Неведомыми путями
Неведомыми путями
Клеверное поле
Моросит дождь. Видимость ухудшилась. Река скрылась в мутной дымке.
— Товарищ лейтенант... там, справа от дороги, — Андреев возвращал мне бинокль, — люди.
Среди копен нетрудно заметить движение людей. Клеверное поле, слева от дороги. Мы проходили там на рассвете.
— Пойдемте, — предложил Андреев, — наших много полегло на булыжнике и в болоте... но часть спаслась, видите хаты на левой стороне, ближе к дамбе?
Река, болото остались справа внизу. По меньшей мере три танка перешли мост, стреляют, изредка передвигаются туда и сюда за хатами. На восточном берегу, под дамбой, два бронетранспортера, справа и слева.
— Вы слышите? Мотор... это танк, давайте переждем. — Андреев остановился.
Дорога в сотне шагов, ее нужно перейти, и лучше сейчас, чем на виду у танка, вдруг появится.
Андреев не двигался. Гудит двигатель, казалось, танк полз на подъем.
— ...Ну их... подождем, товарищ лейтенант... выйдем... прихватит... открытое место.
Прошло две, три минуты. Гул начал затихать, удалялся в сторону. Мы перешли дорогу. За обочиной — копны, я запомнил. Люди, которых я наблюдал полчаса назад, исчезли.
— А наши ли... вы уверены? — усомнился Андреев.
— Немцы не могли подойти со стороны моста.
— А из Городища? — Андреев колеблется.
Среди копен есть люди, я слышу голоса, выкрики. Раненые. Много. Откуда? Утром, вроде, их не было.
Раненые заметили нас. Зовут. Чем им помочь? Стоны, крики, просьбы, проклятия.
— Потерпите... мы сейчас наведаемся в село. Принесем воду и сделаем все, что нужно... тише, не кричите, все сразу нельзя, — уговаривал Андреев.
Что же делать, возвращаться? Андреев бежит впереди, оглядывается. Стал перед калиткой, стучит. Никто не отвечал. Мы снова стучим. Разве выстрелить? Не помогло.
Андреев обнаружил людей в погребе.
— О, господи... не стучите... дверь сломается, — взмолился голос.
На ступеньке показалась старая женщина. Дети в испуге обступили, тянут подол.
— Бабуся, в копнах раненые... Помощь... Воды, молока... пойдемте с нами...
Бабуся собралась идти, глядит на детей. Поднялся плач, дети не выпускают из посиневших ручонок ее одежду.
Па порог явились еще две женщины. Бабуся успокаивала детей. Вернулась в погреб, принесла кувшины.
Женщины вышли со двора, боязливо оглядываются. За бабусей увязались дети, не отступают ни на шаг. Андреев с ведрами отбивался от собак, шел в хвосте.
Начали сносить раненых. Женщины укладывают их, поят водой. Некоторые раненые, превозмогая боль, двигались сами.
У ближних копен собраны человек тридцать. Давай пить. Подошли еще две женщины с ведрами.
Андреев извлек индивидуальный пакет. Вспомнил и я о своем. Пакет сухой, наперекор дождям и водам, и вполне пригоден к применению. Имеются пакеты и у многих раненых.
Началась перевязка. Андреев помогал женщинам. Я продолжал осмотр копен. Из Сенчи доносились пулеметные очереди, выстрелы танковых орудий.
Раненых тревожила стрельба на юго-западе. Она началась четверть часа назад. Судя по звуку, стреляли танки и орудия. Я слышал вой рикошетирующих снарядов. Если танки на западном берегу реки, скоро начнется обстрел копен.
Неожиданно я заметил женщину. Она стояла под копной на коленях, спиной ко мне. Ремень охватывал гимнастерку. Женщина поднялась. Невысокая, ладная. Рядом — сумка с крестом.
В массе людей встречаются лица, наделенные свойством создавать вокруг себя зону собственного присутствия. Не колдовство ли? Человек, попавший в пределы этой зоны, становится восприимчив к чужим настроениям и склонен поступать самым: неожиданным для себя образом.
