Самооборона

Самооборона

Отправленный на линию телефонист не возвращался. Прошло полчаса. 4-я батарея провела одну стрельбу я умолкла. Треск автоматов слышался отчетливей. Пора принимать меры, огневые взводы должны подготовиться к обороне... разобрать карабины, установить наблюдение в секторе обстрела. Всем напомнить схему ориентиров.

Расчеты ждут восстановления связи. Прибежал телефонист.

— Товарищ лейтенант, на бугре немцы... вот... вот... уже на этой стороне дороги... правее мостика.

Косогор в полутора километрах справа, строго на восток. Где пропадал телефонист столько времени? В бинокле плыла, перемещаясь полосой, пожелтевшая стерня, разделенная косыми рядами копен. Я не замечал никаких признаков присутствия людей на косогоре. Зачем телефонист забрел к мостику...

— Еще утром туда перенесли линию... дошел до села, там немцы и в копнах тоже... еле выбрался... немцы в касках... рубахи болотные... кабель обрезали...

— Внимание, наблюдать ориентир три.

Я снова взялся за бинокль. На косогоре люди, два... три... похоже — немцы.

— Внимание... пехота... справа... второму огневому взводу... сменить позицию!

Все три орудия развернулись в восточном направлении. Политрук Савченко, старший сержант Смолин и четыре орудийных номера с ручным пулеметом отправлялись к мостику.

Васильев доложил о готовности. Неожиданно загрохотали выстрелы — 4-я батарея. Всколыхнула воздух звуковая волна. Взметнулись на склонах черные столбы земли.

В моем бинокле выше сетки мелькнули человеческие фигуры и скрылись за копной. В вышине тонко и жалобно просвистела одинокая пуля. Группа Савченко миновала мостик и залегла.

Немец! Вот оттолкнулся, сделал несколько прыжков, исчез, свежая воронка.

— По пехоте... ориентир три...

4-я батарея дала еще одну очередь. Снова гнулись деревья. Перелет. Снаряды легли за бугром, четко обозначилась линия горизонта. Немцы, стреляя из автоматов, бежали по склону к дороге. Десять, пятнадцать. Часть повернула в сторону мостика. Строчил пулемет Савченко. Свист пуль становится довольно частым.

— Огонь!

Снаряды легли на склоне. Немцы залегли.

4-я батарея уменьшила прицел. На гребне появлялись новые и новые группы пехоты. Фронт уже расширился до километра.

— Правее ноль двадцать, первому... один снаряд... огонь!..

Я начну справа. Если младший лейтенант Иванюк сообразит перенести огонь на левую границу, мы зададим им . жару... глупцы! Атаковать с фронта две батареи! Они сейчас поплатятся за свою наглость!

Отличная очередь, младший лейтенант Иванюк! Только не доворачивать... у огневиков срывались пилотки. Но дьявол с ними! На склоне вместе с копнами взлетела в воздух человеческая фигурка.

Расчеты работают молча, льнут к щитам. Поток пуль усилился. Снова стучал пулемет Савченко. Через дорогу тянутся трассирующие полоски очередей. Стреляют два МГ.

— Осталось четыре снаряда! — крикнул, оторвавшись от земли, Орлов.

— Первому... ориентир три, вправо десять... пулемет... второму... ориентир один, выше четыре... пулемет, уничтожить!

Прогрохотала новая очередь 4-й батареи. Левее мостика кружилась вихрем солома.

Немцы, кажется, поворачивают назад, за гребень. Сколько их?.. Не меньше сотни... Люди Савченко, стреляя, бегут следом... шесть человек. Куда?! Удаляться не следует от дороги!

Мысль о снарядах вылетела из моей головы. Команду «Стой!» приняло только 2-е орудие. Орлов опоздал, наводчик нажал спуск. На позиции осталось шесть снарядов.

Автоматчики оставили западный склон. Придут в себя, жди мины. Нужно подправить щели, возобновить маскировку. Немедленно выдвинуть охранение, 6 снарядов — ими можно только пугать.

Лейтенант Васильев отправлялся в 4-ю батарею. Я рассчитываю на ее поддержку.

К буссоли бежал сержант Митрошенко. Он ведь с НП? Где командир батареи?

Но Митрошенко, как и полагается фронтовику, не спешил с ответом, отдышался:

— Товарищ лейтенант, разрешите доложить... командир батареи... отходит со взводом управления... сюда... товарищ лейтенант, вам приказано занять оборону и ждать... разрешите идти?

Васильев не пойдет в 4-ю батарею. На своих местах остаются наводчики и командир 4-го орудия. В его распоряжение поступает хозяйственное отделение. Старший на ОП — старшина Политов. Всем остальным — встать, разобрать цинки... направление — мостик... поорудийно бегом марш!

Опушка, орудия остались позади. Люди бежали, растянувшись цепочкой. И тут засвистели, защелкали навстречу пули. Неслись одна за другой очереди. До мостика еще полкилометра. Ложись!

Снова выстрелы. 4-я батарея. На гребне взметнулись разрывы. Вперед!

