Андрей Семенович

Андрей Семенович

Люди постарше помнят такие слова – вычислительный центр (сокращенно ВЦ). До появления персоналок они были во всех уважающих себя учреждениях. Одна-две большие машины, которые обслуживал коллектив инженеров, операторов, программистов.

Андрей Семенович работал в нашем ВЦ механиком – чинил разные табуляторы, телетайпы и прочее. Человек он был немолодой, фронтовик. Когда-то его, как тогда говорилось, продвигали по партийной линии и довольно успешно. Но однажды, будучи навеселе, он оросил клумбу в парке Горького, из милиции пришла телега, и с партийной карьерой было покончено.

Накануне девятого мая Андрей Семёнович приходил на работу нарядный, в хорошем костюме, при галстуке, пиджак был увешан наградами. В остальные же дни – в виде скорее затрапезном: старенький пиджак, рубашка защитного цвета, картуз.

Хотя был Андрей Семенович коренной москвич и жил на Садовом кольце, но по одежде, внешности, манерам часто принимали его за деревенского деда. Любимым его развлечением было, вернувшись в Москву из отпуска, брать такси на площади трех вокзалов, недалеко от которой он и жил. Андрей Семенович называл адрес, таксист – всегда («дед, небось, приехал в Москву к родственникам») – вместо того, чтобы быстренько довезти клиента (по тогдашним правилам водитель такси обязан был доставить пассажира по указанному адресу кратчайшим путём), поворачивал в другую сторону, и, проехав почти все Садовое кольцо, останавливался у его дома. На счетчике было около трех рублей. Андрей Семенович произносил отработанную за годы до автоматизма фразу: «Очень вам благодарен за прекрасную экскурсию по столице нашей Родины, а путь от вокзала до моего дома стоит пятьдесят шесть копеек!», вручал заранее заготовленную мелочь и торжественно уходил, с удовольствием оглядываясь и наблюдая лицо таксиста.

Очень любил он слушать анекдоты. Но особенно их рассказывать. Часто бывало так. Я шёл в машинный зал через курилку. Он меня останавливал:

— Расскажи анекдот какой-нибудь!

Я судорожно что-то вспоминал - муж уехал в командировку, жена привела любовника, тут муж возвращается... ну и т.д. - и шёл работать. Когда же, минут через сорок, я выходил покурить, то часто наблюдал такую волшебную сцену.

— Боря, Боря, пойди сюда! Анекдот знаешь новый?

— Ну давай, дед, скорее только! Некогда мне!

— Да ты послушай! У одной, стало быть, жены муж возьми да уедь в командировку. Недели на две... А может, и на три. Да!.. Сигаретка-то есть у тебя? Ишь ты, с фильтром! Крепкая! Ну вот. Жена день терпит, два. Три. Четыре! А на пятый - возьми и приведи мужчину одного. Знакомого. Ну, сели, чайку попили...

— Всё, дед, пошёл я, времени нет! Потом доскажешь!

И слушатель уходил. Андрей Семёнович дожидался следующего. И всё повторялось.

Однажды рассказал он мне, как на войне брали языка. Совсем не так, как мы все это видели в кино и читали в книжках - связанные руки и ноги, кляп во рту, и разведчики, надрываясь и изнемогая, тащат фрица на себе по снегу и грязи, время от времени проверяя - жив ли, не задохнулся. Андрей Семёнович утверждал, что всё было иначе, проще и человечней. Руки языку действительно связывали. На этом сходство с кино заканчивалось. Немца привязывали верёвкой за причинное место и на этом поводке вели через линию фронта.

Так и проработал он до старости на ВЦ. Потом умер. И было это всё очень давно.