Блокнотик

Блокнотик

Было это в семидесятые годы. Жена одного моего сослуживца работала в Инюрколлегии, переводила с английского разные документы. Контора эта, Инюрколлегия, если кто не знает, занималась в основном делами о наследстве. Если, например, где-нибудь в Европе, Америке или еще где-нибудь умирал человек с российскими корнями, то западный адвокат, ведущий дело о наследстве, присылал необходимые документы в СССР, в эту самую Инюрколлегию, а там уже искали родственников усопшего. Как они это делали, не знаю. Помню, что иногда в «Известиях» печаталось объявление: «Инюрколлегия по наследственным делам разыскивает родственников такой-то, родившейся тогда-то там-то и умершей в ФРГ 25 сентября сего года. Обращаться по адресу…», ну и т.д. Видимо, в Инюрколлегию присылались какие-то бумаги, документы, которые, по мнению западных адвокатов, могли помочь отыскать родственников.

И вот однажды этому сослуживцу жена принесла с работы крохотный блокнотик. А сослуживец показал его мне. Блокнотик принадлежал умершему в Канаде одинокому пожилому украинцу. Кажется, у него была своя бензоколонка. Или ферма. Неважно. Человек этот воевал, попал в плен. Потом лагерь, где он сидел, освободили американцы. И он в итоге оказался в Канаде, где и закончил свой земной путь.

А в блокнотике он химическим карандашом делал записи в те несколько дней, ну, может быть, недель, когда освобожденные узники еще жили в бараках под охраной американских солдат. Разумеется, дословно я эти записи не помню, но примерно это выглядело так.

«10 мая. Сегодня ходил в гости к англичанам. Живут культурно, чисто. Девки у них начинают жить половой жизнью с 17 лет.

11 мая. К французам ходил. Погрязнее живут. Вином угостили. Девки начинают лет с 15-ти.

13 мая. Зашел к полякам. В бараке грязно. Дали самогону. Девки…»

Ну и так далее.

И так весь блокнотик был исписан примерно одинаковыми записями. Вот только не помню, было ли там что-то про канадцев.

Упаси меня бог судить о незнакомом мне человеке по этим строчкам. Обо всей его полной испытаний жизни. О войне, плене, жизни на чужбине, тоске по родным людям, которые наверняка остались у него в Советском Союзе. Об одинокой старости.

Но блокнотик этот все же не идет у меня из головы. И в конце-то концов украинец этот почему-то же хранил его всю жизнь!