4-я батарея
4-я батарея
На заключительном этапе зимнего наступления 1943-го года 595-й ИПТАП РГК, в котором я проходил службу в должности командира 4-й батареи, поддерживал части 5-го гв. ТК — 4-ю гв. МСБр и 69-ю гв. ТБр[43]. В ночь на 21-е, 22-го и в течение всего дня 23.02 подразделения 4-й гв. МСБр, сопровождаемые огнем гаубичного дивизиона артиллерийского полка корпуса, бригадного дивизиона, 104-го гв. ОМД PC, а с вечера 22.02 2-й и 4-й батарей 595-го ИПТАП РГК и подразделений зенитного дивизиона корпуса, вели бой за Ахтырку[44] и вынудили противника оставить городок.
Утром на следующий день после ожесточенного налета пикирующих бомбардировщиков противник предпринял две контратаки с целью вернуть Ахтырку. 4-я батарея вместе с другими участвовала в отражении контратак прямой наводкой. Во второй половине дня после очередного налета «юнкерсов» последовала третья атака.
С утра 24.02 наступление возобновилось[45]. 1-й танковый батальон 69-й гв. ТБр, имея в строю два танка — Т-70 и Т-34 — и приданные ему батареи бригадного дивизиона — 76-мм пушечная, 122-мм гаубичная и 4-я батарея 595-го ИПТАП РГК, — выступил из Ахтырки. Движение возглавляла ГПЗ[46] — танк Т-70, взвод управления пушечной батареи и 1-й огневой взвод 4-й батареи.
На подходе к реке Ворскле ГПЗ подверглась обстрелу и отошла обратно на опушку леса. Орудия 1-го огневого взвода стали отвечать противнику. Их поддержал подошедший к этому времени Т-34 и следовавшие за ним орудия.
Незадолго до полудня противник оставил позиции на берегу р. Ворсклы и отошел по дороге на Чернетчину. 1-й танковый батальон и приданные артиллерийские подразделения заняли оборону южнее подорванного моста на Ворскле. ГПЗ, усиленная 2-м огневым взводом и взводом управления 4-й батареи, двинулась вслед за арьергардом противника. Он состоял, судя по следам гусениц при выезде на дорогу, из четырех танков и семи-восьми бронетранспортеров.
Февраль 1943-го года выдался неустойчивым. Неделя-другая мороз трескучий, снегопады, затем потепление, туман, слякоть и опять снег и вьюга. Дорога на Чернетчину труднопроходима. За обочинами лежит снег — слой около метра, а на грейдере — канавы, оставленные немецкими танками, заполненные до краев водой. Видимость не более полутора километра. Арьергард скрылся в туманной дымке.
Взвод управления 4-й батареи двигался впереди, вел наблюдение. Орудия провели очередной обстрел прямой на-водкой дороги и разворачивались снова. Прошел танк Т-70. Лейтенант, его командир, не вылезая из люка, протянул мне клочок бумаги. Радиограмма. Командир 1-го батальона ставил в известность о том, что он получил приказание продолжать преследование противника и к исходу дня занять Ландратовку в 20-ти километрах на северо-восток от Чернетчины и что в направлении Чернетчина — Ландратовка выступают остальные подразделения 69-й гв. ТБр, имеющие задачу овладеть г. Зеньков к исходу 23.02[47]. «Как? Сегодня двадцать четвертое». Т-70 тронулся. Лейтенант не слышал, захлопнулся люк.
В 15 часов после огневого налета с открытых позиций, в котором участвовали все три батареи и оба танка, немецкий арьергард оставил Чернетчину. Силы его увеличились, по данным лейтенанта Глотова. В составе арьергарда он насчитал 7 танков, 12 бронетранспортеров и столько же колесных автомобилей.
Небо сплошь затянули серые тучи. Вдруг — «мессершмитты»! Одна пара, другая, третья. 4-я батарея остановилась. Захлопали винтовочные выстрелы. Истребители обстреляли колонну на встречных курсах и скрылись среди туч.
Орудия едва ползут. Под колесами плещется грязь и виснет сосульками на бампере и крыльях.
В поле слева от дороги ложатся снаряды — два, три, четыре. Артиллерия противника обнаружила ГПЗ. Похоже, начинается пристрелка.
Уже на протяжении целого километра я слышу позади сигналы. Кому-то нужда обогнать мой автомобиль. Старший лейтенант Бажанов — помощник начальника штаба полка по связи, он же делегат связи. Срочное приказание. 4-я батарея возвращается в Ахтырку. 595-й ИПТАП по распоряжению командира 5-го гв. ТК направляется на поддержку 4-й гв. МСБр[48].
«Боевое распоряжение 031. Штаб 5-го гв. ТК. Ахтырка.
Командир корпуса приказал: 4-й гв. МСБр и 595-му ИПТАП наступать в направлении: Ахтырка, Грунь, Куземин, Опошня, имея задачей к исходу 24.02.43 г. овладеть Опошней.
Начальник штаба корпуса... подпись».
* * *
Ахтырка, Грунь, Опошня. Я хорошо помнил эти места и людей... Андреев, Зотин, Медиков. В начале октября 1941 года мы шли в толпе голодных усталых окруженцев по ничейной земле. Питались плодами диких яблонь и груш да лесными орехами в прибрежных лесах по Ворскле.
Пришли в Грунь. Холодно, сыро, деревья роняют листья. На сельской площади пылает костер, рядом кабанья туша, разделанная наполовину. 10–12 небритых оборванцев хлопочут у огня. Наш брат — окруженцы.
Мои спутники обрадовались. То-то обогреемся, и пища готова. Но поднялась женщина и указала на дорогу: «Проваливайте!». Не нашлось нам места у чужого костра. Меликов едва не плакал от обиды.
И вот снова Грунь, в снегу, зимняя. Сельская площадь не изменилась. На том же месте — два деревянных амбара с худой крышей, длинный забор, хаты.
4-я батарея остановилась. Люди прыгали на землю. Нужно рассредоточиться. «Мессершмитты» рыскают непрерывно, одна пара улетела, явилась другая. 1-е орудие вкатило во двор — тягач радиатором на выход, 2-е — под стеной амбара, там же 3-е и дальше — 4-е. Мой автомобиль остался на месте, под деревьями, в кронах еще держался утренний иней.