Этим свойством, по-видимому, обладала женщина-врач, с которой однажды случай свел меня на окраине села Скураты. Шел дождь. Раненый пехотинец стонал на носилках. Моя одежда сплошь в крови. Орудийные номера стучали в дверь санитарного фургона. Я ожидал, на пороге вдруг появляется врач. И вот снова она протянула руки навстречу.
— Я знала, что вас увижу, — сказала она. — Страшно устала, проводите меня немного... хочу передохнуть.
В копнах десятки, сотни раненых. На рассвете, кажется, их не было?
Женщина присела под копной, сняла пилотку, стала рассказывать о том, что произошло в Городище после вчерашней атаки. Всю ночь два автомобиля вывозили раненых.
Бежала девочка лет семи.
— Там солдат умирает... Тетя, вы вылечите его? Лейтенант-артиллерист, о котором говорила девочка, едва шевелил пересохшими, окровавленными губами. Врач принялась за перевязку.
Из хат подошли еще две женщины. Перевязки продолжались. Раненые, кто мог, потянулись к хатам. На берегу танки...
— Мы спрячем их, — заверяли женщины.
Дождь усилился. Громыхнул выстрел недалекий, один, другой. Подошел Андреев, с ним два командира.
— Пополнение... — объявил невесело старшина. — Обнаружил под копной... спали... младший лейтенант Медиков, младший лейтенант Зотин...
Танкисты. Оба среднего роста, чем-то похожи друг на друга.
Одинаковая одежда и снаряжение. Зотин — блондин, несколько крепче на вид. Меликов — темноволос. Танкистов роднила бодрость духа — черта натуры несломленного человека, в каком бы положении он ни был.
Младшие лейтенанты из запаса. Находились в резерве командного состава Юго-Западного фронта.
— ...из Киева нас направили в Прилуки, куда должен был передислоцироваться штаб фронта... Пятьдесят человек нашей команды передвигались всеми видами транспорта... прибыли в Пирятин... а дальше начался хаос... шли несколько суток... под селом Окоп немецкие танки... команда рассеялась... Усталость и дождь загнали нас в копны, — закончил рассказ Зотин.
— Присоединяйтесь к нам! — предложил Андреев.
— Вас много?
— Два. Но это... не так мало, — Андреев заметил скептическую улыбку на лице Зотина.
— Куда направляетесь?
— Пути открыты во все стороны... Меня тянет на восток, — ответил Андреев.
— Понятно... Спасибо, разбудили, — произнес Зотин. — В деревне танки... Надо уходить, пока не поздно.
Куда? Танкисты пришли с юга. В Сенче — немцы. Возвращаться обратно в Городище? У нас только одна дорога, на север.
Появился еще один младший лейтенант. В добротном шерстяном обмундировании, фуражка с малиновым околышем, петлицы, предрасположенный к полноте. Он мало походил на фронтовика в новой одежде.
— Младший лейтенант Кузнецов, — представился он, — слышал разговор ваш... Танки подавили много наших за селом Жданы, на грейдерной дороге. Мне посчастливилось... Танки двигались по дороге, вот-вот заявятся... Пойдем... на ходу договорим...
С юго-востока стали доноситься орудийные выстрелы. Туманная дымка заволокла горизонт. Что делается там? Стрельба велась не далее чем в трех-четырех километрах. Все умолкли, прислушиваясь.
Пять человек... Людей, сохранивших способность двигаться, в копнах я не видел. Раненые... чем еще мы можем им помочь? Нужно уходить.
Я вернулся к месту перевязки. Врач немало сделала со своими помощниками, но крики и стоны не затихали. Страдания доводят людей до исступления. Кто-то требовал отправки в госпиталь.
— ...подойдут санитарные машины, и отправим, — успокаивала врач, смывала затвердевшую кровь. — Голубчик, потерпите.
Положение трагическое. Столько раненых... что будет с ними?
— Не оставляйте меня, — врач не выпускала из рук ремень моего снаряжения.
Утаить то, что ждет ее и раненых?... Нет! Я не могу скрыть правду. Придут немцы. Обеспечить безопасность раненых я не в состоянии, но сам обязан защищаться. Здесь это бессмысленно. Никаких шансов. Я не могу больше задерживаться, не рискуя навлечь на всех гибель.
