Путь на ПНП

Путь на ПНП

Вместе со связным я приближался к Подгорному. Греет солнце. Пахнет пылью, сеном и горьковато-кислым духом болот. На душе легко и свободно.

В стороне следы бомбежки, воронки, остов сгоревшего ЗИСа. За машиной, по словам телефонистов, дорогу пересек кабель. Дальше идти по линии.

Зачем вызвал меня Варавин? Может быть, переведут в другую батарею? Не связан ли вызов с посещением позиции начальником артиллерии?

Замечания я доложил, никаких других погрешностей за собой не чувствовал. Разве 3-е орудие? Налет — явление обычное. «Юнкерсы» наносят удары куда хотят. Вины старшего на батарее, кажется, не было. Начальник артиллерии хорошо отозвался о поведении людей. Ах, да... Ю. З., опоздание...

Я решил, что причин для вызова достаточно и прибавил шаг. Спустя некоторое время телефонная линия привела меня на окраину села Подгорное. За огородами лежал луг, разбросаны повсюду стоги сена. Дальше на запад — рощи, за которыми скрывалась Десна.

Пехотинец забрался на копну, бросал сено, стараясь попасть в повозку. Завыл снаряд. Лошадь понеслась, волоча за собой опрокинутую повозку.

Телефонная линия тянулась дальше на северо-восток к селу Пески. Варавин говорил, Пески — в глубине боевых порядков десантников. Стала заметной близость переднего края. Воронки, на крышах хат — следы прямых попаданий.

Во дворе — замаскирована машина. Окопы. Люди. На бруствере — самозарядные винтовки. Земляная платформа, приспособление для стрельбы из пулемета по воздушным целям.

За селом возвышаются бугры с крутыми склонами, поросшие деревьями и кустами. Поляна, выжженная солнцем, следы земляных работ и разного рода воронки — большие и малые. Где-то здесь НП 6-й батареи.

Телефонист огляделся, указал в сторону кургана. Какой-то человек машет рукой. Лейтенант Смольков. Мы обменялись приветствиями.

— Переходим в Подгорное, на новый НП. Командир батареи спит... сейчас подниму.

Варавин взглянул на часы.

— Поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Пономарева... Не знаю, что там... должны сообщить. Как на ОП?

Разговор прервался. Разведчик-наблюдатель обнаружил новую надводную цель. Катер. Варавин поспешил к стереотрубе. Я занял место у буссоли.

Нет, не катер. Паром, собранный из секций, довольно длинный, уже отчалил и, сносимый течением, приближался к середине реки. Немцы работали веслами. Груженный паром время от времени кренился и черпал воду, хотя волн я не замечал.

— «Дятел-один», по местам...

Первые снаряды легли на берегу. Вторая очередь — три снаряда — вспенила воду выше по течению. Варавин, недовольный работой огневых взводов, посмотрел на меня.

Снова три разрыва. Волна окатила паром из конца в конец.

— Шесть снарядов... беглый... огонь!

Сверкая бурунами, вода пенилась, разрывы стали перемещаться по течению, снова плясали вокруг парома. В следующую минуту разрывы сдвинулись. Водяная пыль. Дым стелется на поверхности, что-то мелькнуло. Паром раздвоился, половина опрокинулась и мгновенно скрылась под водой.

В линзах видно — барахтаются люди. Назад к берегу — вплавь.

— Стой! — Варавин повернулся и удовлетворенно закончил: — По утопающим я не стреляю...

— «Ветер»! Товарищ комбат, «ветер»! — испуганно повторил телефонист.

Варавин прильнул к окулярам стереотрубы.

— Цель номер шесть... четыре снаряда... беглый огонь!

«Ветер» — начало артподготовки. Выстрелы в тылу стали учащаться. Снаряды рвались в районе пристрелянных целей. Местами поднимался дым. Много пространства в боевых порядках немцев оставалось непораженным. Кое-где наблюдается передвижение пехоты.

6-я батарея провела четыре огневых налета. Спустя 20 минут разрывы стали перемещаться в глубину.

— Пехота должна идти в атаку, — сказал Варавин.

Немецкие минометы начали ответную стрельбу. Севернее деревни, среди зарослей и на лугу, образовалось облако серого дыма. Где же атакующие? Одна-две группы пехоты. Продвинулись сто-двести шагов. Залегли.

С НП командира дивизиона поступило приказание возобновить огонь по целям на переднем крае.