— Воздух!
«Юнкерсы»! Взревели двигатели, воют сирены. Землю сотрясают разрывы бомб.
В Груне — видно с бугра — машины штаба полка, 3-я, 5-я батареи, танк, какие-то повозки. Два десятка пикирующих бомбардировщиков и «мессершмитты» — их три пары — израсходовали бомбы, носятся над хатами и посылают одну очередь за другой бортовых пушек и пулеметов. Был ранен телефонист Слепцов, заряжающий 2-го орудия старший сержант Серебряков, переведенный из 5-й батареи[49].
Я наблюдал за бомбежкой со своего сидения в «хорьхе». Костыренко, Изместьев, Плюхин и радист убежали по команде «В укрытие!». В автомобиле остался только водитель — рядовой Кулешов Д. С., чего прежде он не делал. Вдруг он заволновался: «Товарищ старший лейтенант, разрешите выйти?».
Кулешов дернул дверцу — и в сторону от «хорька». Дребезжат целлулоидные стекла, в кабину хлынула влага, пар. «Мессершмитт» стремительно падал, сверкала огненная струя. Кулешов будто присел, выпрямился и упал навзничь. Лед вокруг окрасился кровью. Погиб Кулешов[50].
Кулешову было лет 30–35, водил «хорьх», великолепный шофер, в 4-ю батарею попал путем довольно необычным. Месяц назад, 24-го января неподалеку от Касторного, в колонне пленных немцев — она двигалась навстречу 4-й батарее — мой ординарец ефрейтор Костыренко[51] заметил знакомое лицо.
Ну... не может быть, ему показалось, в замерзшем стекле... Костыренко открыл дверцу, выкрикнул фамилию. Я остановил батарею. Неужели это Буриков, ефрейтор, каптенармус 2-й батареи? Бурикову часто доставалось от непосредственного начальника, старшины Каплуна, за то, что выдавал сверх положенной нормы рюмку водки замполиту батареи Ивану Петровичу Пономаренко. Старшина безошибочно определял падение уровня жидкости в бидоне. Но ведь и замполит для каптенармуса начальник. Старшина Каплун не желал считаться с уставами, когда речь шла о продовольственных ресурсах.
Вуриков подошел к машине. Разговорились. Лето прошлого года. Южнее г. Тим 28-го июня немцы прорвали оборону[52] на участке 160-й СД. 595-й ИПТАП РГК, вместе с частями 6-й СД, в районе Старого Оскола попал в окружение. Непрерывные бомбежки, неразбериха, нехватка горючего. На рассвете 1-го июля в селе Казачьем 595-й ИПТАП, стоявший в колонне, внезапно атаковали танки, укрывшиеся еще с вечера во дворах.
Командир полка майор Купин И. В. в последнюю минуту приказал мне привести ближайшую 2-ю батарею «К бою» и прикрыть колонну. Подлинный героизм, проявленный личным составом огневых взводов, не мог предотвратить трагический исход нападения. Произвело три выстрела в упор только орудие старшего сержанта Семина Н. В. Погиб расчет под гусеницами танка, погибла 2-я батарея. Каптенармус, ефрейтор Буриков, в числе уцелевших, был взят в плен.
Ходили слухи, будто немцы в 1942-м году принуждали пленных артиллеристов к службе во вспомогательных и тыловых подразделениях. Буриков, спустя три недели после пленения, оказался на фронте, в зенитном дивизионе, который занял ОП в районе деревни Шилово, на западном берегу реки Воронеж в секторе 4-й батареи. В середине июля 1942 г. на участке Шилово наши части пытались форсировать реку Воронеж. Как только появлялись в воздухе ИЛы. зенитчики открывали огонь. Много раз 4-я батарея обстреливала их позиции.
По словам Бурикова, он знал, что 595-й ИПТАП на противоположном берегу реки. Откуда? Ему сообщили пленные пехотинцы из 206-й СД, когда вели их мимо позиций зенитчиков. В одном из огневых налетов Буриков был ранен осколком снаряда. Мысль вернуться к своим пришлось отставить.
Возле автомобиля толпятся орудийные номера. Буриков сбросил шинель немецкого зенитчика, оделся в свою. Но прежде чем сесть в кузов тягача, он обратился с просьбой взять еще одного пленного — Кулешова, за которого он — Буриков — готов поручиться.
Прошел день, другой. Ко мне на НП явился уполномоченный контрразведки полка Юрий Иванович Ласейчук. Я изложил дело Бурикова и ситуацию, хорошо уполномоченному известную. Обещанный прорыв с севера на Касторное ударной группировки войск 38-й армии не состоялся. Немцы, отступающие из района Воронежа, завладели снова Горшечным. В результате этого части 4-го ТК и 595-го ИПТАП оказались в окружении. До проверок ли тут? В 4-й батарее в орудийных расчетах по четыре человека, пять трофейных автомобилей. Батарейный механик сержант Божок не знаком с немецкой техникой. В течение 2-х недель я вынужден водить автомобиль. На марше — куда ни шло, а в боевых порядках? Кулешов — специалист. А Буриков — свой, я не верю, что он изменник, у пленного нет собственного мнения. Уполномоченный должен согласиться с этим. Бурикова заставляли силой стрелять по своим.
«Да, свой, — подтвердил Юрий Иванович и оглядел стоявших поодаль Бурикова и Кулешова, — правильно, не отправляйте, пусть штаб не горячится. Выберемся из окружения, я скажу командиру полка, а вы напишите рапорт».
С Юрием Ивановичем Ласейчуком у меня сложились дружеские отношения с первых дней службы в полку. Он храбрый и мужественный человек, интересы службы всегда ставил выше всех других. Впрочем, немаловажную роль сыграло и то, что Ласейчук узнал Бурикова, тот был в дни службы во 2-й батарее его негласным сотрудником.
Вскоре Ю. И. Ласейчук — я расскажу еще о нем — ушел на высшую должность. Его сменил новый уполномоченный. Приутихли сражения. Войска перешли к обороне.
