«Брат мой, для пенья пришли…»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Брат мой, для пенья пришли…»

Брат мой, для пенья пришли, не для распрей,

для преклоненья колен пред землею,

для восклицанья:

— Прекрасная, здравствуй,

жизнь моя, ты обожаема мною!

Кто там в Мухрани [15]насытил марани[16]

алою влагой?

                      Кем солнце ведомо,

чтоб в осиянных долинах Арагви

зрела и близилась алавердоба[17]?

Кто-то другой и умрет, не заметив,

смертью займется, как будничным делом…

О, что мне делать с величием этим гор,

обращающих карликов в дэвов[18]?

Господи, слишком велик виноградник!

Проще в постылой чужбине скитаться,

чем этой родины невероятной

видеть красу и от слёз удержаться.

Где еще Грузия — Грузии кроме?

Край мой, ты прелесть

                          и крайняя крайность!

Что понукает движение крови

в жилах, как ты, моя жизнь, моя радость?

Если рожден я — рожден не на время,

а навсегда, обожатель и раб твой.

Смерть я снесу, и бессмертия бремя

не утомит меня… Жизнь моя, здравствуй!

Январь 1928