Дружба и любовь

А: Было что-то, что тебя в нем явно раздражало? Или ты, в общем, до сих пор им очарован, его любишь?

В: Я его просто любил по-настоящему, как можно любить друга, товарища. Мне было с ним крайне интересно. Поэтому я с большим удовольствием всегда проводил с ним время. Это время никогда не было скучным, никогда.

А: Тебе приходилось защищать его от нападок?

В: Я тебе так скажу: почти ежедневно. И совершенно от разных людей: американцев, англичан, русских. У меня есть один товарищ, который со злостью о нем говорит, я бы сказал даже – с горечью. Ему не нравится то, что происходит в России. И он говорит, что виноват Березовский. Все это создал Березовский, конкретных людей привел Березовский. А потом он, значит, встал, развел руками и сказал: “Ну, ошибочка вышла”. В принципе я не могу не признать: я понимаю, что имеют в виду эти люди.

А: Березовский тоже понимал, как ты говоришь.

В: Понимал, да. У него не было такой смены парадигмы: в понедельник лег, а во вторник встал – и совершенно по-другому смотрит на вещи. Он, как некоторые говорят, “прозревал”. В общем, это было постепенно.

А: Мы с тобой еще одну тему важную не обсудили – Березовский и женщины. В его жизни, конечно, женщины играли колоссальную роль. Три жены и шесть детей – уже немало. Но кроме того, было еще много романов, это не секрет. Как он относился к женщинам, как тебе кажется?

В: Прежде всего я хочу повторить известную его фразу: “Одна из самых больших ошибок, которую я совершил, – это то, что развелся с первой женой Ниной”.

А: Да, и я так считаю. У них была замечательная семья. И развод, на мой взгляд, был трагической ошибкой. Хотя я хорошо отношусь и к Гале тоже.

В: Я их всех троих люблю, и Борис их любил, безусловно. У него было большое сердце. Но дальше этого я бы не хотел, Петя, обсуждать эту тему.

А: Да, окей. Просто он был широкий человек. Шикарные делал подарки, безусловно, умел в себя влюбить, очень красиво ухаживал. Это тоже важная часть человека, много о нем говорит.

В: Я только могу сказать, что это правда.

А: Единственная проблема разговора с тобой – ты фантастически положительно отзываешься о Борисе. Ты, на самом деле, даже Юлика Дубова переплюнул. Учитывая, что многие из моих собеседников критически относятся к Березовскому, такой голос, как твой, немного это балансирует.

В: Понимаешь, вот я упоминал брата, с которым за всю жизнь ни разу не поссорился. И с Борей я тоже не только никогда не ссорился, но и никогда не обижался на него. Мы спорили иногда, да. Даже орали.

А: Ты на него никогда не обижался?

В: А он ничего для этого не сделал, вот как. За все наше 20-летнее общение ни разу у меня не было с ним проблемы, где бы он меня кинул, подставил, ну, не дай бог, предал – это вообще не хочу говорить. И когда он что-то делал неправильно и я понимал, что это делается неправильно, – я пробивался к нему, и он врубался и делал правильно.

Я помню, как он чуть не отменил в последний момент поездку на “Формулу-1” в Португалию. Самолет под парами стоял, с Экклстоуном я договорился, и вдруг Боря все отменяет. Я начинаю орать, как безумный. И он говорит: “Окей, да, все, виноват, убедил, поехали”. То есть у меня нет негативного опыта.

А: Больше ничего сказать не хочешь? Кроме того, что ты его просто любил.

В: Хочу, пожалуй, добавить. В 2000-е годы было обидно, что трансформация Бориса как личности была немножко негативная. Он постепенно переставал слышать других. Тебе многие скажут, и я тебе скажу, что одна из его расхожих фраз в 2000-е была: “Ты не понимаешь”.

А: Да, это у него было любимое. Он это и раньше так говорил. А в последнее время, видимо, чаще.

В: Я уверен, что многого не понимаю, но это была такая расхожая фраза. Борис был убежден, что он понимает лучше, тоньше, глубже. Это было, возможно, не всегда так. И это было, конечно, немножко обидно, просто хочется быть услышанным. А чувствуешь, что не пробиваешься.

А: И закончилось все это самоубийством.