“Коммерсант”

А: Когда вы познакомились с Борисом?

К: В конце 1997-го. Дата, когда мы познакомились, не казалась важной вехой не то что в его, но даже в моей биографии. Мы с моими партнерами быстро запустили некую большую интернет-компанию – собственно говоря, из-за этого я приехал. И очень быстро поняли, что люди сами по себе – пока их не наберется какое-то большое количество, переходящее в качество, – не обеспечат потребность в этом интернете. Вот он есть, провод лежит. Но зачем он мне?

И мы начали заниматься тем, что потом стало называться модным словом “контент”. То есть мы начали создавать какие-то медиа в интернете, какие-то “анекдоты.ру” и так далее, чтобы объяснять людям, зачем его покупать. Это прибыли не приносило, это был налог на телекоммуникацию, как в какой-то момент создание телепередач было налогом на вещание. Вот мы этим и занимались. Поскольку у меня было какое-никакое журналистское образование, я отвечал за это в компании. Я сказал, что в числе прочего у нас будет один ресурс, где мы будем брать интервью у всяких знаменитых людей. Быстро выяснилось, что это буду делать я сам, потому что так быстрее, интереснее и больше некому. И Березовский был одним из таких людей.

А: Вы на интервью познакомились?

К: Да, я брал интервью у Березовского. Уже тогда он был значительно интереснее многих. Но поскольку он стоял в ряду этих многих (я тогда брал по два интервью в неделю), встреча не показалась мне важной. Я с тех пор и брал, и видел много его интервью, и его задача всегда была перехватить инициативу в этом разговоре, какой бы он ни был. И вот я задал первый или второй вопрос, и он мне сказал: “Я отказываюсь говорить об этом в простых терминах. Вы ждете от меня ответов, а мы с вами начнем с истории вопроса”. И это было интересно, так никто из русских тогда не рассуждал. Мы проговорили три часа.

Через несколько месяцев мы встретились снова, когда наша компания начала экспансию в регионы. Мой близкий друг сказал, что одним из потенциальных инвесторов может быть Березовский, и нам ничего не стоит встретиться с ним и поговорить.

Это был разговор, который должен был превысить чью-нибудь систему ожиданий – для Березовского это было важно, он, когда сосредотачивался, тратил на это очень много времени. Для него было важно, что люди приходят на разговор с одной моделью, а он предлагает им свою. Не другую, потому что тогда он, возможно, не договорится, а б?льшую, чем они ждут.

В частности, на этой беседе было много разных людей с другой стороны стола. Потом я узнал этих людей. Среди них был, например, Александр Стальевич Волошин. Приходил Березовский, читал записки секретарей, выходил, звонил. Я не понимал, как себя вести, поэтому излагал свой investor pitch, который у меня был заготовлен.

А: Как вы считаете, Березовский действительно имел большое влияние на власть?

К: Он говорил: “Идиоты действительно верят, что я собираюсь захватить всю власть”.

А: А он действительно собирался.

К: Есть такая классическая история, как Юлия Латынина расспрашивала Березовского про ссору с Примаковым в 1998 году. Он пришел к Примакову, и Примаков стал предлагать ему Сбербанк: “Отойдите от политики, Борис Абрамович” – и так далее. Березовский рассказывает: “А я молчу, потому что у меня-то с собой есть аргументы”. Латынина: “А какие? Какие?” Он говорит: “Подождите, я вам расскажу… А потом Примаков сказал вот это. Ну я снова молчу, у меня есть аргументы”. И она опять на него набрасывается, перебивает. И когда так происходит в пятый раз, Березовский не может дорассказать историю, он поворачивается и говорит: “Юль, ну пистолет у меня был с собой. Ну пистолет! Достал пистолет и сказал ему…”

А: И она написала это. Это шутка. В разговоре со мной было другое.

К: Мы говорим о том, как у Березовского была устроена голова.

А: Нет, то, что он собирается управлять страной, – он к этому относился серьезно. Ему было иногда стыдно собственного желания, и он говорил что-то типа “я над ними издеваюсь”. И это другая история, это не пистолет.

К: Давайте не путать. Все это – разные истории. И Березовский хотел управлять страной, но Березовский никогда не хотел, чтобы страна была по корейскому принципу устроена из двух-трех крупных финансово-промышленных групп.

А: Хотел-хотел!

К: Вы же задаете мне вопросы. Я вам рассказываю. Более того, он всегда считал, что его, Березовского, спокойствие состоит в том, что олигархов будет 100.

А: Это неправда. Я могу вспомнить главный скандал, который привел к разрыву наших с ним личных отношений, – по поводу “Коммерсанта”. Была идея, что нужно независимое средство массовой информации, нужна независимая газета. Давайте купим, надо 10, 15, 20 человек. Я его уговаривал это сделать. И он сказал на это категорически: “Нет! Я хочу быть хозяином один”.

К: Это правда. Ну вы понимаете, я был в этот момент на той стороне сделки. Но, Петр Олегович, мы говорим о Березовском, об эпохе – или мы говорим о вас? Я вам скажу, что Березовский – единственный человек, который обеспечил независимость “Коммерсанта” ровно до последнего дня. А вы, собственно говоря, независимость своих средств массовой информации не обеспечили.

А: У нас не было своих средств массовой информации.

К: Ну да, кроме передачи “В круге света” на “СТС” и так далее. Только она была за две минуты снята с эфира[169].

А: Снята она была по той простой причине, что мы вообще не хотели заниматься политическим вещанием. У нас был договор с менеджментом: мы не занимаемся политическим вещанием, у нас другой устав, у нас другой мандат, у нас западные партнеры и все такое прочее; мы этим не занимаемся.

К: Когда передача уже идет на канале, “не хотеть заниматься политическим вещанием” – это вмешательство в редакционную политику. Березовский сохранил независимость “Коммерсанта”.

А: Да-да, и особенно Доренко, Первый канал…

К: Мы говорим сейчас только про “Коммерсант”. Вы же не на Первом канале с ним столкнулись?

А: Потому что кто на тот момент “Коммерсантом” руководил?

К: Последовательно: Васильев, потом я.

А: Правильно, потому что это одно и то же. И вы, и Васильев в этот момент были псевдонимами Березовского. Поэтому он сохранил независимость “Коммерсанта”. Вы умные люди. Вы любили Березовского. Как умные и независимые журналисты, вы, конечно, полностью следовали формату его желаний – только и всего. Просто он выбирал умных людей.