Читайте также
На дальнем берегу
Несколько лет назад в Нью-Йорке Марта Коней, директор американского центра Международного института театра, познакомила меня с мистером Джорджем Уайтом, содиректором национального О’Ниловского фестиваля начинающих драматургов. Мистер Уайт,
На берегу моря
Уронила луна из ручек —
Так рассеянна до сих пор —
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковер.
Наклонилась… достать мечтает
Серебристой тонкой рукой,
Но напрасно! Он уплывает,
Уносимый быстрой волной.
Я б достать его взялся… Смело,
Луна, я б
На берегу
Однажды к пирсу
Траулер причалил,
Вечерний порт
Приветствуя гудком!
У всех в карманах
Деньги забренчали,
И всех на берег
Выпустил старпом…
Иду и вижу —
Мать моя родная!
Для моряков,
Вернувшихся с морей,
Избушка
Под названием «пивная»
Стоит без стекол в
Весна на берегу Бии
Сколько сору прибило к березам
Разыгравшейся полой водой!
Трактора, волокуши с навозом,
Жеребята с проезжим обозом,
Гуси, лошади, шар золотой,
Яркий шар восходящего солнца,
Куры, свиньи, коровы, грачи,
Горький пьяница с новым червонцем
У прилавка
НА БЕРЕГУ
Мы на даче. Играем на берегу. Вдруг моя старшая сестра Леля кричит:— Господа, Юля потонула!Я смотрю но сторонам. Действительно, нигде нет моей младшей сестренки Юли.Леля кричит:— Так и есть! Вот ее шляпа плывет по воде.Что есть духу я бегу к нашей даче.
НА БЕРЕГУ
Теперь, на закате жизни, он был знаменит, его знали все.— Я стал лондонской достопримечательностью, чем-то вроде собора святого Павла, — жаловался он, не в силах, однако, скрыть глубокого удовлетворения своей прижизненной славой, с которой могла сравниться лишь
«Путники в ночи. Мы — всего лишь путники в ночи, потерянные и одинокие»
В 1989 году случилось неизбежное: одинокую женщину, так и не расставшуюся с алкоголем, сразил инсульт. Синатра положил Гарднер в хорошую больницу: ее состояние требовало постоянного ухода, а уход и
НА БЕРЕГУ МОРЯ
Передок и орудие были переправлены, и все мои люди и лошади находились на южной стороне реки. Полковник Шапиловский, чтобы избежать толкучки, приказал мне запрячь мое орудие и идти по пляжу. Там, верстах в трех, квартирьеры укажут пляж для батареи. Орудия
На берегу
Заехал однажды Аркадий Натанович Стругацкий с друзьями на Дальний Восток. Вышли они на берег океана, выбрали место в тихой бухточке, развели костер и сидели, разговаривали, смотрели вдаль. А мимо проплывал катер Дальневосточного отделения АН СССР «Гайдар».– Эй,
На том берегу
Журавли летели низко над оголенными прибрежными рощицами Видимо, собирались ночевать в плавнях Дуная. С болью в сердце смотрел я из-под брезента машины вслед косяку, слушал курлыканье журавлей, улетающих на юг в лучах сизо-малинового закатаЛязгающая,
На том берегу
Мы спустились к Днепру по крутому откосу, почти по обрыву. С распухшей негнущейся ногой без помощи Саши мне бы ни за что не преодолеть этого спуска. И не только спуска… Я просто остался бы лежать на том огороде, где-то между Уманью и Днепром, где пуля из
На левом берегу
1В 1936 году, когда трасса подошла к реке Колыме, давшей имя новому краю, построили большой мост, который, однако, оказался слишком непрочным для сильного ледохода. Мост годами перестраивали, укрепляли, а строителей судили за неудачную конструкцию. Потом
На том берегу
Журавли летели низко над оголенными прибрежными рощицами. Видимо, собирались ночевать в плавнях Дуная. С болью в сердце смотрел я из-под брезента машины вслед косяку, слушал курлыканье журавлей, улетающих на юг в лучах сизо-малинового заката.Лязгающая,
НА БЕРЕГУ МАКЛАЯ
«Витязь» еще стоял у берегов Новой Гвинеи, когда Миклуха-Маклай занялся устройством своего жилища. Он выбрал место на выступающем в море мысе, около которого протекал небольшой ручей и росли большие деревья. Это место, называвшееся, как он потом узнал
1. На волжском берегу
За окраинами города — холмистая степь. Один из холмов, безлюдных и тихих, вдруг стал напоминать взбудораженный муравейник. Здесь появились автомашины, тягачи, орудия, десятки бойцов, занявшихся своим нелегким трудом. Слышится перезвон вгрызающихся в
«Ночи без любимого – и ночи…»
Ночи без любимого – и ночи
С нелюбимым, и большие звезды
Над горячей головой, и руки,
Простирающиеся к Тому –
Кто от века не был – и не будет,
Кто не может быть – и должен быть…
И слеза ребенка по герою,
И слеза героя