В двадцатых числах марта 1943-го года пополненный 595-й ИПТАП занял ОП на Северском Донце на участке Печенеги — Мартовая[53]. Новый уполномоченный донимал Бурикова допросами. Почему Буриков стрелял по своим? Не уклонялся и не агитировал других пленных? Под Воронежем кто именно, при каких обстоятельствах передавал Бурикову сведения о 595-м ИПТАП? И так далее.
Буриков жаловался. Я сообщил о Бурикове командиру 16-й ОИПТАБр полковнику Купину, он переговорил с начальником штаба артиллерии 40-й армии полковником Блохиным. Буриков был переведен в 1850-й ИПТАП 16-й ОИПТАБр РГК.
Позже в должности заместителя командира 1850-го ИПТАП я осматривал как-то полковые тылы. Нашел там Бурикова в должности писаря автомобильной службы. Он выглядел больным. Подполковник Карманов, начальник службы, направил Бурикова в санчасть, оттуда он попал в госпиталь и скончался там от туберкулеза легких, как мне говорили, когда я после ранения вернулся в полк. Родом Буриков откуда-то с севера, чуть ли ни из Вологды.
* * *
Численность наших подразделений уменьшается с каждым днем. 454-й гв. МСБ 4-й гв. МСБр — 4-я батарея поддерживала его с вечера 22.02 и утром 23.02 в боях за Ахтырку — имел 76 человек. 27.02, сегодня, в его составе уже числилось 67 человек, три 45-мм орудия, три миномета. В то же время сопротивление противника возрастало, и действия немецких арьергардов напоминают больше маневр, чем вынужденное отступление. Например, к вечеру 22.02, когда две батареи 595-го ИПТАП вступили в бой, пехота 4-й гв. МСБр занимала лишь северную окраину Ахтырки и прилегающий лес. Не было никаких признаков того, что немцы оставят Ахтырку. Пехота готовилась с утра возобновить атаки. Обе батареи — 2-я и 4-я — заняли открытые ОП в центре городка, сменял боевые порядки 104-й ОМД PC. Но утром выяснилось, немцы ушли еще в полночь.
Та же закономерность наблюдалась на юг от Ахтырки. Немцы вцепились за Шеболдаев, и все усилия 4-й гв. МСБр и поддерживающих батарей вытеснить их с занимаемых позиций в течение двух суток ни к чему не привели. 26.02 в результате внезапной контратаки они окружили два мотострелковых батальона[54]. Разомкнуть кольцо окружения удалось лишь после того, когда 4-я гв. МСБр сосредоточила для этого все свои силы. Немцы оставили Шеболдаев неожиданно[55], как Ахтырку.
Становятся хроническими перебои в материальном обеспечении. Особенно ощутима нехватка горючего. Служба ГСМ полка после того, когда пришли к концу трофеи, вынуждена подвозить в условиях многоснежной зимы горючее с железнодорожной станции Давыдовка, на правом берегу Дона[56]. Пробег в один конец 600 км.
На рубеже Шеболдаев — Батьки участие в боях с первого дня принимали 2-я и 5-я батареи, в последующем и 4-я. Все остальные батареи 595-го ИПТАП занимали ОП в с. Грунь, не имея средств переместиться ближе к полю боя[57].
27.02 ночью ко мне на НП (бугор западнее Буды) прибыл делегат связи. «Отбой».
4-я батарея вернулась в Грунь. Капитан Крутов ознакомил меня с новой задачей. По приказанию командующего артиллерией 40-й армии 595-й ИПТАП РГК уходит в район Харькова. Маршрут: Грунь — Ахтырка — Богодухов — Ольшаны — Пересенная. К 8.00 28.02 сосредоточиться в с. Гавриловка (западнее Харькова 8 км) и поступить в непосредственное подчинение полковника Журавлева, заместителя командующего артиллерией Воронежского фронта.
Оттепель закончилась. Дороги подмерзли. К 6.00 в Ахтырку вошли 2-я и 4-я батареи. Другие стояли по пути с пустыми баками.
4-я батарея заняла ОП на окраине Ахтырки для прикрытия дороги к разрушенному мосту через Ворсклу. Взвод управления, орудийные расчеты, исключая лиц, несших караульную службу, беспробудно спали до утра. В 20.00 28.02 возвратились машины службы ГСМ с горючим, отправленные из Груни в Богодухов[58].
Полк продолжал движение. Дорога, содержавшаяся прежде в хорошем состоянии, стала труднопроходима. Нанесенные недавно снежные сугробы никто не расчищал. В лощинах на участке от Богодухова до Ольшани пробки, расчеты толкают буксующие тягачи, орудия. Богодухов бомбят «юнкерсы».
Немецкая авиация заметно активизировала свою деятельность. Особенно в тыловой зоне. «Юнкерсы» летят куда-то стаями, рыскают «мессершмитты», обстреливают колонну.
1.03 около 6 часов 595-й ИПТАП вошел в Гавриловку[59]. Батареи приступили к занятию боевых порядков. ОП 4-й — северная окраина Гавриловки. Расчеты привели орудия «К бою» и — на отдых. Все близлежащие хаты заняты. Кому не нашлось места в тепле, тот довольствуется углом в сарае. Холод не страшен, в батарее помимо полушубков почти у каждого венгерский тулуп.
Отдых личного состава не был предусмотрен ни полковым начальством, ни заместителем командующего артиллерии, в распоряжение которого поступил полк. Нет горючего.
На подступах к Харькову царит беспокойство и тревога. Мы — командиры батареи, входившие в группу командира 595-го ИПТАП, которая рекогносцировала по приказанию полковника Журавлева западную окраину города, — могли убедиться в этом. Все твердят о немецком контрнаступлении. Многие готовятся к эвакуации. Дороги запружены. Какие-то полугражданские, полувоенные формирования. Похоже, строители или саперы, очень многочисленные. Передвигаются одни — в сторону Харькова, другие — навстречу, всеми способами: пешком, на повозках, тягой вместо лошадей служат коровы и первопроходческие сельскохозяйственные трактора на больших железных колесах.
Нашу рекогносцировку прервал делегат связи. Полковник Журавлев приказал полку двигаться на Чугуев. Командир полка озадачен. В баках горючего меньше четверти.