С бугра посылал очереди пулемет. Рвались снаряды 4-й батареи. Вот дорога... мостик. Люди укрылись в кюветах. На месте останется только Дорошенко. Остальным — по оврагу, в заросли, на подкрепление к политруку Савченко.

Люди взволнованны. А этот кто? Сержант Дорошенко. Снисходительно улыбаясь, жестами объясняет приемы пластуна. У села Княгининки большая часть людей 1-го огневого взвода 3-й батареи 92-го ОАД потеряла способность повиноваться. Памятная минута. Позже я понял, что состояние людей объяснялось не слабодушием и не трусостью. Они не верили в то, что человек может управлять собой в том аду, который обрушился на позиции. Для меня ясно, 1-й огневой взвод выдвинется по оврагу к гребню. Окопаться. Направление стрельбы — дым. Сержанту Дорошенко углубить кювет и оборонять овраг от ориентира 3 вправо, до отдельного дерева, фронтом на юг. Он знает, как это делается?

Навстречу бежал посыльный политрука Савченко.

— Немцы обходят, — он указывал назад. — Их много побили... автоматы... на всех хватит... комиссар просит прийти.

Савченко занимал свежую воронку. Вел наблюдение. В стороне Анисова взлетали ракеты.

— Они повернули, глядите... там... в лощине, где дым...

Немецкая артиллерия обстреливала шоссе, которое шло из Чернигова на восток. Слева телефонные столбы, железнодорожная насыпь. Прибежал Васильев:

— Немцы перешли шоссе... уже за насыпью.

Не хотелось верить... Но карта подтверждала слова Васильева. Далеко на юго-востоке, у Баклановой-Муравенки, рвались снаряды, взлетали ракеты... Раз за разом направлялись «юнкерсы».

Значит, немцы продвинулись глубоко в тыл к железнодорожной линии! Центр тяжести переместился на юг, а в направлении Анисова, по-видимому, действовали отдельные подразделения, прощупывают оборону в сторону Чернигова.

— ...трофеи... — Савченко указал на кучу оружия, МГ и не менее полутора десятка винтовок и автоматов. — Что с Варавиным? Не слышали?

Командир батареи приказал оборонять район ОП. Васильев завел разговор о снарядах.

— Вот... вместо того чтобы занимать места у орудий, мы... собираем чужие трофеи... если бы не очереди четвертой батареи, лишились бы своего оружия.

Мне тоже казалась непростительной горячка, заставившая командира батареи израсходовать НЗ. Теперь-то Савченко понял, что это значит?

— Да, вы правы... но ведь и комбат... должны же подвезти... артснабжение...

1-й огневой взвод начал окапываться на своем участке. Обстрел прекратился, люди осмелели. Ходили, переговаривались. И вдруг — очередь.

— Продолжать наблюдение и не отвлекаться. Васильев приподнялся:

— Моих людей нужно подтянуть сюда... лучше вместе. Я осмотрел ячейки по краю оврага. Расчеты работали черными трофейными лопатками. Савченко раздал людям автоматы. На 6 штук 14 снаряженных магазинов. Лица, собиравшие трофеи, позабыли о патронах.

— Ну, если грохнет! — Савченко указывал на ОП 4-й батареи. Тускло поблескивали стволы орудий, наведенные по гребню. — Наши тоже сюда смотрят.

Васильев возразил:

— Не бойтесь, не грохнет... шесть снарядов.

— Я имею в виду четвертую батарею, — сказал Савченко.

— А я шестую, — ответил Васильев.

— Сколько можно об этом... ну, вы были правы, — Савченко умолк.

В юго-восточном направлении стрельба не затихала. А на косогоре стоит тишина. Но продолжаться долго так не может. Немцы выжидают. Двинутся снова, либо — на Анисов.

Прошло полчаса. Закончилось оборудование стрелковых ячеек. Что же случилось с командиром батареи? 122-миллиметровые орудия уходили на Анисов.

— Нет, не наши, — опустил бинокль Васильев. — Но, кажется, и нам время...

Да, положение незавидное. Вдали от орудий, снарядов пет, связи нет. Люди изредка переговаривались.

— Куда ушел Митрошекко? Давайте искать комбата, — предложил Савченко. — Нужно бы связаться с четвертой батареей.

— Она готовится к снятию... видите... стволы в походном положении, — просвещал Васильев политрука.

Сержант Дорошенко отправился на поиски. Смолин с водителями возвращался на позицию. Подвезут снаряды или нет — ее придется оставить. Пусть Смолин передаст Политову — выслать связного в 4-ю батарею.

Явился посыльный. «Командир батареи прибыл на ОП, огневым взводам — отбой!»

Варавина я нашел возле 1-го орудия. Что с ним? Ресницы и волосы обгорели, пламя оставило следы на гимнастерке, по-видимому, тушил пожар.

— Немцы вышли на дорогу Чернигов... Нежин, пока открыто направление на юг. Нам приказано отходить. Маршрут Анисов... Лукашевка.

Варавин стал рассматривать немецкий автомат. Замполит, щелкая затвором «эльмер-фольмера», говорил:

— Неплохая штука, легок... час назад он был в руках врага.