— Десятого к аппарату, — звал телефонист командира батареи.

— Стой!

Варавин переговорил с командиром дивизиона, вернулся в свою ячейку.

— Телефонист, передавайте на «Дятел-один» перерыв, атака отменяется...

— Воздух!

Со стороны реки летят «юнкерсы». Развернувшись, начали пикировать. Со стен сыплется песок. «Юнкерс» выходил из пике. Слышатся очереди ручного пулемета. Стрелял Смольков, в ячейке хлопали винтовочные выстрелы разведчиков, вычислителей, телефонистов. Стрелял из своей винтовки командир батареи.

Из котлована под масксетью посылала очереди счетверенная пулеметная установка десантников. Казалось, трассы направлены из самолета. Неожиданно пикирующий «юнкерс» потерял часть крыла, врезался в землю.

— Снова они, — и разведчик объяснил: — Вчера десантники сбили одного... «музыканта»[23], а потом девятка зашла с тыла и накрыла сразу две машины, потом третью... Было шесть... осталось три... пикировали один за одним, а он строчит, и «музыкант» отвернул... вот здорово... я бы не смог... так стреляю, а когда на меня... не могу, руки немеют...

Телефонист выкрикивал позывные, не обращая внимания на песок, который сыпался за воротник. Похоже, обрыв на линии.

Явился другой телефонист, кажется, из взвода связи дивизиона. После короткого спора, подхватив кабель, он убежал на линию.

«Юнкерсы» бомбят передний край — местность на север от села Пески, где залегла пехота.

Ни заросли, ни копны не обеспечивают маскировки. С кургана НП боевые порядки нашей пехоты просматривались насквозь. «Юнкерсы» пикируют, не утруждая себя выбором целей. Вот обрушились на село Пески. Обстреляли из пулеметов и пушек улицу, начали набирать высоту и потянулись к Деске.

Телефонист позвал Варавина к телефону.

— Снова в наступление, — сообщил он. — Командир дивизиона сказал... предшествующая атака недостаточно организована... Руководство принял командир корпуса... товарищ лейтенант, видите оголенные деревья, ориентир шесть? Дальше... выжженные пятна. Там найдите старшего лейтенанта Пономарева. Он назначен старшим передового наблюдательного пункта. Вы поступаете в его распоряжение. На ПНП[24] возлагается управление огнем всех трех дивизионов... Остальное узнаете на месте. Смольков... людей для полкового ПНП! Передайте привет Пономареву... У вас осталось сорок минут. Отправляйтесь. Все!

Со мной шли два телефониста и разведчик. На пути — позиция зенитных пулеметов. Сержант с голубыми петлицами десантника курил, сидя на бруствере. Расчет занимался тем же, что и люди на НП, — подправлял стенки окопа, маскировку. Над стволами неостывших пулеметов струились испарения.

Большую часть расстояния пришлось бежать. У меня осталось десять минут в запасе. Но этого времени не хватило, чтобы найти старшего лейтенанта Пономарева. Ни под деревьями, ни там, где прежде стояли два стога, — у выжженных пятен — ни Пономарева и никого из своих не было.

Только закончилась бомбежка. Возможно, что-нибудь случилось? Беспрерывно обстрелы.v Что делать дальше? Продолжать поиски... ждать?

Опять «юнкерсы»! Носились над курганами, сбрасывали бомбы, стреляли из пулеметов. Бомбежка захватила ту часть поля боя, которую занимали подразделения 62-й стрелковой дивизии.

Я пошел дальше. Траншея. Караульный охранял командный пункт командира 204-й воздушно-десантной бригады. Десантник знает о ПНП? 231-й КАП поддерживает подразделения этой бригады.

Длинный ход сообщения еще не был очищен от завалов. В ячейке находился старший лейтенант, он говорил по телефону. Я напал на след ПНП, но оказалось, что это не так.

— Двести тридцать первый КАП?.. ПНП?.. Подождите, — старший лейтенант вышел, вернулся.

— Пойдемте! Задачу вам поставит командир бригады. Задачу? Я ищу ПНП. Десантник промолчал. Следом за ним я вошел в ответвление, где находился капитан — энергичного вида, черные глаза, оливковая кожа лица. Он бросил быстрый взгляд на мои петлицы.

— Двести тридцать первый КАП? Где ваш командир? Я стал объяснять положение.

