Жизнь как песня

Жизнь как песня

Познакомился я с ним в очереди. В пункт приема стеклотары. Для тех, кто это время не застал, объясняю. В старые времена бутылка из-под водки, пива, фруктовой или минеральной воды стоила двенадцать копеек, а из-под вина – семнадцать. Пустые бутылки люди не выкидывали, а ставили в чулан или на балкон. Когда бутылок набиралось рублей на восемь-десять, деньги по тем временам приличные, укладывали в сумки и тащили к приемному пункту. Очередь там двигалась медленно, приемщик каждую бутылку осматривал – нет ли какого изъяна, трещины там или щербинки, счищена ли фольга с бутылок из-под шампанского – а потом уж брал или же отставлял в сторону. Часа через полтора-два – это если повезет, а то и дольше - операция «Хрусталь», как это называлось, успешно заканчивалась.

Так вот, в очереди я с ним и разговорился, с этим мужиком. По виду сильно пьющим. Вернее, говорил он один, а я в основном слушал.

— Не повезло мне, понимаешь. Слух у меня был абсолютный, ну и голос. Сначала в школьном хоре пел. А потом учительница пения устроила меня в хор Локтева. Слышал про такой?

— Это который во Дворце пионеров был?

— Ну да, он самый. Ездить, правда, далеко, но мне нравилось. Учиться не нравилось, а петь – это да. И вот пел я, пел, все мечтал певцом стать настоящим. В оперетте, например. Стелла, ты недаром зовешься звездой, эх, золотой! А потом, когда подрос, голос-то ломаться начал. И всё! А мне уж четырнадцать, что ли, лет. Слух остался, а голос – никакой. Мне б, дураку, заместо хора в музыкальную школу, на пианино выучиться или там на аккордеоне. А тут уж поздно. На гитаре, правда, потом сам научился, но это так, девок приманивать. Короче, после восьми классов поступил в ПТУ, на слесаря. Потом в армии отслужил, ну и на завод. И так вот уже скоро двадцать пять лет. И платят-то неплохо, двести пятьдесят выходит, но не лежит у меня к этому душа! Понимаешь меня?

— Понимаю, чего уж там. Не судьба.

Тут подошла его очередь. Потом моя. Он не уходил, ждал.

— Ну что, пойдем выпьем?

— Да я бы с удовольствием, но никак не могу,- соврал я. – Дела у меня, трезвым надо быть. Извини, мужик, не обижайся.

— Ладно, проехали. Я вот, знаешь, чего вспомнил сейчас. Песню мы в хоре пели, очень она мне нравилась. Погоди, как она там.

И он тихо пропел:

Трубит в наши горны серебряный ветер

В страну Комсомолию нас он зовёт.

Сегодня мы дети, советские дети,

Завтра, завтра – советский народ.

— Ну так я чего вспомнил ее. Песня-то, выходит, печальная. Были дети как дети, и вот тебе! А мне тогда казалось – веселая… Ладно, бывай!

Он пожал мне руку, и мы разошлись в разные стороны.