Бедняга Коплюшкин

Бедняга Коплюшкин

«Блажен, кто вовремя созрел». Так сказал поэт. Коплюшкин вообще-то не очень любил стихи, но эту строчку часто мысленно повторял. Повторял с досадой. Жизнь не сложилась. Еще перед дипломом предлагали же ему идти в райком комсомола. А он свалял дурака, отказался. Мечталось тогда об аспирантуре, диссертации, кандидатской надбавке и спокойной жизни. И ничего не вышло.

Распределение, конструкторское бюро, кульман. Однообразная, утомительная работа. Медленное продвижение вверх. В партию удалось вступить, но только в тридцать пять. В тридцать восемь – заведующий сектором. Лет через десять, если все будет нормально и Вячеслав Петрович уйдет на пенсию, займет его место. Но это уже потолок. Начальник отдела в занюханном КБ. Всё! А если бы тогда, в шестьдесят восьмом согласился, все было бы по-другому. И жена не издевалась бы чуть не каждый раз, когда он отдавал ей получку:

— Да я иной раз за день имею столько, сколько ты мне принес!

Коплюшкин иногда, правда, огрызался:

— То-то я гляжу, ты во сне ОБХСС вспоминаешь, тяжело деньги даются?

Но тут уж Лидка зверела, и выкладывала ему все - и что он ничтожество, неудачник, и что даже одевается на ее деньги, и что она не хочет, чтобы дочка, когда вырастет,считала каждую копейку, и что, если бы не она, Лидка, он даже в партию бы не вступил.

Дочка была не его, но Коплюшкин к ней привязался, любил как родную. Своего же сына, от первого брака , он и видел-то последний раз лет десять назад. Только алименты платил. Причем, что его особенно огорчало, первая жена вышла замуж за профессора и не очень-то и нуждалась в этих деньгах. А Лидкин первый муж работал мясником, алименты платил со своего смехотворного оклада. Хотя жил-то, понятно, не на оклад. Как все же несправедливо устроена жизнь!

Вообще-то в молодости Коплюшкин был большой ходок, женщин было много, да и сейчас он кое-что себе позволял, но только так, чтобы Лидка не узнала. Мысль о разводе у него даже не возникала. Да и как развестись? Кооперативная квартира, дача, машина – все, все было оформлено на жену. Не начинать же все сначала в без малого сорок лет.

Вот так и проходили его дни. Он даже уже особенно и не ждал ничего. Не то что смирился, но привык. Не расстраивался, когда слышал о своих однокурсниках, добившихся успеха в жизни. Ну, почти не расстраивался.

И потом все же была, была у него надежда. Лидка время от времени рассказывала про своего двоюродного брата. Брат был дипломат, уже много лет работал за границей, в капстране. Не посол, но что-то очень, очень солидное. И вот этим летом, Лидка говорит, брат приезжает в Москву, надо будет его пригласить на дачу, принять как следует, поговорить. Он может помочь.

И брат действительно приехал к ним на дачу. Жарили шашлыки, мясо было с рынка, не магазинное, вообще Коплюшкины вложились в это мероприятие. Посидели хорошо,. Потом пили чай. Лидка откровенно сказала:

— Ну вот, сам же видишь, как мы живем. Убожество! Можешь помочь?

— Тут есть только один вариант, - подумав ответил брат, - Академия внешней торговли. Знаете такое учреждение?

— Нет, откуда? – хором ответили супруги.

— Серьезная контора, очень серьезная. И серьезные люди там учатся. Ну, с поступлением постараюсь помочь. А когда закончишь… Давай так. Для начала – Югославия, года на три. А потом посмотрим. Устроит?

Коплюшкин сглотнул слюну и согласно кивнул.

— Но только нужна серьезная характеристика из твоего министерства. Этот вопрос сам решай, тут я тебе помочь не могу. Да, и главное - все это надо прямо сейчас, в этом году, туда берут до сорока, – подвел итог Лидкин брат.

И Коплюшкин стал решать вопрос с характеристикой. Это было непросто. Нужно было идти к руководству, просить, объяснять. Руководство должно было выйти на министерство. В министерстве должны были пойти навстречу. Сложно, очень сложно. Чтобы не сказать безнадежно.

Но есть, есть в жизни место и удаче. В конце концов, должно же когда-то повезти! Лидка с товарками гуляла в кабаке. И там познакомилась с членом коллегии как раз его министерства. Член положил на Лидку глаз. На семейном совете было решено пойти навстречу – до какого-то предела. Ну а уж если без этого никак, то тогда чего уж там. Дело того стоит. Не дети, переживем.

И дело завертелось. Правда, случилась заминка. Старпер в министерстве, который проводил с Коплюшкиным собеседование, спросил:

— А почему распался ваш первый брак?

— Не сошлись характерами, - ответил застигнутый врасплох Коплюшкин.

— Как же так, - возмутился старпер. - Вы собираетесь работать в области внешней торговли! Если вы не сумели договориться с собственной женой, как же вы сможете договориться с нашим идеологическим противником!

И не подписал.

Но обошлось, старперу намекнули, и он пошел на компромисс.

Коплюшкин засел за учебники, подготовился, сдал экзамены. Лидкин брат не подвел, все прошло благополучно. Коплюшкин был зачислен.

Учился он хорошо. На практику поехал в Нью-Йорк, контора действительно была очень серьезная. Валюту экономил, нашел место, где безработным раздавали бесплатную похлебку. Похлебка оказалась из трех блюд – суп, мясо с гарниром и – на выбор – кофе или сок. Коплюшкин обычно выбирал кофе.

Но каждый день туда не находишься. Нашлись и другие места, где кормили. Коплюшкин побывал даже в синагоге. Досуг он заполнял телевизором и спиртом, купленным в местной аптеке. В общем, в Нью-Йорке ему понравилось.

А потом Москва, диплом, сборы, и всей семьей – в Югославию! Жизнь, казалось, удалась.

В Югославии им было хорошо. Лидка по ночам не просыпалась, ОБХСС больше ей не снился. В Москву они вернулись только в девяносто третьем году.

Но пока они были в командировке, жизнь на родине резко изменилась. Лидкин брат ушел на пенсию. Надо было устраиваться самим. Но даже не это было самым обидным. Все Лидкины товарки за это время стали хозяйками ресторанов, кафе, магазинов, сколотили себе состояние. А им, им, столько пережившим, столько сил, здоровья и нервов потративших на обустройство своей жизни – им пришлось все начинать с начала. И главное, не давала покоя мысль: «Эх, если бы в эти годы быть в Москве! Уж Лидка бы, с ее-то железной хваткой. не упустила, уж мы бы давно были миллионерами! Ну почему, почему так несправедлива жизнь!»