Рассвет на озере Рица

Рассвет на озере Рица

Гагры — узкая полоса между горами, поросшими лесом, и побережьем. Горы почти вплотную подходят к морю. Лишь одна улица — улица Сталина, разумеется, переименованная в улицу Мира. Единственное, что делает Гагры привлекательным — это парк-дендрарий с прудами и водоплавающей птицей, зарослями бамбука и экзотическими деревьями.

Оттуда я направилась на озеро Рицу, о красоте которого много слышала. Чутье мне подсказывало, что его обязательно изгадят. Надо повидать Рицу, пока она заслуживает еще название «Голубая Рица». Когда лес вырубят (а его обязательно вырубят!), она превратится в серую.

Пожалуй, стоило бы пройти пешком эти 70–80 км, отделяющих Рицу от моря, но там шоссе. Идти по шоссе — это совсем не то, что по тропе, где не шмыгают автомашины и не воняет асфальтом. А поэтому сажусь в экскурсионную автомашину и смотрю, как досадно быстро мелькают живописные пейзажи. Дорога все время идет в гору.

Горы вплотную обступили высокогорное озеро. Оно образовалось оттого, что вершина одной из гор сползла и перегородила речку Гегу. Этим объясняется его глубина (350 метров) и крутизна берегов.

Озеро красиво. Даже очень красиво. Но впечатление портят моторные шлюпки, которые с грохотом и смрадом носятся туда-сюда. Уместнее были бы гребные лодки — с них можно любоваться красотой, и они не шумят и не воняют. Но шум и вонь повсюду, и всюду машины с их выхлопными газами.

Обхожу озеро: ищу спокойного местечка, чтобы полюбоваться его красотой.

Самое красивое место — верхняя часть озера. Есть еще остров, но там — вилла Сталина. В 1956 году это еще было табу. Впрочем, весь чистый берег озера, где нет пивных и чебуречных, отведен под дачи вельмож: Берии, Молотова, Микояна, Кагановичей… Если кое-кого из них убрали, то высокие глухие заборы остались, и зона осталась запретной.

До чего же нашему народу свойственно делиться на вельмож и рабов!

И все же я отыскала местечко, на которое не нашлось любителя. Со скалы на скалу низвергается серией водопадов поток. Летом это ручей, но видно, что во время паводка он становится грозным потоком, выворачивающим с корнем деревья.

Тут я смогла спокойно посидеть, отдохнуть, и полюбоваться озером. Солнце клонилось к закату, и в ущельях сумерки собирались с силами, чтобы набросить вуаль на этот пейзаж. Однако ночевать тут не очень приятно: брызги и шум.

Впрочем, найти место для ночлега оказалось не так уж сложно: чуть-чуть углубившись в скалы, я нашла в корнях гигантской пихты мягкую постель из прошлогодней хвои. Заснула я, как всегда, очень скоро, но вскоре и проснулась.

Луна, хоть и на ущербе, ярко светила, и в лунном луче я увидела белочку, отплясывающую у меня на груди чечетку. От неожиданности я шевельнулась, и этот комочек быстрее молнии метнулся вверх по стволу. Это оказалась белочка. Разумеется, белочку я заинтересовала не как арена для ее хореографических выступлений. В сумке под головой у меня были хлеб и яблоки. Острые зубки зверька быстро расправились с сумкой, но, увы, полакомиться она так и не успела. Никогда не поверила бы, что этот обычно столь осторожный зверек может быть до такой степени нахальным!

«Лучшее время жизни — молодость; лучшее время дня — утро». Точнее, раннее утро, рассвет. И я не упустила возможности полюбоваться Рицой на рассвете, но как описать прелесть и, вместе с тем, быстроту, с которой сменяются оттенки?

Небо светлое, прозрачное; на фоне неба — розовато-перламутровые горы, которые, сбросив свои шапки в долину, любуются образовавшимся у их ног озером. А само озеро… Есть ли еще где-нибудь более нежное сочетание голубых и зеленых тонов? А контраст освещения леса? Ярко-изумрудный там, где его освещали косые лучи восходящего солнца, и почти черный в тени. Все это сверкало и переливалось, так что невозможно было оторваться от этой картины.