— Хорошо, артиллеристы быстро собрались, — капитан говорил с кавказским акцентом, — сейчас же найдите их пункты, налаживайте связь... Времени мало.

ПНП должен организовать старший лейтенант Пономарев. Я назначен от 2-го дивизиона в его распоряжение. Срок, указанный мне, истек. Не могли бы командиры-десантники сказать, что им известно о ПНП 231-го КАП? Имеют они связь с артиллерийскими частями?

В ячейку торопливо вошел десантник и доложил, что прибыл сто второй. Капитан вместе со старшим лейтенантом направился к выходу. По-видимому, прибыл старший начальник. Я остался один. Время 13.10. В ячейке рядом лейтенант возился с телефонным аппаратом. Я повторил вопрос.

— Связь с артиллеристами... была... стреляют тяжелыми... ваши... может, другие какие... не ручаюсь, — он крикнул телефонистам: — Ответил батальон? Сейчас узнаем.

Нарушенная бомбежкой связь еще не была налажена. Ждать дальше нельзя. Я повернул к выходу из траншеи и услышал голос Пономарева:

— Разве вам не указано место сбора? Где представители других дивизионов?

Следом за Пономаревым телефонисты тянут кабель. Оказывается, кабель порван во время налета. Связь на РБМ[25] не ладилась, немцы стали глушить рабочую частоту. Поэтому Пономарев задержался.

— Товарищ лейтенант, вы старший ... начинайте оборудование передового НП немедленно... Тот курган видите? Сколько у вас людей? Отрыть щели, поставить маскировку... организуйте наблюдение... в секторе... слева... готовность... пятнадцать минут. Все!

Под курганом в зарослях находился лейтенант Обушный — начальник связи полка. С ним девять человек — связисты, разведчики, топографы. И всего три лопаты.

На склоне — две воронки от бомб. Одну можно удлинить. Обушный принялся за работу.

Стереотруба развернута. Разведчики начали наблюдение. Вычислители готовили огневой планшет.

В северо-восточном направлении видны населенный пункт, курганы, покрытые зарослями, кажется, передний край, в глубине, на отдельных участках — течение Десны. Все, что находилось между рекой и передним краем, и было немецким плацдармом.

Греет полуденное солнце. Полно мух. В застывшем горячем воздухе повисло серое облако бризантного разрыва. На расстоянии 500–700 шагов среди окопов десантников ложатся мины.

Со стороны Анисова вела огонь батарея. Снаряды на излете воют и раскатисто рвутся, у подножия холма стоит густой дым.

В неглубоких окопах, разбросанных вокруг ПНП, изнывают от жары десантники. Они поднимают вспотевшие лица, оглядываются, привлеченные появлением наших людей.

— Соседи? — спросил лейтенант из ближней ячейки.

— Да... — ответил Обушный, — здесь оборудуемся... нет ли лопаток?..

Лейтенант-парашютист позвал сержанта. Тот принес дюжину малых саперных лопаток.

— ...Вернете... без этих штук плохо, — сержант с шумом бросил лопаты.

Люди работают не поднимая головы. Обушный поочередно подходил к двум телефонам, кому-то докладывал, просил.

Разведчик-наблюдатель обнаружил группу немецких пехотинцев, признаки траншей. Я наблюдал передний край на двух участках, а дальше? Нужно переговорить с парашютистами. Они ходили в атаку и, верно, знакомы с расположением огневых средств немцев?..

Сведения парашютистов оказались довольно скудными. Лейтенант мог назвать позицию одного пулемета, стрелковую ячейку. Не мог бы лейтенант подняться на ПНП?

Явился еще один лейтенант-парашютист. Командир роты. Он согласился, подошел к стереотрубе.

— Немцы занимают высоты, — лейтенант указал на холмы, которые возвышались на северо-востоке.

Где проходит передний край противника на участке 2-го батальона парашютистов?

— ...Справа... воронки, влево на курган. Фронт около километра... а дальше?

— Стог сена и прямо к лесу...

Я не находил в указанном секторе примет черты, которая разделяла стороны. Лейтенант развернул свою карту. Передний край, боевые порядки подразделений 204-й ВДБр обозначены на карте командира роты так же, как и на моей.

— Сейчас не до карт, — лейтенант собрался уходить. Одну минутку. Кто занимает курган в центре участка? — Вчера четвертая рота захватила... фрицы отбили. Ну, а положение как тут?