Что же происходило на фронте? В 20-х числах февраля немцы, завершив сосредоточение войск в районе Краснограда (180 км юго-западнее Харькова), перешли в наступление. Резервов в оперативной зоне не было. Ослабленная в длительных боях западная группировка войск Воронежского фронта (40-я, 21-я армии, 5-й ТК и другие) не могла отразить наличными силами удар противника. Попытка удержаться на занятых рубежах оказалась безуспешной.
За счет внутрифронтовых перетасовок частей противотанковой артиллерии РГК была создана противотанковая артиллерийская группа обороны города Харькова, в состав которой наряду с другими был включен и 595-й ИПТАП РГК. Командующий группой полковник Журавлев опасался, что немцы прорвут редкие боевые порядки наших отступающих частей и устремятся к мостам на Северском Донце.
Не имея горючего, 595-й ИПТАП не мог двинуться с места.
Для прикрытия Чугуевского моста ушла только одна батарея[60].
Если не учитывать предпринятые «юнкерсами» на Гавриловну налеты, личный состав 4-й батареи отдыхал, занимался самообслуживанием. Штаб полка сообщил обстановку: противник продвигался в направлении на Змиев, неоднократные попытки завладеть д. Тарановка отражены[61].
Ночью 3.03 поступило горючее. Командующий группой приказал занять новые боевые порядки. ОП 4-й батареи — Красная Поляна, у моста на северном берегу речки Уды. 1-й огневой взвод — справа, 2-й — слева обеспечивали прикрытие дороги на Змиев[62].
В 14 часов 4-й батарее объявлен «Отбой». ОП — Васищево. Готовность к открытию огня 16 часов. И снова «Отбой». Марш на Красную Поляну. ОП прежняя. Готовность 20.00.
4.03 в 2 часа 30 минут капитан Крутов сообщил мне по телефону о новой задаче. Батареи снимаются с боевых порядков, как только поступит горючее[63].
Поздно вечером 4-го марта 4-я батарея вошла в город Харьков. Улицы пустынны, город погружен в темноту. Где-то позади, кажется, на аэродроме, полыхает пламя, отсветы его ложатся тусклыми пятнами на стены домов.
Район ОП 4-й батареи в западной части города — она называется Липовая Роща[64]. Заснеженная улица сбегает по склону вниз. Справа темнел лесистый бугор. На другой стороне — одноэтажные дома и заборы, где кончался один, брал начало другой.
1-й огневой взвод разворачивался на перекрестке, 2-й — в саду. Орудия приведены в боевое положение. У каждого выгружено несколько ящиков со снарядами. Поставлена наскоро маскировка, назначены секторы стрельбы. Этим и ограничились работы на ОП.
Делать нечего. Орудийные номера в ожидании очередных команд занимают свои места. Не затихает лай собак, вызванный приездом батареи. В ближних домах сквозь зашторенные окна пробивается свет. Хозяева, хочешь не хочешь, открывай дверь.
В городе во всем недостаток. Ни продовольствия, ни топлива. Жители добывают пропитание кто как может.
Подготовка к открытию огня закончена. Я отослал донесение в штаб полка и отправился на отдых. Дом, отведенный мне, стоял за перекрестком улиц в плоскости стрельбы орудий 1-го огневого взвода.
Во дворе лает собака. Когда я открыл дверь, мой ординарец ефрейтор Костыренко Ф. Н. выкладывал на стол хозяевам трофейные консервы.
Около 2-х часов ночи меня поднял посыльный. 4-й батарее объявлен «Отбой». Явиться в штаб, вызывает командир полка.
От вечерней оттепели не осталось никаких луж. Валит сухой мохнатый снег. Температура воздуха — 12 °С.
Перед домом у калитки караульный, еще кто-то — адъютант командира полка.
— ...сюда... по ступенькам... тут налево, — направлял адъютант, — у командира... гость... полковник Журавлев... командующий артиллерийской противотанковой группой обороны города Харькова.
Дверь отворилась. В комнате, освещенной двумя керосиновыми лампами, накрыт стол. Дым стоит коромыслом. За столом — командир полка майор Таран, полковник Журавлев, напротив две девушки. В углу на тумбочке патефон. Майор Таран поспешно поднял головку звукоснимателя, аргентинское танго оборвалось.
— ...снимайте полушубок, — приглашал командир полка, когда я доложил о прибытии, — садитесь перекусите, после поговорим, вот прибор.
— ...отказываетесь? — спросил полковник. — ...время ужина прошло, а завтракать вроде бы рано... и рюмка иптаповцу перед дорогой ни к чему.
Полковник притушил папиросу, поднялся, развернул под лампой карту. Девушки вышли из комнаты.
— Товарищ старший лейтенант, — начал полковник, когда дверь закрылась, — когда будет готова ваша батарея к движению?
— ...максимум через 10–15 минут.
— ...вы направляетесь в распоряжение командира двести пятьдесят третьей стрелковой бригады... его КП, предположительно, Старая Водолага[65], северная окраина... на месте установите. Район ваших ОП хутор Федоровка... к исходу четвертого марта... по данным штаба группы... пехота должна занять оборону на рубеже севернее Старой Водолаги... В следующую минуту я понял, почему полковник Журавлев — образованный командир — не упомянул, как требовали правила, о противнике, начал со своих войск.
— ...крупные силы немцев... около четырехсот танков... продвигаются в направлении Новая Водолага, Валки, Люботин. Час назад поступило сообщение... с утра фланговая группировка атакует оборонительный рубеж двести пятьдесят третьей стрелковой бригады... пехоте необходима... незамедлительно... поддержка... иначе... вы понимаете насколько серьезно положение? Я... не могу выделить более одной-двух батарей... вы выступаете первым... маршрут... Липовая Роща, Основа, Мерефа, хутор Карловка, Старая Водолага, хутор Федоровка... на марше соблюдать все меры обеспечения. По прибытии в Основу вышлите разведку пути на Мерефу... поддерживать связь. Не исключено, что вы встретите противника... разворачивайтесь на месте и немедленно уведомите командира полка. — Полковник Журавлев считает обстановку крайне опасной. К тому же немецкая авиация подвергала дорогу ожесточенной бомбежке. — В Старую Водолагу вы должны прибыть до рассвета... переносите на вашу карту обстановку. Товарищ майор, кажется все?
