Формальная задача
Формальная задача
Видавший виды ГАЗ-АА 6-й батареи тронулся. В кузове находились лейтенант Смольков, сержант Митрошенко — командир отделения связи, разведчики, топографы, телефонисты и радисты, использовавшиеся в отделениях телефонной связи.
Кто-то из разведчиков уступил мне место. Митрошенко предложил палатку. Завернувшись в нее, я опустился на телефонную катушку.
Телефонисты и разведчики стали спрашивать о последних новостях и обстановке. Что случилось с 4-м дивизионом? Говорят, его разбили? Верно? Наши части отступают на Днепр?
Помимо предположений, высказанных Мироновым по поводу отхода, я ничего не знал. Говорить об этом не полагалось, а относительно 4-го дивизиона рассказал то, что слышал от Варавина.
Люди закурили и, укрывшись шинелями, умолкли. Стало совсем темно. Сырой, холодный воздух проникал сквозь одежду. В кузове вихрилась пыль.
Машина прошла как будто знакомый, суженный деревьями, поворот. Миновала поляну. И снова лес.
Насколько я мог ориентироваться, — Варавин ехал обратно по пути 5-й батареи. Движение становилось все оживленней. Один за другим ползли навстречу бесформенные силуэты повозок, тягачей, орудий и тут же растворялись в темноте.
Неожиданно раздался рядом испуганный крик. Машина вильнула и, прочертив бортом по дереву, остановилась. Телефонисты полетели со своих мест. Ежась от холода, они стали усаживаться, бормоча о столкновении, которого удалось избежать.
У тех, кто привык к тягачам, немало любопытства вызывала быстрая ночная езда. Дорога осталась слева. Как умудрялся командир батареи сохранять ориентировку в этой тьме?
Снова заскрипели тормоза. Варавин сошел, потребовал зажечь свет и, взглянув на карту, вернулся в кабину. Двигатель загудел, закружилась пыль.
Прошло еще около получаса. Стало немного светлей. Вместо деревьев по сторонам вырисовывался кустарник. На горизонте тускло светилось далекое зарево.
Досаждавшая мне дремота начала проходить. Машина ползла все медленней, объезжая какие-то пни и кучи. Под колесами был песок или болото. Я стал приглядываться. В стороне мелькнул фонарь.
Варавин открыл дверцу. Раздался окрик. Щелкнул затвор карабина. Мы, кажется, прибыли к месту назначения.
Команда «Слезай!» разбудила спавших в кузове людей. Вместе с ними спрыгнул и я. Рядом послышался знакомый голос. Лейтенант Васильев докладывал командиру батареи: «На огневой позиции все в порядке».
Вслед за Варавиным я пробирался сквозь заросли, вышел на лужайку. Остановились. По приказанию Варавина связные устроили из палатки навес. Появилась карта. Обоим, Васильеву и мне, нужно перенести на чистые листы бумаги названия населенных пунктов, местные знаки на всем пути. Это называется «составить кроки маршрута».
Под навесом тесно. Карандаш резал бумагу, надписи ложились вкось. Колени все глубже уходили в землю, влажную, покрытую мхом. Мерцал перед глазами фонарь.
Краски на карте почти не различались. Редкая паутина дорог, опутавшая зеленые пятна леса, выглядела так же, как и многочисленные синие нити, обозначавшие реки. Напрягая глаза, мы вглядывались в карту, мешали друг другу. Варавин торопил, он хотел скорее закончить работу.
Схемы были, наконец, закончены. Линия маршрута с надписями пересекала лист и в верхнем правом углу упиралась в реку Уж. Осталось сориентировать, нанести знак магнитной стрелки с подковой у южного полюса — обязательная деталь всякой топографической схемы, которую составлял артиллерийский командир.
Кроки маршрута готовы, командир батареи осмотрел работу.
— Нет, не годится, доделать, пишите разборчиво, — говорил он и вносил исправления.
Мы вернулись под навес.
— Теперь сносно... Лейтенант Васильев! Возвращайтесь к своему взводу... вам, — Варавин сложил карту, — через час снять дозоры и не позже, чем через час и тридцать минут начать движение. В деревне Мартыновичи встретимся. Соблюдать порядок, скорость. Помните о правилах движения в темноте. Относительно здешней задачи вам скажет Васильев. Все. По местам!
Варавин ушел. Спустя минуту гул двигателя его машины стал удаляться и через минуту затих.
С запада, со стороны м. Базар, доносился приглушенный расстоянием грохот орудийной стрельбы. В темноте светили ракеты. Что там происходит? Наша пехота имитирует атаку или началась артиллерийская подготовка противника?
Васильев не знает о том, что мне сообщил Миронов. 6-я батарея задержалась на последних огневых позициях, и Варавин успел объяснить Васильеву лишь задачу, которая возлагалась на батарею по плану прикрытия, и ознакомил с маршрутом движения. Орудия развернулись на ОП перед самым вечером.
