“Я буду лучшим мужчиной”

Д: О боже!.. (Смех.) То есть для всей страны рассказать, как обычно знакомятся с такими людьми? Через добрых теть-фей, которые знакомят? Ну хорошо: он связался со мной, можно так сказать, через модельное агентство. Он хотел познакомить меня не персонально с собой, а, в частности, с главой Белоруссии.

А: Александром Лукашенко?

Д: Да, с главой соседней республики. Но когда я прилетела, он настолько влюбился, что пожадничал и решил уже меня с ним не знакомить.

А: То есть какую-то другую девушку он сразу отправил в Москву?

Д: Ну да, там была девушка из Латвии, ее звали Санта, и она еще прилетела со своей подругой – он послал за ней свой борт. И такая она счастливая прилетела, и счастье ее недолго длилось. Собственно, через полтора часа он уже держал мою руку и извинялся перед ней и ее сестрой, говорил: “Вот бывает, это любовь с первого взгляда”. Это, я думаю, было в его стиле.

А: Это в его стиле, да. Он действительно влюбился, это же не шутка и не игра. Какое он на тебя впечатление произвел? Ты знала, кто такой Березовский вообще?

Д: Фамилию, конечно, слышала. Какой-то преступник, уехавший с миллиардами из России в Лондон.

А: Для девушки это неплохая характеристика, вообще говоря.

Д: Ну да, возможно. Меня все-таки испугало, что он эмигрант и его Интерпол разыскивает. Я думаю: “Господи, куда я вляпалась-то!” – такая была первая мысль. Но, собственно говоря, с ним-то у меня ничего и не должно было быть. Я помню его улыбку – все 32 или сколько там зубов. Я вспомнила сразу картинку из Forbes, как он числился в России не помню на каком месте в списке миллиардеров.

Он очень позитивный, веселый был, сразу меня потащил кататься на каких-то квадроциклах по лесу, по этим белорусским рощам. По каким-то корням, по колеям. Я застряла. Мне было тяжело с непривычки эту штуку держать хрупкими ручками. Господи, когда мы закончили это путешествие, я подумала: наверное, это он меня испытывает на прочность. Так наш день прошел. А вечером мы стали говорить о политике, конечно. Мы много говорили о политике.

А: Это его качество привлекало к Борису и женщин, и мужчин – когда он с тобой встречался, он действительно сразу рассказывал о том, что его больше всего волнует, потому что он искренне этим жил. Он говорил о политике, о серьезных вещах, совершенно не понимая и не думая, с кем разговаривает. У вас было то же самое, да?

Д: Ну, наверное, да. Но я-то на самом деле интересовалась этими вопросами. И он, наверное, поэтому и влюбился, что он часто с кем-то начинал эти разговоры и не встречал ответа. А тут мы сплелись в каких-то спорах сразу, ему понравилось, что я такой патриот, очень люблю Россию. Мы там про дядю Вову[238] говорили, он был против, а я говорю: “Я за, он молодец”. Это был 2009 год, тогда его еще любили, потом был период – не любили, сейчас опять любят. Как-то ему это очень понравилось.

А: У вас очень быстро отношения развивались. Он подарил тебе квартиру, сделал предложение? Просто сразу все?

Д: Я не знала его, думала, ему за 50 лет, оказалось – за 60, и это было для меня немножко тяжело – ментально осознать, что моему бойфренду 63 года. Я была человеком, которому небезразлично общественное мнение.

А: А тебе был 21 год, да?

Д: Да, 21. Поэтому я все это скрывала. Мне не хотелось это афишировать, очень мне было стыдновато, и я в принципе не планировала связывать с ним жизнь. Но все знают его настойчивость: если он чего-то хочет, то он головой расшибется об стену, но сделает это. Через две-три недели он мне подарил квартиру в новом доме, в Москве, где сразу начал делать ремонт – приглашали дизайнеров, в Верону летали, выбирали дорогую мебель, отделку. Он посылал самолеты, бриллианты, подарки, деньги – все это на тебя высыпал вот так, так! На самом деле я хотела бы пожелать каждой женщине в жизни такое почувствовать. Пусть он, конечно, не выглядит как Брэд Питт, но ухаживает он так, как не всякий мужчина может. Я себя чувствовала принцессой, королевой. Он говорил: “Я буду лучшим для тебя мужчиной”. Он настолько меня окружил, закрутил, что я, если честно, вообще не успела понять, что происходит. Он же мне сделал еще и ребенка, у меня был первый выкидыш на первый-второй месяц наших отношений.

А: И тогда он сделал предложение?

Д: Сделал первое предложение, неофициальное. Я там непонятно что – согласилась, отказалась? А спустя ровно год наших отношений мы полетели на Карибы – я, мои подруги и его близкие друзья, – и там была официальная помолвка, он мне сделал предложение во второй раз. С кольцом с большим бриллиантом, с которым тоже связана одна история, я потом расскажу. Он всерьез хотел официально расписаться, чего я, собственно говоря, не хотела. Меня больше устраивала помолвка, кольцо.

А: Он уже был в разводе с Галей?

Д: Да, он был в разводе. Через полгода или год после нашего расставания закончился их бракоразводный процесс, там была какая-то ошеломительная сумма выплат. Он никогда не скупился.

А: Галя его любила на самом деле очень сильно. И Галя его и приютила в конце концов. Как у вас дальше отношения развивались? Ты в какой-то момент решила, что тебе это уже не нужно?

Д: Через год я, наверное, думала, что да, мне это не нужно. Я была очень молодая и, наверное, вообще не этого хотела на тот момент от жизни. Сейчас я бы уже по-другому, наверное, подошла, встретив его в более сознательном возрасте. Я оценила те качества в нем, которых тогда я даже не видела. Но, помимо всего, я изначально думала, что у меня какая-то проснется к нему любовь, чувства. Они даже были, какая-то была ревность, сомнения, может, он меня разлюбит – какие-то мысли были.

А: Он давал поводы для ревности?

Д: Нет, в принципе не давал. Но мы же не все время вместе были. Вокруг таких мужчин, я понимаю, хороводы вьются. Но он меня прямо любил, любил долго и до смерти. И в свой последний Новый год он меня поздравлял, когда уже, как говорят, был больной.

А: То есть вы поддерживали связь много лет, даже после того, как расстались?

Д: Да. Мы общались втайне от отца моего ребенка, потому что он очень ревновал. Мы периодически созванивались или списывались. Абсолютно по-дружески. Мне хотелось его поддержать, потому что для него этот суд с Романом был делом жизни. Когда в этом он потерпел фиаско, мне было просто за него больно, а в дальнейшей истории с его психическим состоянием – тем более.

А: Получается, что вы плотно общались два года?

Д: Ну да. 29 июля 2009 года мы познакомились. Когда я была на его 65-летии в Лондоне, в январе 2011-го, мы уже не были в отношениях. Весной 2011-го мы еще виделись, а с июня я начала отношения с будущим отцом моего ребенка и больше его не видела. Последний раз я видела его в Лондоне в апреле 2011 года.

А: Весной 2011-го он был в хорошем состоянии, все было нормально?

Д: Все еще было нормально. Все стало плохо в 2012 году, когда закончился этот суд. Я с ним говорила, и он сказал, что удивлен, что я ему звоню. Его неофициальная жена Елена, которая мне предшествовала, говорила, что я очень алчная и что если он проиграет суд, то я не появлюсь, а если выиграет, то я выйду за него замуж. Вот так и сказала. И, конечно, по моему поведению можно было так подумать, этого не отнять. И по возрасту, и по тому, как я веселилась.