— Товарищ полковник, разрешите уточнить задачу командира четвертой батареи по существу. Где командир бригады? Пусть командир батареи установит связь с пехотой на рубеже обороны, подготовится к ведению огня и после этого ищет начальников.
— Вы правы, — согласился полковник. — Готовность к открытию огня четвертой батареи восемь ноль. К десяти часам придет еще одна батарея... вы старший... проведете для нее рекогносцировку района ОП, встретите. Вопросы, товарищ старший лейтенант?
Кто обеспечивает прикрытие ОП четвертой батареи?
— Подразделения бригады. Их численность, возможности?
— ...выясните на месте.
А если в районе ОП не окажется пехоты?
— ...маловероятно, — отвечал полковник. — Подразделения двести пятьдесят третьей стрелковой бригады должны занять назначенный им оборонительный рубеж.
— ...если не заняли? — повторил я вопрос.
— ...ведите непрерывно разведку... дальше Старой Водолаги пехота отойти не могла.
Эти утверждения мне казались сомнительными, но вдаваться в детали было бы невежливо и я спросил; «Как поступать, если не найду пехоту в Федоровке и Старой Водолаге?»
— Занять ОП там, где встретите противника... ИПТАПовские командиры постигают рано или поздно тонкости фронтовой терминологии. Контрнаступление ширилось, противник продвигался на север и северо-восток, отбрасывая наши малочисленные части. Инициатива в его руках. С какой стороны ждать очередной удар? Тактика пассивного выжидания неприемлема. Наши старшие начальники, стремясь сохранить возможно дольше собственные резервы, часто прибегали к полумерам, как в данном случае. Батарея — 4 орудия — и перед ней поставлена задача глобального масштаба. Расчет прост. Количество немецких танков с каждым пройденным километром не возрастает, а уменьшается. Сегодня их не может быть столько, сколько было вчера.
Разумеется, ни командующий группой обороны района Харькова, ни командир полка не ожидают, что 4-я батарея остановит танковую армаду, но как тот, так и другой исключали всякую мысль о том, что она уступит свои позиции без боя. Короче говоря, мои начальники рассматривали 4-ю батарею как заслон, участь которого предрешена. И толковать тут не о чем. Нужно же кому-то первому выступить навстречу танкам.
Вот почему я в нарушение такта задал еще один вопрос. Какова численность 253-й СБр, если командующий группой полагает, что без 4-й батареи она не способна удержать свой оборонительный рубеж?
— ...двести пятьдесят третья стрелковая бригада укомплектована до полного штата. Численность ее приблизительно две с половиной тысячи штыков.
«Должно быть, свежая, недавно прибыла на фронт», — подумал я и спросил разрешения приступить к выполнению задачи.
— Нет, — отозвался майор Таран. — Вы не хотите есть... но от чая, надеюсь, вы не откажетесь?
Вошли девушки. Чай подан. Я выпил свой стакан и обратился за разрешением выйти.
— Товарищ старший лейтенант... в путь, — сказал полковник, — желаю удачи. — Они оба поднялись, вышли из-за стола.
В открытую дверь ворвался морозный воздух. В ночном небе сверкают звезды. Хрустел под сапогами выпавший вчера снег.
— Стой, кто идет? — встретил меня на перекрестке караульный.
Он в валенках, огромном венгерском тулупе, на груди автомат. Нужно не меньше минуты, чтобы изготовиться к стрельбе.
Явился старший лейтенант Никитин — старший на батарее.
— Товарищ старший лейтенант, — доложил Никитин, — взвод управления, огневые взводы, хозяйственное отделение построены в колонну. Обеспечение... боеприпасы — полтора БК, горючее — полторы заправки, продовольствия — пять сутодач... ...четвертая батарея готова к маршу... разрешите подать команду «По местам»?
* * *
4-я батарея... вот ее штатно-должностное расписание на 25-е декабря 1942 года[66]:
1. Командир батареи — старший лейтенант Петров В. С.
2. Заместитель командира батареи — младший лейтенант Ростовцев В. М.
3. Заместитель командира батареи по политической части — политрук Кокорин А. Г.
Взвод управления
4. Командир взвода управления — лейтенант Глотов В. Н.
Отделение разведки
5. Помощник командира взвода управления — старший сержант Ибадов Кахраман.
6. Шофер — красноармеец Смирнов И. В.
7. Старший разведчик — ефрейтор Костыренко И. Н.
8. Разведчик — красноармеец Изместьев М. С.
9. Разведчик — красноармеец Воробьев И. И.
10. Разведчик — красноармеец Медведь Н. М. И. Разведчик — красноармеец Плюхин Ф. Е.
12. Разведчик.
Отделение телефонной связи
13. Командир отделения телефонной связи — сержант Березняков Ф. А.
14. Старший телефонист — ефрейтор Зубар И. П.
15. Старший телефонист — ефрейтор Бузин Н. Г.
16. Телефонист — красноармеец Жданов Н. Я.
17. Телефонист — красноармеец Артемов Н. Д.
18. Телефонист — красноармеец Желудков М. И.
19. Телефонист — красноармеец Андреянов М. И.
20. Телефонист — красноармеец Кудрев И. А.
21. Телефонист.
Отделение радиосвязи
22. Командир отделения радиосвязи — младший сержант Пасека В. И.
23. Старший радист — старший сержант Пискунов Д. М.
24. Радиотелеграфист — красноармеец Слепцов М. И.
25. Радиотелеграфист.
26. Радиотелеграфист.
1-й огневой взвод
27. Командир огневого взвода — младший лейтенант Серебряков М. П.
1-й орудийный расчет
28. Командир орудия — сержант Агуреев Г. Д.
29. Заместитель командира орудия — наводчик — сержант Тимершин У. М.
30. Заместитель наводчика — младший сержант Гончаров А. А.
31. Орудийный номер — ефрейтор Шестаков П. И.
32. Орудийный номер — красноармеец Балко А. К.
33. Орудийный номер — красноармеец Кондратьев С. Ф.
34. Орудийный номер — красноармеец Аманов Н.
2-й орудийный расчет
35. Командир орудия — старший сержант Климентьев Н. Я.
36. Заместитель командира орудия — наводчик — сержант Сергеев И. М.
