«На берегу то ль ночи, то ли дня…»

«На берегу то ль ночи, то ли дня…»

На берегу то ль ночи, то ли дня,

над бездною юдоли, полной муки,

за то, что не отринули меня,

благодарю вас, доли и дудуки.

Мои дудуки, саламури, стон

исторгшие, и ты, веселый доли,

взывают к вам вино, и хлеб, и соль:

останьтесь в этом одиноком доме.

Во мне привычка к старости стара.

Но что за ветер в эту ночь запущен?

Мне, во главе пустынного стола,

осталось быть и страждущим, и пьющим.

Играет ветер в тени, в голоса,

из винной чаши, утомившей руки,

в мои глаза глядят мои глаза,

что влюблены в вас, доли [74]и дудуки [75].

Но для Тбилиси, что возжег свечу,

не вы ли были милы и родимы?

Кому пресечь ту хрупкость по плечу?

Кто смел не пожалеть вас, побратимы?

Без вас в ночи всё сиро и мертво.

Покуда доли воплощает в звуки

все перебои сердца моего, —

мой стон звучит в стенании дудуки.

1967