[Интервью журналу «Библиотекарь»]

[Интервью журналу «Библиотекарь»]

— Как можно определить место книги в дни войны и мира, что она дает и будет давать людям?

— Теперь, в век НТР и освоения космоса, не будет преувеличением сказать, что после рычага и колеса книга явилась величайшим изобретением человечества. Заметно потесненная различными видами искусств, она тем не менее и поныне не утрачивает своей притягательной силы и служит одним из главных источников знания.

А еще несколько десятилетий назад на книге безраздельно сходились проблемы знаний, досуга, проблемы духовности и нравственности подрастающей молодежи. Книга не только учила, она воспитывала и вдохновляла. В трудные годы войны миллионы молодых людей, оторванных от культурных центров, учебы и библиотек, скрашивали свой досуг случайно найденной в развалинах книгой. Даже там, на фронте, в грохоте боев, человек не мог побороть в себе неуемную тягу к знаниям, к литературе, которая, как известно, способна воздействовать на сознание человека сильнее самой яркой действительности. Я вспоминаю многих солдат и офицеров-фронтовиков, у которых в их полевых сумках, противогазах, в вещевых мешках всегда находилось место хоть для какой-нибудь книги. Книгу читали по очереди, передавая друг другу, спорили о ней, обсуждали ее. Дни, проведенные в обороне, в затишье между боями, были полны тягостного томительного ожидания, скрасить которое могла лишь книга.

Летом 1944 года под Яссами, сидя в окопах и дурея от жары и безделья, мы заметили впереди себя в поле книгу. Неизвестно, как она попала туда, тем более, что поле это с весны было заминировано нашими и немецкими минами и на него несколько месяцев не ступала нога человека. Но это несомненно была книга, и ветер тихонько шевелил ее пожелтевшие страницы. Солдаты долго размышляли над тем, что это могла быть за книга, и когда соблазн завладеть ею стал неодолимым, из окопа выбрался наш заряжающий.

Была темная безлунная ночь, и он, прощупывая землю немецким штыком, благополучно добрался до книги и воротился назад. Это оказалась трилогия Максима Горького «Детство. В людях. Мои университеты», изданная задолго до войны и неизвестно как оказавшаяся на минном поле. Книгу долго читали в расчете, потом пытались разорвать на цыгарки, но командир орудия не дал этого сделать и спрятал книгу в свой вещмешок. Началось наступление, для многих трилогия Горького стала последней прочитанной в их жизни книгой. Наш командир орудия пережил войну, и когда он демобилизовался в сентябре сорок шестого, я видел в его вещмешке знакомую, снятую с минного поля, потрепанную и бережно обернутую в газетку заветную книгу.

Власть книги над человеческими душами, как и раньше, велика, хотя ей и приходится выдерживать нелегкое состязание с кино и особенно с телевидением. Но по своей духовности и информационной содержательности, значение которых в человеческой жизни будет возрастать с годами, книгу не может заменить ничто.

Интервью вела В. Дышиневич.

[1977]