— Покоя нет от минометов... бьет артиллерия с того берега. С утра бомбежки. Первый батальон отразил две атаки... — парашютист вернулся к стереотрубе. — Два часа назад наши артиллеристы искупали фрицев... на самой середине реки потопили паром. Все, что на нем было, пошло ко дну.

Парашютист показал расположение двух рот, которые ходили в атаку. Посетовав на «музыкантов», невидимые минометы и начальство, предъявлявшее непомерные, по мнению лейтенанта, требования к малочисленным и ослабленным в боях десантникам, он ушел.

Оборудование ПНП продолжалось. Слышен вой помех в наушниках РБМ.

Пришел Пономарев. Следом за ним два лейтенанта — представители 1-го и 3-го дивизионов. Фамилия одного Васецкий. Телефонисты принесли катушку кабеля, позаимствованную у парашютистов.

— Покажите карту, — Пономарев слушал сведения о противнике. — Почему не уточнил передний край?

У парашютистов не определена линия переднего края. Я смотрел карту командира 5-й роты. Пономарев не стал слушать.

— ...Через сорок минут начинается артподготовка. Засеченные цели немедленно передать в дивизион, пусть начинают пристрелку... Представители первого и третьего дивизионов!.. — повернулся он к лейтенантам.

Начался огневой налет. Разрывы накрыли ПНП, позиции десантников, бригадный КП под деревьями. Редкий кустарник почти не скрывал окопы. Многие мины рвались в воздухе от соприкосновения с ветками. Осколки разлетались в стороны.

Глубина ячеек ПНП менее полуметра, тесно. Прошла минута, другая.

— Скоро это кончится? — Пономарев протирал засыпанные песком глаза. — Внимание... занять места... направление атаки два холма, кодовые названия «Царица Савская», стог сена и дальше за ним ... всем видна опушка леса? Называется «Дубрава»... первый этап артиллерийской подготовки... продолжительность двадцать минут. Задача ПНП... выявлять огневые средства противника и передавать данные в дивизионы, вести контроль подавления целей. Особое внимание... на сопку «Скиф»... Вот она... видите? «Дубрава», вправо двадцать.

Пономарев назначил каждому дивизиону сектор, распределил обязанности для представителей по рубежам.

Обстрел прекратился. Телефонисты ушли исправлять повреждения. У парашютистов раненые.

— ...Двинемся вперед, — продолжал Пономарев, — идти вместе, не растеряйте своих людей. Следите за сигналами. Вопросы? А теперь всем наблюдать огневой налет 3-го дивизиона по сопке «Скиф».

Пономарев стал подавать команды. Батареи открыли огонь. Разрывы ложились по западным склонам большого, покрытого лесом холма, у его подножия. Несколько снарядов разорвалось на опушке рощи, которая тянулась на север.

Прошло несколько минут.

— Передайте на «Цитадель»... подавление сопки «Скиф» наблюдал, — передал Пономарев телефонисту, — надобности вводить корректуры не вижу. С «обмотками» связь устойчива, новых указаний не поступало. Запросите «Индиану»... время повторного налета по «Скифу».

Пономарев распорядился продолжать наблюдение. Телефонист поминутно протягивал трубку, он едва успевал отвечать по трем аппаратам.

Курган ПНП возвышался над окрестностью, но обзор в северном направлении оставлял желать много лучшего. Хорошо наблюдались лишь «Скиф», «Дубрава» и пространство правее курганов «Царицы Савской». Лесные заросли на южном склоне сильно поредели от снарядов.

Вопреки сведениям, поступившим на ОП, сколько-нибудь заметных следов инженерного оборудования на плацдарме я не замечал, исключая разве оба холма «Царицы Савской». Немцы прокладывали траншею с восточного склона «Скифа» в направлении переднего края. На одном участке она уже разворочена прямыми попаданиями.

В западной части плацдарма виднелся небольшой участок, занятый прошлой ночью парашютистами. Где их передний край?

Среди поредевших, усеянных воронками зарослей выделялись позиции передовых подразделений. Наспех отрытые углубления едва скрывали залегшего пехотинца.

В глубине плацдарма и на северном берегу Десны, кажется в районе села Брусилов, поднимались столбы дыма.

— Воздух!

Со стороны Чернигова летит корректировщик. Начавшие передвижение парашютисты остановились, но ненадолго. Они не признавали этот самолет.