37. Заместитель наводчика — младший сержант Артеменко М. И.
38. Орудийный номер — красноармеец Нос А. И.
39. Орудийный номер — красноармеец Брюхно Е. А.
40. Орудийный номер — красноармеец Ишаков Б.
41. Орудийный номер — красноармеец Раимов Р.
2-й огневой взвод
42. Командир огневого взвода — лейтенант Панин В. И.
3-й орудийный расчет
43. Командир орудия — старший сержант Викторов А. В.
44. Заместитель командира орудия — наводчик — сержант Проскурин А. И.
45. Заместитель наводчика — старший сержант Серебряков.
46. Орудийный номер — красноармеец Перваков Ф. Ф.
47. Орудийный номер — красноармеец Есагальдыев К.
48. Орудийный номер — красноармеец Арудов А. В.
49. Орудийный номер.
4-й орудийный расчет
50. Командир орудия — младший сержант Шамшура С. П.
51. Заместитель командира орудия — наводчик — младший сержант Тарычев М. М.
52. Заместитель наводчика.
53. Орудийный номер — красноармеец Извеков 3.
54. Орудийный номер — красноармеец Оспанов Д.
55. Орудийный номер — красноармеец Аразалиев А.
56. Орудийный номер — красноармеец Каримов К.
Отделение тяги
57. Командир отделения тяги — старший сержант Божок И. М.
58. Механик-шофер — старший сержант Уколов Г. Н.
59. Механик-шофер — старший сержант Сидельников Т. Е.
60. Механик-шофер — красноармеец Нарышкин П. И.
61. Шофер — ефрейтор Дорошенко Н. Ф.
62. Шофер — красноармеец Подволоцкий Н. В.
63. Шофер — красноармеец Костюк А. К.
64. Шофер — красноармеец Плючко П. М.
65. Шофер — красноармеец Ткачук И. П.
Хозяйственное отделение
66. Старшина батареи — старшина Кузнецов К. И.
67. Инструктор санитарный — старший сержант Луковников А. П.
68. Инструктор химический.
69. Мастер орудийный — сержант Еганов А. Н.
70. Шофер — младший сержант Рудой В. Ф.
71. Пулеметчик — красноармеец Сапелин И. В.
72. Кантенармус — ефрейтор Зеленый М. И.
73. Повар старший — ефрейтор Смирнов.
74. Повар — рядовой Казанкин.
Я помещаю этот сугубо штабной документ с мыслью о моих сослуживцах в дни минувшей войны. Невесть какой грамотей, я учил их уму-разуму, учил службе, как меня учили мои командиры, и нисколько не сомневаюсь в том, что всякий, кому попадут на глаза эти строки, вспомнит науку и отзовется.
Сколько нареканий и обид высказывали орудийные номера и люди взвода управления? Всегда 4-я! В болото под Отрожками — 4-я, в Чижовку — 4-я, в Урыв — 4-я, в Солдатское... Касторное... А в окружении на дороге восточнее Быково? Три тысячи немецких пехотинцев, а на ОП всего по пять снарядов на орудие!!!
Эти обиды искренне чувствовал замполит Кокорин — мой друг и товарищ. «Почему вы не возражаете?» — оглядевшись, спрашивал он где-нибудь в снежной нише. Кокорин дорожил репутацией замполита и не хотел, чтобы кто-то слышал, будто замполит поддерживает нездоровые настроения.
Отрожки, предположим, но относительно Чижовки обиженные неправы. У командира полка были все основания послать именно 4-ю батарею. Еще в начале боев я был недоволен работой ПНП и обратился с просьбой к командиру полка разрешить мне перенести НП в Чижовку. Кого бы послал Кокорин, если не человека, который знает местность? И потом должен же кто-то...
— Да, конечно, — возмущенно восклицал Кокорин, — вы выслуживаетесь перед начальством, а расплачиваются орудийные номера! В Отрожках оставили трех, в Чижовке... шесть...
Кокорин говорил так сгоряча. Я не обижался. Выслуживаются сотрудники тыловых учреждений, возможно, еще где-то в других частях. Действительно, во фронтовой жизни встречаются изворотливые люди, умеющие вместо себя подставить другого. Командиры-иптаповцы далеки от этого, они несут бремя несравненно больше своих подчиненных, а во всех прочих случаях делят с ними поровну труды и невзгоды войны.
Да, на досуге люди судачили между собой. Но все обиды забываются, когда подана команда «По местам!». Разведчики, орудийные номера, связисты действовали как повелевала совесть и обязанности воина. 4-я батарея решала задачи, непосильные для других, и по меньшей мере четырежды спасала полк от гибели. Но об этом речь впереди.
* * *
4-я батарея... я принял ее 6-го июля 1942 года[67] в 500 км от Липовой Рощи в Рождественской Хаве близ м. Анна в восточной части Воронежской области, куда 595-й ИПТАП РГК был отведен на доукомплектование после того, когда вырвался из окружения в районе г. Тим — Ефросиновка — Старый Оскол[68], потеряв в тяжелых боях более половины личного состава, три четверти орудий и столько же автомобилей и тягачей. Среди погибших и пропавших без вести числился и старший лейтенант Кипенко, прежде командовавший 4-й батареей, я выполнял обязанности старшего на батарее до того дня, когда вторично был переведен на должность помощника начальника штаба полка.
14-го июля в Рождественской Хаве полк встречал командующего артиллерией 40-й армии генерал-майора артиллерии Баренцева С. С. Он осмотрел позиции и хаты, в которых жили орудийные расчеты. Подразделения еще не были укомплектованы, не получены шесть орудий, приборы, средства связи, отсутствовали семьдесят человек, но командующий артиллерией нашел, что полк вполне вернул боеспособность.
Командир 595-го ИПТАП РГК майор Купив И. В. построил на деревенской улице командный состав. За чертой, которую обозначили линейные с примкнутыми, как на параде, штыками, толпились местные жители. Генерал Баренцев перед строем изложил обстановку в районе Воронежа, назвал меры, предпринимаемые командованием 40-й армии с целью стабилизировать положение, и приказал немедленно выступить на фронт[69].