— ...прикрываем дорогу Базар... Мартыновичи, — говорил Васильев. — Первый огневой взвод справа, второй... слева от дороги... Дозоры оповестят, если появится противник... серией красных и белых ракет.
Прислушиваясь к шуму, который доносился со стороны дороги, я пытался ориентироваться. Не затихал гул машин, тягачей, скрип повозок. Загорались изредка фары.
— Немцы не дураки... дрыхнут на привале... и кто придумал тут разворачиваться? Только для отвода глаз... случись что-нибудь ... разве в этакой темноте разглядишь?.. Формальная задача... а в остальном... порядок... к маршу огневые взводы готовы, — продолжал Васильев.
Темнота и впрямь была густой и непроглядной. Я пробирался за Васильевым к орудиям 1-го огневого взвода. Впереди светит фонарь связного.
Васильев, возможно, и прав. Но задача все же остается задачей ночью так же, как и днем. С этим не шутят. А если придется вести огонь? Связь поддерживается с дозорами? Нельзя ли указать точнее места, где они находятся?
Васильев приостановился и взмахнул рукой.
— Там... вы хотите увидеть в темноте?
Разумеется! Взлетят вдруг ракеты... красные и белые? Кому они предназначены? Ведь я должен подать команду «Огонь!».
— Ну, да... решать вам...
Решать, положим, буду я, но действовать, черт побери, мы должны вместе! Огневые взводы в данный момент не в состоянии выполнять свои задачи. Кто должен отвечать за это?!
— Гм... — отозвался с безразличием Васильев.
Я напомнил Васильеву день прибытия его в батарею. Он был встречен по-дружески. Делалось все, чтобы облегчить ему обязанности... Не забыл, надеюсь?.. Он поступает бессовестно. И не только по отношению ко мне, но и к огневым взводам. Разве это по-командирски? Как только я ознакомлюсь с позицией, Васильев должен найти дозорных, растолковать им задачу, назначить маршруты патрулирования и после этого дать серию ракет для командиров орудий и не ссылаться на формальность задачи.
Васильев бормотал извинения. Темнота, люди устали. У меня не было желания продолжать этот неприятный разговор, и он умолк.
В небе появился самолет. Судя по звуку, «Хеншель-126». Его двигатель издавал особый гул, отличный от всех прочих самолетов. Вряд ли «хеншель» много увидит, хотя и вспыхивали на дороге фары. Держась на небольшой высоте, «хеншель» стал удаляться на восток.
Впереди трещали ветки. Раздался окрик. Васильев назвал пароль. Мы подошли к 1-му орудию.
Я поднял фонарь. На мгновение Орлов умолк, но быстро оправился, отвечал на приветствие. Его расчет находился в положении «по местам». Освещение приборов включено, снаряды выложены, затвор открыт.
— Орудие готово... ожидаю команд, — улыбнулся Орлов. После осмотра остальных орудий я вернулся к буссоли.
Итак, я снова в 6-й батарее.
Пришел политрук Савченко. Для замполита мое возвращение было таким же неожиданным, как и для Орлова. Савченко стал спрашивать о 5-й батарее, о новостях, рассказал, что произошло в мое отсутствие.
Потерь, кроме нескольких раненых, 6-я батарея не имела. В районе села Савлуки во время огневого налета сгорела машина взвода боепитания, разгружавшая на позиции снаряды. Савченко считал появление противника вполне возможным и одобрял меры, которые я принял для уточнения задачи.
Командиры орудий ожидали ракет, обещанных Васильевым. Монотонно гудела близкая дорога. На позиции стояла непроницаемая темнота. Время шло. Было похоже, что Васильев не мог найти дозорных.
Наконец, послышались голоса. Вслед за тем что-то вспыхнуло. Еще через миг среди кустов, рассыпая искры, закувыркался красный шар и тут же погас. Позиция погрузилась в темноту.
Возвратился сконфуженный Васильев. Все это время он ремонтировал неисправную ракетницу дозорных. Гильзы отсырели и не заходили в патронник. Условленный сигнал так и не получился, а выстрел, который я наблюдал, Васильев произвел из незакрытой ракетницы, когда разбил капсюль ножом.
— Вот вам и «формальная задача», — укоризненно сказал Васильеву политрук Савченко. Я был зол и имел достаточно времени, чтобы рассказать политруку о том, как встретил меня Васильев.
Время пребывания на огневой позиции шло к концу. Вернулись дозорные. «Отбой!» Орудия начали вытягиваться в колонну. Мерцали висевшие на щитах фонари. Оглядев колонну, я занял место в кабине, взглянул на свою схему. Разобраться в ней не составляло труда. Дорога находилась рядом.