигуры и пешки у нас постоянно падали на пол и приходилось их подымать. Вскоре все они лежали на полу и играть дальше не было уже ни сил, ни желания. В это время я вспомнил, что должен ехать на поезде в Баку: мне надо было отвезти зарплату тем сотрудникам, которые работали в камералке.

— Сегодня тебе ехать не стоит, — сказал Бахман, — я тебе советую отложить отъезд на завтра. Тем более, что ты везешь с собой такую большую сумму денег. Давай лучше сейчас ляжем спать, мы все выпили больше, чем надо!

— Но у меня билет на поезд сегодня вечером!

— Не может быть, а ну-ка покажи!

Я извлек из кармана билет и показал ему. Все знали время отправления бакинского поезда и стали смотреть на часы: оставалось всего полчаса. А машину, как оказалось, Бахман, не зная, что я должен ехать на вокзал, отпустил: шофер был местным и жил на другом конце города.

Мы, все пятеро, поддерживая друг друга, чтобы не упасть, побежали по улице к вокзалу. Еле успели. Ребята меня буквально в последнюю минуту впихнули в вагон, и поезд сразу же тронулся.

Есть такой анекдот:

За поездом бегут трое. Двое догнали последний вагон, а один так и отстал. Он остановился и начал смеяться. Его спрашивают, что тут смешного, ведь вы отстали от поезда?

— Вы видели тех двоих, что догнали поезд и сели в него?

— Да, видели.

— Ну так они меня провожать пришли!

Хотя мы все были «под градусом», но с нами этого, к счастью, не случилось. В вагоне оказался я, который и должен был ехать. Держась за стены коридора, я добрался до своего купе. Там уже сидели мои попутчики: мужчина лет сорока с двумя детьми: мальчиком, лет 10–12, и девочкой, которой на вид было не больше 7–8 лет. Я взглянул на них и не поверли своим глазам: все трое были косыми. «Но ведь этого не может быть! — подумал я, — Ну и ну, как же я напился, если мне все вокруг кажутся косыми!» Я посмотрел в зеркало на двери купе, и мне показалось, что я тоже окосел. Взглянул еще раз: нет, вроде бы, со мной все в порядке. Я ощупал пакет с деньгами, который заранее засунул во внутренний карман пиджака, свернул пиджак, подложил его себе под голову и мгновенно уснул, несмотря на грохот и тряску, с которыми вагон катился по рельсам.

Проснувшись на утро, первое, что я сделал, это, конечно, убедился, что пакет с деньгами на месте. Затем я вспомнил, что вечером спьяну все мои попутчики, да и я сам в какой-то момент показались мне косыми. Я повернулся к ним и вздохнул с облегчением: они все действительно были косыми — и отец, и сын, и дочь. Я никогда не думал, что косоглазие может передаваться по наследству от родителей к детям. Но передо мной было живое свидетельство этого. Я понял, что вчера вечером все-таки не был пьян «в стельку», во всяком случае не настолько, чтобы галлюцинировать!

Хотя дело закончилось благополучно, но вся эта история произвела на меня большое впечатление. Я понимал, что мог лишится денег, которые вез, а сумма была такой, что мне понадобился бы год, чтобы расплатиться. Больше во время визитов в Ленкорань, независимо от их продолжительности (а надо было не только деньги раздавать, но и работать, а поэтому мне иногда приходилось проводить в Ленкорани по неделе и больше), пить я категорически отказывался и, будучи начальником партии, запретил пить и сотрудникам. Конечно, я понимал, что в мое отсутствие они сухой закон не соблюдают, но при мне они больше не пили.