595-й ИПТАП, совершив пятидесятикилометровый марш, в тот же день занял боевые порядки в полосе обороны частей 206-й СД, которая подошла из тыла. ОП 4-й батареи — на берегу безымянного озера, 800 м южнее деревни Масловка, НП — голый песчаный бугор, в ряду других, которые тянутся грядой вниз по течению, к деревне Таврово по восточному берегу реки Воронеж. Район целей — деревня Шилово на высоком крутом западном берегу реки.
3 августа 595-й ИПТАП РГК сменил боевые порядки[70]. ОП 4-й батареи (она называлась сводной потому, что в ее состав включены 2 орудия 1-й батареи) — на берегу речки Усманки на окраине деревни Гололобово (в 9-ти км восточнее Воронежа). НП — на пятом этаже жилого дома в Придаче по улице, которая отделяла ограду 18-го авиазавода от прибрежных болот восточного берега реки Воронеж. Основной сектор стрельбы: граница справа — еврейское кладбище (включительно), слева — угловой дом (правый угол) в переулке В. Фигнер (включительно). Дополнительный — справа здание розариума Зелентреста (включительно), слева — красная казарма (исключительно) на территории Воронежского военного училища связи.
4-я батарея вместе с другими поддержала огнем с закрытых ОП усилия пехоты частей 100-й СД, 6-й СД, 111-й ОСБр, в последующем — танков 14-й ТБр и других в боях по овладению Чижовкой (южная окраина Воронежа), а затем тщетные попытки этих соединений выйти в тыл Воронежской группировки немецких войск[71].
Ночью с 26-го на 27-е октября с ПНП 4-й батареи поступило сообщение: в частях 100-й СД на Чижовском плацдарме поднялась тревога. В районе ориентира 6 — красная казарма военного училища связи — слышен гул двигателей. По мнению пехоты, немцы концентрируют танки с намерением ликвидировать плацдарм. Пехота не полагается на минные поля, так же как на собственные противотанковые средства — 45-мм батальонные, 76-мм полковые орудия и подразделения ПТ ружей — и требует немедленно выдвинуть ИПТАПовские орудия в ее боевые порядки.
27-го октября утром 4-я батарея оставила свои позиции в Гололобово и на виду всех НП противника форсировала реку Воронеж южнее подорванных ферм моста Варейкиса[72]. 4-я батарея опровергла утверждения скептиков в собственных рядах и в рядах командного состава полка, что подобное предприятие днем неосуществимо и показала пехоте, что ИПТАП во всякое время готов прийти ей на помощь.
Расчеты более полутора километра катили орудия на руках, до укрытий у подножия чижовского холма. Всякий пехотинец, попавший по пути, привлекался на помощь. С наступлением темноты 4-я батарея заняла открытую ОП среди развалин между второй и третьей траншеей на участке 1-го батальона 472-го СП. НП — позади, бугор, нагромождение битых кирпичей за церковью. Командиры взводов, старший на батарее находились «по местам» безотлучно. Я большую часть времени проводил на НП и у орудий. Ежедневно встречался с командиром 472-го СП подполковником Семиженом, командиром батальона, командирами батарей, которые поддерживали пехоту с закрытых ОП, говорил с командирами рот и взводов.
Данные наблюдения, которые собирали взвод управления, орудийные расчеты, пехота и артиллеристы, давали некоторые основания для выводов. Едва ли немцы помышляют о танковой атаке. Да, на территории училища связи и южнее в лесу замечены танки, 6–7 единиц. Выходят из укрытий и после четырех-пяти выстрелов возвращаются обратно. Если немцы решатся двинуть танки в атаку — вероятность этого весьма мала, — то только в качестве оружия непосредственного сопротивления пехоты. Они будут немедленно подавлены батареями с закрытых ОП.
Пехота и орудийные расчеты каждую ночь слышали гул моторов. Немцы, по-видимому, заняты подготовкой к зиме, подвозят материалы и имущество. Ожидать серьезных атак, мне казалось, нет причин. Я доложил об этом капитану Крутову В. И. — начальнику штаба полка — и просил разрешения занять один из двух пустующих блиндажей в тылу НП, поскольку все люди брошены на оборудование позиции и жилья для рядового состава. Спустя некоторое время телефонист позвал меня к телефону. Говорил майор Физин — командир полка[73]. Он готов согласиться с тем, что на чижовском участке наступило затишье, и доложит старшим начальникам. Задача 4-й батареи прежняя — продолжать наблюдение, закончить строительство блиндажей, изготовить и установить печки. Майор Физин не возражал против занятия блиндажа при условии, если я договорюсь с теми, кому он принадлежит. «Выясните!» — закончил он.
Политрук Кокорин собрал необходимые сведения. Блиндажи подготовлены для Военного совета 40-й армии, и в настоящее время не имеют хозяина, закрыты и опломбированы. Ответственность за содержание их возложена на команду нескольких саперов, из числа тех, кто строил.
Блиндажи Военного совета? У меня отпала всякая охота повторно обращаться к майору Физину. Но Кокорин настаивал. Он до конца войны не простит себе, если 4-я батарея упустит столь необычный шанс.
Разговор происходил на НП поздно ночью 30-го октября. Кокорин настоял, чтобы я встретился с саперами. Старший саперный начальник в тот час инспектировал охрану. Кокорин представил меня и обратился к саперу с просьбой открыть дверь. «Обогреться и только... не более часа».
Сапер уступил с явным нежеланием. «Обогрев» затянулся до утра. Наступил вечер и новое утро. Охрана с помощью разных уловок хотела выкурить «постояльцев», придумывала слухи, будто Военный совет вот-вот переселится на плацдарм. Но дни шли один за другим. Так и остался блиндаж за 4-й батареей. Замполит, я, ординарцы, дежурная смена телефонистов, обслуживавшая линию до промежуточного узла связи, имели возможность ежесуточно спать по нескольку часов в теплом безопасном месте.
Блиндажи Военного совета — прочные защитные сооружения, построенные армейской саперной бригадой на склонах оврага, который тянется от развалин нижней чижовской улицы к болоту. Командиру ИПТАПовской батареи и во сне не могло привидеться ничего подобного. Перекрытие — пять накатов из рельс и бревен. Толщина его 8 метров. Два отсека. Тамбур, стены, потолок обшиты вагонкой, печки для обогрева, двойные двери, вентиляция.
