Михаил Фридман

Ф: Я считаю, что Березовский, безусловно, во многом портрет эпохи. Отражение ее взлетов и падений.

А: И отсутствия правил. Человек, готовый жить без правил, в этот момент получал преимущество.

Ф: Я бы сказал так: отсутствие правил не входило в глубокое противоречие с его внутренними установками. Я думаю, что он в советское время играл вполне по правилам. Мне кажется, что если бы были более жесткие правила, Березовский, может быть, играл бы по ним вполне успешно, потому что человек он был яркий, талантливый. А поскольку этих правил как таковых не оказалось в какой-то момент времени, он с легкостью перестроился на совсем широкий взгляд на вещи. Это произошло именно потому, что у него внутри никакого противоречия отсутствие правил не вызвало.

А: Ты повторяешь, к сожалению, ложный тезис Роднянского, который говорил, что богатые потому богатые, что они менее моральны. Абсолютно неверный тезис.

Ф: Ну, я бы сказал не совсем так. Богатые потому богатые, что они легче адаптируются к изменениям. Это вообще очень тонкая грань. Мы знаем много примеров богатых, которые сделали свое богатство, скажем так, не совсем правильными путями. Например, у нас есть много людей, которые известны своим криминальным прошлым и которые стали крупными бизнесменами. Поэтому отчасти максима Роднянского имеет право на жизнь. Это отчасти верное утверждение, но далеко не во всех ситуациях.

Я бы сказал так: в короткую, наверное, он прав. Сделать большие деньги в эпоху перемен – для этого, безусловно, нужно достаточно философски относиться к правилам вообще. Понимаешь? Другое дело, что люди все-таки выстраивают какую-то структуру, которая становится институцией, становится основой стабильной, эффективной работы. Функции строителя бизнеса с нуля до национальных масштабов требуют, как правило, достаточно четкого представления о добре и зле. Которое потом трансформируется в корпоративную культуру.

Тут есть разные “богатые”, понимаешь? Если человек за три года из ничего стал миллиардером за счет приватизации, то каким образом он это получил – это действительно большой вопрос. А если человек начал создавать с нуля, например, компанию “Яндекс” и построил игрока как минимум национального и даже наднационального масштаба, или какой-нибудь Галицкий, который построил “Магнит”, – то, я думаю, он обладает очень ясной и четкой системой ценностей, трансформировавшейся в корпоративные ценности. То, что говорит Роднянский, верно для короткого периода разброда и шатаний.

А: Правда в том, что отношение Березовского к правилам очень соответствовало тезису Роднянского.

Ф: Как говорил Гитлер: “Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью”. Ну что же, он это все отбросил и стал жить легко.

А: А потом правила появлялись, и ему становилось труднее.

Ф: Я бы сказал так: при всем хаосе периода перемен эти размытые контуры правил на каком-то отдалении превращаются в твердые очертания. Понимаешь, если уж сильно далеко заходить, выясняется, что там стенка. Эта стенка определяется историей, традицией, обычаями общества, в котором ты живешь. И самая очевидная стенка – это были взаимоотношения Березовского с властью. Стенка была там всегда, но ему казалось, что ее нету, – вот такой экзистенциалист.