Река Удай

Река Удай

Я не удержался на склоне и полетел вниз под обрыв. Там нашел Орлова, десять-пятнадцать командиров и шесть орудийных номеров. Увидел обвитую бинтами голову, старший лейтенант, один из связных полковника. Он сказал, что большая часть людей оттеснена в юго-восточном направлении к дороге. Ушел и полковник. Старший лейтенант не знал ни фамилии его, ни должности.

Люди спешили в глубь болота, стараясь уйти от разрывов. Сопротивление, оказанное противнику в Запорожской Круче, не возводило танкам отрезать остатки подразделений, зажатых между окраиной Пирятина и хутором. Немцы пытались исправить упущение, усилили обстрел болота и зарослей на западном берегу реки Удай.

Скоро я увидел Васильева, орудийных номеров. Всего 19 человек, 16 карабинов, пулемет, 4 автомата. Куда идти? Этот вопрос интересовал каждого. Позади снаряды рвались непрерывно.

Заболоченная пойма реки густо поросла ольхой, камышами, осокой. Небольшие островки посуше все заняты людьми.

Хлюпала вода, ноги вязнут в грязи. Я остановился на островке. Полно людей, присесть негде. Раздаются недовольные выкрики.

Вечерело. Впереди шагал Васильев, остановился.

— ...давайте сориентируемся... спросим, куда идти.

Среди деревьев прогрохотали четыре разрыва, потом еще четыре. Васильев махнул рукой и двинулся дальше.

Болотная растительность становилась выше и вскоре перешла в прибрежный ольховый лес. Жужжат тучи мошек, комаров. Затхлый, тяжелый запах болота стеснял дыхание. Людей еще больше... Многие спешили куда-то, другие устраивались на отдых.

Начало темнеть. Идти все трудней. Сплошные, сросшиеся колючими ветвями, почти непроходимые заросли. Только под ветками в самом низу были ходы, проложенные лесным и болотным зверьем, мы буквально продирались шаг за шагом. Неожиданно я услышал плеск воды. Река Удай. Ширина ее не превышала ста семидесяти метров. В воду свисали подмытые корневища.

Под деревьями сумерек, духота. И тут люди — преимущественно начальствующий состав — отбиваются от насекомых, бродят по берегу, иные сидят безучастно. Много раненых. Ни у кого нет топографической карты.

Немецкая артиллерия усиливала обстрел прибрежных зарослей. Все опасаются преследования. Нужно переплыть реку. А там за рекой что?

Быстрое течение несет подседланных лошадей, они оглашают берега жалобным ржаньем. Люди пытаются спасать их, гибнущие животные увлекают их ко дну.

Становилось все темней. Шальные снаряды рвались в верхушках деревьев. Огневые взводы шли по течению вниз. Васильев обнаружил тропу, она привела к кладке. Под берегом досок не было. Сохранилась только сваи, часть настила. Это облегчило работу спасателей. Часть лошадей удалось выловить, они дрожат, не держатся на ногах.

Доносились автоматные очереди. Преследование, по-видимому, не прекратилось, не затихал обстрел.

Людей на берегу реки не меньше, чем в болотных зарослях, и снаряды попадали в цель. Измученные, они бродили а места на место группами и в одиночку.

Огневые взводы двигались дальше. Торфяной берег подмыт на всем протяжении, обвалился. Повернуть обратно?

— ...Теряем время попусту, — говорил Васильев, — давайте решимся... не умеющие плавать, ко мне!

Набралось немало, треть людей. В это число включены и те, кто имел легкие ранения.

— Что же делать? Ремни вязать?.. — говорил Васильев, — Нет, не годятся... всего двадцать метров.

Жужжат насекомые. Люди отмахивались безуспешно пилотками, ветками.

— Пошли к лошадям... Снимем оголовье, поводья... подпруги, — надумал Васильев.

Канат связан, растянут между сваями. Начали переправляться. Явилось много желающих. Толпа хлынула в воду, оборвала канат.

Людей на восточном берегу ничуть не меньше. Густой заболоченный лес. После короткой остановки орудийные номера осмотрели оружие, двинулись дальше.

Темнота непроглядная. Отовсюду слышался шум, говор.

— Отзовитесь, двести тридцать первый КАП! — раз за разом наши люди называли фамилии командиров.

На поверхности воды поблескивает отражение звезд. Заводь. Болотный гнус, квакают лягушки. Я прошел по берегу в одну, другую сторону. Где кончается вода? Никто не знал.

Вперед. Ноги погружаются в ил, вода выше пояса не поднималась. Ширина заводи такая же, как реки Удай.

Лес, болото, мокрый луг. К 21 часу огневые взводы вышли на дорогу, которая привела к населенному пункту. Подмокший фонарик едва светит. На указателе: Деймановка.

— Деймановка... — произнес Васильев. — Я слышал название.

Да, Деймановка — район сосредоточения 1-го дивизиона к исходу сегодняшнего дня.

— Может быть, первому дивизиону больше... повезло... чем нам, — продолжал Васильев. — Первая батарея, пожалуй, не снялась с позиции, хотя такие, как младший лейтенант Зайцев, вряд ли станут ожидать, пока сомнут танки...

Да, Зайцев предприимчивый парень, выручил.

— ...снарядил безнадежные шрапнели... Нет, лучше сказать так... шестая батарея без горючего пришла в район сосредоточения, чтобы отразить атаку танков шрапнелью первой батареи.

Васильев, очевидно, пытался поддержать свой дух и мой тоже. Мы все нуждались в этом. Состояние всеобщего хаоса не оставляло никого в покое. На восточном, как и на западном берегу реки Удай, тысячи, десятки тысяч людей. И никакой организации.

— Что ж... кого-нибудь найдем... если не в Деймановке, так в другом селе... может быть, наш полк успел переправиться, — утешал себя Васильев.