Рада, что успела сказать многое

А: Ты о чем-нибудь жалеешь? Что бы ты ему сказала, если бы увидела его сегодня? Мы же разговариваем с теми, кто ушел, все это знают по себе.

Г: Сейчас я жалею только о том, что он не видит детей, какими они стали. Вот этого мне жалко.

А: Ты ему все сказала, что хотела сказать?

Г: Не все, конечно, но очень многое я успела сказать. И я рада, что успела сказать многое.

А: Ты прожила вместе с ним фантастически интересную жизнь.

Г: И очень рискованную. Он подвергал опасности и нас в том числе.

А: А ты бы выбрала тихую жизнь с фермером?

Г: Ну, знаешь, все-таки даже в Англии уже было несколько покушений.

А: Почему об этом ничего не известно широко?

Г: Известно… Боря сам как-то об этом говорил в интервью. Ну, во-первых, он получал письма с угрозами. Во-вторых, я так понимаю, он все равно находился под наблюдением. А иногда приходили спецслужбы, говорили: “У нас есть сигнал, приехал человек. Надо делать то-то, то-то. Надо разделиться”.

А: Это было несколько раз, да?

Г: Да, несколько раз.

А: Какой Боря был муж и отец?

Г: Безответственный. Но детей он обожал. Он ими занимался, когда у него было настроение, когда ему это было очень интересно. Позволял им практически все. Арину[232] вообще просто обожал, она могла делать вообще все, что хотела.

А: Он еще был замечательным сыном.

Г: Да, с Анной Александровной они созванивались практически каждый день. Она обижалась, если он ей не звонил. Вся ее жизнь – это был Боря. Это была отдельная трагедия, когда его не стало, а она еще была жива.