Вполне комфортабельная гостиница под землей, в стиле линии Мажино. Кокорин не однажды выражал согласие жить там до скончания века. Он готов смириться с огневыми налетами 105-мм орудий и минометов и с тем, что пища доставляется только два раза — поздно вечером и ранним утром с расчетом на то, чтобы повар ефрейтор Смирнов вернулся до рассвета на тот берег.
Да, вот неудобство. Район церкви и овраг с обоими блиндажами Военного совета систематически обстреливала дальнобойная 210-мм пушечная батарея БМ из-за Дона. Дрожат стены блиндажа, будто в землетрясении, скрипит вагонка и дым из печки возвращается обратно, даже когда очередь перелетная и все четыре снаряда ложатся на болоте.
3-го или 4-го ноября в блиндаже напротив поселился оперативный отдел штаба 100-й СД. Жизнь в овраге переменилась, стоят два поста. На починку линии бегают телефонисты, и с наступлением темноты один за другим идут какие-то люди.
В день праздника, 7-го ноября, 210-мм батарея, как обычно, начала обстрел. Одна очередь, другая и... удар, наружная дверь в моем блиндаже сорвалась с петель, двери в отсеках — настежь. Хлынул холодный воздух. Я выглянул, из блиндажа напротив валит дым. Куча выброшенного грунта. Прямое попадание!
Тревога! Прибыли только свои — 4 человека. Обстрел закончился. Приступили к спасательным работам. Собралось 10, потом 15, 20 человек.
Увы, хваленые накаты не более, чем видимость. Ни грунт, ни рельсы, ни бревна не могли сдержать мощный удар снаряда. Огромная коническая яма, дым курится, торчат обломки. Внизу подо всем этим 12 человек. Удручающая картина.
В последующие дни немецкая артиллерия продолжала обстрел. Грохотали разрывы. Штабные телефонисты смотали кабель. Овраг опустел. Осталось только три нитки 4-й батареи, две прямые — на НП и ОП и третья в тыл к промежуточному узлу связи у волноломов. Линия тянулась дальше через реку на КП полка в Репном.
13 ноября в 0 часов 47 минут я получил по телефону приказание снять орудия с ОП в Чижовке[74] и к 9.00 прибыть на хутор Никольский (в 15 км на восточном берегу), где сосредоточиваются подразделения 595-го ИПТАП РГК, прежде чем приступить к выполнению новой задачи.
4-я батарея форсировала реку Воронеж в октябре. Я переправлял орудия по дну. Расчеты тащили их волоком на буксирных канатах. Глубина реки у моста Варейкиса на южной стороне дамбы достигала 8-ми метров, ширина — 90.
С начала ноября наступило похолодание, температура падала. На реке начался ледостав. 9-го ноября ртутный столбик батарейного термометра опустился до отметки — 16 °С.
Чижовский плацдарм к тому времени удерживали части 100-й СД со всеми своими минометными и саперными подразделениями, батальонной и полковой артиллерией, а также отдельные группы пехоты других соединений, из-за огромных потерь в августовских, сентябрьских, октябрьских боях сменявшие друг друга. В Чижовке занимали наблюдательные пункты большая часть батарей многочисленных артиллерийских полков, которые окаймляли плацдарм огнем по всему периметру, подавляли ОП немецких батарей в черте города и в глубине между реками Дон и Воронеж Общая численность личного состава на плацдарме составляла примерно 2,5–3 тысячи человек.
Пути снабжения всей этой массы людей сходились на участке шириной в 150 метров у разрушенных ферм мостя Варейкиса. Поток грузов шел дальше по осыпи вдоль дамбы — полтора километра — к подножию чижовских бугров.
Мост Варейкиса... Никто не знал почему он так называется. Варейкис — литовская фамилия, но кто носил ее Инженер, строивший мост, слесарь-стахановец или историческое лицо воронежских летописей?
На подступах к мосту Варейкиса смерть настигла многих людей и число их продолжало увеличиваться. Днем мало кто появлялся на берегу у моста Варейкиса. Но с наступлением ночи здесь становилось людно. По вызову начальников спешили в Чижовку интенданты, повара с пищей в ведрах, артснабженцы тащили ящики с патронами, врачи, почтальоны. Навстречу им брели раненые, группами и в одиночку, кто не потерял способность двигаться.
Немецкая артиллерия вела методический обстрел моста Варейкиса. Каждую ночь, когда стрелки часов сходились на цифре 12, посылала в накладку три очереди — 12 снарядов — упомянутая выше 210-мм батарея БМ. Жидкая грязь поднимается на стометровую высоту, дымят воронки, будто на дне тлел костер, и те, кто лежал поблизости, уткнувшись в землю, долго слышали, как плещется и булькает в глубине воронки вода.
Болото вдоль дамбы на обоих берегах реки и все пространство, включая прилегавшие к ВоГРЭС[75] кварталы домов Придачи, обстреливали с бугров южнее Чижовки косоприцельными цветными очередями малокалиберные зенитные автоматические пушки и пулеметы.
В дни форсирования реки «юнкерсы» ожесточенно бомбили исходный рубеж в Придаче: ВоГРЭС, завод СК-2, 16-й и 18-й авиационные заводы и участок берега у моста Варейкиса[76], единственный пригодный в практическом отношении для переправы на всем протяжении реки от железнодорожных мостов близ станции Отрожка до впадения в Дон.
С того времени у моста Варейкиса осталась на ОП 37-мм зенитная батарея. На одном берегу два орудия и на другом — два, врытые глубоко в насыпь волноломов, которые защищали мостовые опоры от льдин в весенние паводки. Там же в насыпи оборудовали себе блиндаж саперы из поста, учрежденного для обеспечения комендантских нужд переправы.
10-го ноября командир полка майор Физин собирал командиров батарей в штабе в с. Репное. Ко мне приказание поступило в 14 часов 10 минут, совещание начиналось в 16 часов. От 18-го авиазавода, где в развалинах главного сборочного корпуса укрывались средства тяги 4-й батареи, до Репного 18 километров. Я не опоздал только потому, что шофер — сержант Божок — гнал автомобиль с бешеной скоростью, в Монастырщине едва не раздавил обозную повозку.