Рождественская встреча

А: Ты помнишь, как вы познакомились с Ромой[73]? Мне кажется, это было на лодке, когда мы вместе отдыхали.

Г: Вообще мы познакомились в Париже, когда летели на лодку.

Мы сделали остановку в Париже, потому что Рома уже был в Париже, и все остальные тоже. Мы туда приехали буквально накануне. Договорились поужинать, спустились в фойе, там всех увидели и познакомились с Ромой. И пошли в Le Fouquet’s[74]. А на следующий день улетели на Карибы.

А: На самом деле эта предрождественская встреча для обоих оказалась судьбоносной.

Г: Это было сразу после Рождества, потому что Париж был абсолютно пустой.

А: Как у них вообще с Ромой складывались отношения? Он не рассказывал, не советовался? У него сразу пошла другая жизнь, они тут же стали создавать нефтяную компанию. Ты помнишь, как это происходило?

Г: Да. Насколько я помню, ты говорил, что Рома тебя просил познакомить его с Борей.

А: Может быть. Но это уже не имеет значения, потому что все оказались на лодке вместе. Другое дело, что Рома ходил с идеей создания нефтяной компании. Он пришел ко мне и уговаривал к нему подключиться, но я вообще не видел, что это все получится, и отказался. А Боря был способен зажигаться новыми идеями, он менее скептически, чем я, к миру относился. Боря послушал и сразу в это дело включился. Я с Ромой тоже беседовал, он Боре отдает приоритет и признает, что, во всяком случае, в первые годы их общения Боря был доминирующей фигурой во всех их схемах.

Г: Да, это так. Рома к нему и относился как к учителю. Мне даже иногда за Рому было обидно, потому что Боря себя вел… не очень. Знаешь, он иногда мог плохо сказать и даже не обратить внимания, что сказал. Это не только по отношению к Роме, но и по отношению к другим людям. Он даже не отдавал себе в этом отчета.

А: Боря большинство людей не сильно уважал, это правда, но при этом он был человек воспитанный. Чтобы он кого-то оскорблял, такого я не помню.

Г: Нет, не оскорблял. Но мог задеть за больное и совершенно не обратить на это внимания.

А: А чем можно было Рому задеть?

Г: Ну, это без записи.

(…)

А: Он тоже был человек в себе очень уверенный и таким остался.

Г: Наверное, он тогда восхищался Борей.

А: Он, во-первых, восхищался, а во-вторых, еще в большей степени показывал, что восхищается. Он же человек тонкий.

Г: Возможно.