«Быть может, всё это и впрямь сновиденье…»

«Быть может, всё это и впрямь сновиденье…»

Сны о Грузии — вот радость!

И под утро так чиста

виноградовая сладость,

осенившая уста.

Белла Ахмадулина

Быть может, всё это и впрямь сновиденье,

А вовсе не утро? Вовсе не Белла?

Вот занавес дрогнул в тревожном смятенье,

Вот дверь приоткрылась неслышно, несмело.

Я вглядывался в молодую улыбку,

Предвосхищенную шелестом платья,

Завороженную предутренней зыбью,

Преображенную хмелем заката.

Я сразу заметил, как звонок тот голос,

Сопровождаемый вздохами свиты.

Я поклонился виденью — войдите! —

Оно же на сон и на явь раскололось.

Старейшине бражников и стихотворцев,

Мне по душе и застолье и бденье,

Но если строка не запенится солнцем,

Я к черту пошлю и слух свой и зренье.

Но вы поглядите — замолкла и Белла,

И птицей-певуньей выгнула шею.

О, нет, не слова ей нужны, а напевы —

Душу свою нам излить, хорошея.

О утро! Ты все предвосхитило мудро:

Мгновенье прекрасно, — значит, извечно!

По капельке блеск его и свеченье

Красуются на бокалах и люстрах.

И разве мы глухи и слепы? И разве

Ласка и нежность ее не об этом?

И что же есть сон, как не память тех празднеств

Выстраданных и воспетых поэтом?

И сон этот в руку… Явилась — исчезла.

Нам ли судить и судачить — мы квиты.

Пришла, приземлилась и снова к небесной

Стезе воспарила. Все с тою же свитой.