Вот что значит частный самолет

А: У тебя самого, как я понимаю, проблемы с властью возникли в конце 1990-х или в начале 2000-х? Я знаю, что у тебя был спор, продолжающийся до сих пор, по поводу бренда “Столичная”. Может быть, расскажешь эту историю?

Ш: Расскажу. Я никогда не думал, что столкнусь с такой проблемой, что меня взяли и оклеветали, будто я что-то украл. Хотя я купил, как ты знаешь. Я купил компанию, она была практически обанкротившаяся, я заплатил деньги всем акционерам. Там была и Патриархия, и ЮКОС, и ОНЭКСИМ, и Москомимущество, и кого там только не было – я рассчитался со всеми. Купил компанию абсолютно честно на открытом рынке. Сорочкин и Сантурян компанию похоронили, обанкротили, я ее купил, более-менее наладил, и они решили еще раз ее приватизировать. Это происходило с участием Зивенко, Ротенберга, они Владимиру Владимировичу рассказали – ну, неважно…

Была очень интересная ситуация: приехал я с Евтушенковым в офис к Денису Морозову. Выхожу из кабинета, а мне охранник говорит: “Юрий Викторович, там арестовали наши машины”.

А: Прямо там?

Ш: Возле его офиса арестовали машины, окружили и ждут меня. А у него там вневедомственная охрана. Я говорю охраннику: “Где черный выход?” Он мялся, мялся, его взяли за грудки, он показал черный выход. Мы через забор, такси какое-то поймали, убежали. Звоню своим друзьям в администрацию, не буду называть фамилии, и мне говорят: “Приезжай в Кремль прямо через Спасские ворота”. Я говорю: “Я на такси”. Он говорит: “Номер таксиста давай”. Говорю таксисту: “Давай в Кремль дуй!” – “В какой Кремль? Я не поеду никуда!” – “Я тебе говорю, быстро давай езжай!” Он, такой, боится и едет к Спасским воротам. Подъезжает на КПП, смотрят его номер и нас пропускают.

Да, смешно… Я поговорил, и мне сказали: “Пока на тебя ничего нет, лучше уезжай. Если что-то будет, будет уже хуже”. Вот так я покинул страну.

А: Прямо поехал в аэропорт?

Ш: Прямо поехал в аэропорт и улетел. Сразу уехал, да.

А: Понятно. Ты уехал в 2002 году, да?

Ш: В июне[209]. Потом была история: исполнилось 25 лет, как мы закончили школу. Я учился по девятый класс в Москве, а потом мама по распределению поехала на два года в Киргизию, и два года я учился на Иссык-Куле. Девятый-десятый класс, все сдружились, очень дружные были. Мы подумали, где лучше отмечать, и нашли пансионат на берегу Иссык-Куля. Саша Машкевич, мой близкий друг, пошел к президенту Бакиеву и поговорил с ним, чтобы я там провел этот вечер. Саша договорился, я собрал кучу артистов, Хазанов Генка прилетел, Олег Янковский, тогда он Детский фонд возглавлял[210]. Ну и я должен, соответственно, лететь.

А: А ты еще был не в розыске?

Ш: Нет, еще не в розыске. Вылетаю из Риги и лечу во Фрунзе частным самолетом. Все мои помощники летели из Москвы чартерами. Как-то случайно мой одноклассник нашел мой телефон, что тоже чудо, позвонил мне в самолет и говорит: “Слушай, Юр, мы уже все прилетели, ждем только тебя. Но тут аэропорт окружили военные и милиция”. А меня бывший начальник Акаева встречал, и он, естественно, знает в лицо все киргизские спецслужбы. Он говорит: “Слушай, ждем бизнесмена московского одного, но, кроме тебя, никто не летит, а там целый взвод, и стоит самолет военный”.

А: Чтоб тебя в Москву везти потом?

Ш: Как выяснилось. Он говорит: “Лучше не лети, развернись”. Я позвонил Алику[211], говорю: “Алик, наверное, я не полечу”, он говорит: “Прилетай в Алма-Ату”. – “Нет, лучше я развернусь, давай разберемся”. И все, я вернулся. Полетел туда Машкевич. Оказывается, договорились с братом Бакиева, который курировал спецслужбы. Наш ФСБ прислал за мной военный самолет во Фрунзе, спецподразделение, чтоб меня захватить, посадить в самолет и привезти в Москву. То, что они исполнили, кстати, после меня с сенатором Изместьевым. Он же тоже полетел к премьеру Киргизии.

А: С Изместьевым, который сидит сейчас?

Ш: Дали ему пожизненное, кстати. И вот так меня спас самолет, окупил сразу всю свою стоимость. Вот что значит частный самолет. Я развернулся – и обратно в Ригу, и они гуляли без меня. Я уж там по телефону плакал с ними, и они все рыдали по связи. А так бы сейчас ты ходил, наверно, к Владимиру Владимировичу, просил, чтобы меня отпустили.

А: Вряд ли смог бы помочь…

Ш: Да, не факт, что смог бы.