— Что будет с ними... со мной? — плакала она.
Меньше всего я желал оказаться на месте человека, который утешает женщину перед тем, как оставить ее противнику. Но что же делать? Нет выбора, меня звал долг, она — врач... Она под защитой Красного Креста и должна продолжать работу, уповая на то, что немцы поймут ее. Не чужды же им солдатские чувства!
По щекам струятся слезы, она просила. Позади выкрики, зовут врача.
Если она возражает, я не уйду. Не сделаю ни одного шага вопреки ее мнению.
— ...но ведь они придут... Вы будете стрелять? Останьтесь... — она перестала плакать, смотрит сухими строгими глазами. — Ну еще пять минут.
Это была настоящая пытка.
В мой адрес неслись брань, угрозы. Кажется, раненые заподозрили меня в намерении увести врача. Под копной щелкнул патрон, досланный в пистолет. Врач повернулась лицом к раненым.
— Она не хочет идти со мной... она остается с вами... опустите оружие.
Она снова плакала.
— Ну, а теперь...идите... — приподняла голову и умолкла.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
ОКОЛЬНЫМИ ПУТЯМИ К СВОЕМУ ПРИЗВАНИЮ
ОКОЛЬНЫМИ ПУТЯМИ К СВОЕМУ ПРИЗВАНИЮ Во время своего пятнадцатимесячного пребывания в доме отца Винсент постоянно размышлял о том, какую профессию он должен выбрать, и так как его состоятельный дядя Сент успешно занимался торговлей произведениями искусства, он, следуя
Марина Эфрон <Ответ на анкету журнала «Своими путями»>
Марина Эфрон <Ответ на анкету журнала «Своими путями»> Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет ее лишь вместе с
Путями земными
Путями земными Таганрог Александр Павлович Чехов:Это был город, представлявший собою странную смесь патриархальности с европейской культурою и внешним лоском. Добрую половину его населения составляли иностранцы — греки, итальянцы, немцы и отчасти англичане. Греки
Глава пятая. Нехожеными путями
Глава пятая. Нехожеными путями И В Сталин, Л. М. Каганович и Г. К. Орджоникидзе встречают на Щелковском аэродроме экипаж «NO-25», возвратившийся после перелета Москва – остров Удд (10 августа 1936 г.).1925 год отмечен в истории советской авиации знаменательными событиями. В этом
Нехожеными путями
Нехожеными путями В первых разработках, которые вели все три истребительный КБ, пришлось довольствоваться трофейными двигателями. В ход пошли ЮМО-004 и БМВ-003.«Несколько экземпляров маломощных ЮМО, которыми мы располагали, — вспоминал заместитель Лавочкина Н. С.
Нехожеными путями
Нехожеными путями В первых разработках, которые вели все три истребительных КБ, пришлось довольствоваться трофеями. В ход пошли ЮМО-004 и БМВ-003.«Несколько экземпляров маломощных ЮМО, которыми мы располагали, — вспоминал заместитель Лавочкина Н. С. Черняков, —
14. Прежними путями по новым направлениям
14. Прежними путями по новым направлениям Окончилась вторая мировая война. За четверть столетия между двумя мировыми войнами прошло становление искусства Диснея, По окончании первой мировой войны он должен был решать, что ему предпринимать. Теперь перед ним возник
Окольными путями
Окольными путями Тяжелый переход на земли предков семейство Ли завершило в уезде Чанлун округа Мяньчжоу, что в полумиле от современного города Цзянъю в Сычуани. Поселение, где они обосновались, именовалось Цинляньсян. Как понимать это название? Сян — деревня, посад. А вот
Глава 7 Кружными путями
Глава 7 Кружными путями Я хотел вернуться назад — в страну, откуда вышел родом, вернуться в эту «ноябрьскую» страну! Хотел научиться понимать отцов и любить матерей!Аушвиц не мог быть родиной ни для кого. Даже для потомков нацистских преступников, уж для них-то и тем более