Читайте также
Кафе
День ото дня и день за днем
Не разглядеть от дыма трубок,
За отуманенным стеклом
Нерасцветающих улыбок.
А это тьма газет-газет
Так злободневно торжествует.
Надежды нет. Исхода нет.
И слово молвлено впустую.
Молчат. Синеет потолок,
И звон сменяется шуршаньем.
Того
КАФЕ
И мы за это полюбили
Москву, как маленький Париж...
Стояла осень — золотая, полная надежд. Теперь-то я понимаю, что в это кафе (для переводчиков в "Метрополе") ходили одни стукачи.Я входил в это кафе, заказывал традиционную яичницу с ветчиной, масло, тонко нарезанный
Кафе
– и крепкие трески, и псиные писки: и бухнувших гудов, и ухнувших дудок; как в улье, – мы; лопотанье арабского рта:– «Джарбаба»…– «Раб-арап… парапа… обокрал… шкап арап»…– «Абраам»…– «Марр-баба»…Ничего не пойму!– Потолок, подпираемый стаями многих колонок
ГАГРА[152]
Меж деревьев и дач — тишина.
Подметание улиц. Поливка.
Море… поступь его тяжела.
Кипарис… его ветка поникла.
И вот тонкий, как будто игла,
Звук возник и предался огласке:
Начинается в море игра —
В смену темной и светлой окраски.
Домик около моря. И ты,
Только ты,
7. В КАФЕ
Кафе. За полночь. Мы у столика —
Еще чужие, но уже
Познавшие, что есть символика
Шагов по огненной меже.
Цветы неведомые, ранние
В тревожном бархате волос,
Порочных взоров замирание,
Полночных образов хаос,
Боа, упавшее нечаянно,
И за окном извивы тьмы —
Все это
Рассвет на озере Рица
Гагры — узкая полоса между горами, поросшими лесом, и побережьем. Горы почти вплотную подходят к морю. Лишь одна улица — улица Сталина, разумеется, переименованная в улицу Мира. Единственное, что делает Гагры привлекательным — это парк-дендрарий с
Добрый шашлык украшает поход. Рица, 1958 год.
Кафе «Симплициссимус»
«Симшшциссимус» был местом сбора художников из «Симплициссимуса» (журнала), а стал — местом сбора богемы: Германии, Австрии, Венгрии, Чехии, Польши; когда умерла Катти Кобус, еще в 1923 году я нередко в Берлине слыхал: «Как! И вы там сидели? Так мы —
Парижские кафе
Но не пора ли развеяться, поговорить о вещах, умасливающих взор и бальзамом обволакивающих истерзанную эмигрантскую душу?О парижских кафе.«Я сижу в парижском кафе, блаженствую, и мне больше всего хочется рассказать об этом блаженстве. И рассказать во всех
В кафе «Куропатка»
Кроме этого голого факта — мы ничего больше о Стейнице-студенте не знаем. Мы не знаем даже, сколько лет он учился в институте и когда расстался с ним окончательно. Но что он с институтом, а также с математикой — расстался, это мы знаем, и данный факт сам по
Рассвет на озере Рица
Гагры — узкая полоса между горами, поросшими лесом, и побережьем. Горы почти вплотную подходят к морю. Лишь одна улица — улица Сталина, разумеется, переименованная в улицу Мира. Единственное, что делает Гагры привлекательным — это парк-дендрарий с
Кафе «Сайгон»
Прошло столько лет. Мне уже и не стыдно, что в середине 70-х я считал себя поэтом.
Я иду через Аничков мост.
Вдоль гранитов щербатых.
Скоро кофе мне пить.
Невский толпами плотно забит.
Букинист разложил свои книги.
И хозяйки толпятся у лавок.
Пересуды, улыбки и
Кафе поэтов
Приехав в Москву, Маяковский как всегда отправился к родным – на Пресню. Однако жить стал на этот раз не у них, а в гостинице «Сан-Ремо» на Петровке. Так было удобнее. В ту пору по зимней заснеженной Москве трамваи после девяти вечера уже не ходили. А именно в
Будни кафе
Поэтическое кафе в центре Москвы продолжало привлекать публику. Часто оказывалось, что его посещали люди, настроенные против поэтов-авангардистов.Василий Каменский:«Были и такие „эстеты“, которые крыли нас за ломовщину футуризма (особенно Маяковского), за
«Кафе поэтов»[34]
Осенью 1917 года, возвращаясь из Коктебеля, я остановилась у родителей в Москве. Утром звонок – иду открывать. С удивлением вижу Маяковского. Он никогда ни у меня, ни у моих родителей не бывал. В руках у него шляпа и стек. Пиджак черный, рубашка белая, брюки в
Кафе-столовые
Отмечу еще один момент, который мне тоже, как москвичу, был непривычен — любовь местного населения к общественному питанию. В Москве столовые, особенно заводские, назывались "тошниловками", которыми они, к сожалению, и являлись, поскольку поесть в таком