ГОВОРЮ ОДИНОКОМУ ДЕРЕВУ

Ты было б совершенно одиноко,

о дерево, когда б не тень твоя,

но нужно небо и луны немного,

чтоб выжить ночью, друга сотворя.

Ты безутешно полночью безлунной:

и тени нет, пустая ночь темна.

Ты тщетно ждешь: какой же ствол безумный

покинет лес, чтоб навестить тебя?

Днём у тебя в гостях то я, то птица,

а ночью ты слагаешь плач ветвей.

Прошу луну — пусть выйдет и продлится,

чтоб тень твоя всегда была твоей.

1970

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

Я жаловался дереву Я жаловался дереву, Бревенчатой стене, И дерева доверие Знакомо было мне. С ним вместе много плакано, Переговорено, Нам объясняться знаками И взглядами дано. В дому кирпичном, каменном Я б слова не сказал, Годами бы, веками бы Терпел бы и

"Я говорю с тобой под свист снарядов…" Август 1941 года. Немцы неистово рвутся к Ленинграду. Ленинградцы строят баррикады на улицах, готовясь, если понадобится, к уличным боям. …Я говорю с тобой под свист снарядов, угрюмым заревом озарена. Я говорю с тобой из

ГОВОРЮ САМОМУ СЕБЕ Устав, в груди речь пробуди былую, новы слова, когда печаль стара. Свободно шествуй, как вода по лугу, живи, как встарь умели мастера. Устав, слова усталостью не мучай, дай им сверкать! Твои луга — везде. По грудь в траве идет олень могучий идет, пока не

ГОВОРЮ С ЧИНАРОЙ И КОЛОСЬЯМИ — Чинара! Тихий дождь идет. Ты счастлива, чинара? — Да. — А мне зелёности твоей вполне достаточно для счастья, и тень твоя во всю длину лежит на глади сновиденья. — Колосья! Тихий дождь прошел. Вы рады ли, колосья? — Да. — А мне для радости

ГОВОРЮ В ПУТИ Темна дорога. Высока гора. Вдали — окно и крыши черепица. В том домике живет моя сестра. Мой путь далек. Моей сестре не спится. Я приходил и уходил опять, но, сколь ни странствуй, нет судьбы превыше, чем знать, что ждут тебя сестра и мать, хлеб на столе и сень

14. «Ты знаешь ли, как сладко одинокому…» Ты знаешь ли, как сладко одинокому, В загадочной, беззвучной тишине, Лететь душой туда-туда, к далекому, Что только раз пригрезилося мне. То – колокол, в просторе душном тающий, Вздыхающий и тающий, как сон, Но за собой надолго

«Я говорю: "Добрый день!"» Спустя неделю после съемок передачи «Время Ч» Чичваркин входит в переговорную «Евросети», держа в руках листок с цифрами продаж по Норильску. Он поясняет, что всегда следит за тем, что происходит на точках, где он побывал и надавал распоряжений и

ВВЕРХ ПО ДЕРЕВУ, РАСТУЩЕМУ ВНИЗ Красивая, красно-коричневая массивная плита. Смотрится как саркофаг. Это — надгробие Орлова Николая Михайловича (1821 -1886), его жены и их сына.Кто же он, этот Орлов?Подсказкой в поиске стала дата смерти Николая Михайловича — 1886. Как же мог

Я всегда что думаю, то и говорю Популярность воронежской жлоб-рок-группы «Сектор газа» давно вышла за рамки какой-либо определенной возрастной или социальной категории населения. Так, публика, заполнившая около 800 мест московского кинотеатра «Волга», была столь же

48: Я говорю ей… Вчера вечером я написал ей: «Не могу перестать о тебе думать. Я тебя люблю. Я должен был тебе об этом сказать».Как я это понял? Не могу сказать точно, но нечто, отличающееся от логики и здравого смысла, говорит мне, что это так. Я знаю ее всего несколько недель,

Говорю по-английски (то ли анекдот, то ли быль)Вернувшаяся из гостевой поездки в Америку пожилая дама заходит в Москве в продуктовый магазин. Она просит продавца нарезать ей 200 г одного сорта колбасы, 300 г другого сорта, 100 г третьего. После каждого раза, когда продавец

РОДИНЕ ГОВОРЮ… «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но, яко разбойник, исповедую Тя»… Родина, к тебе придти нельзя; Знаю: у границы встретит стража, Твой тюремщик, пулей мне грозя, О любви к тебе не спросит даже. Будут снова арест и тюрьма. От

ГЛАВА 8 «Памятники старинной русской резьбы по дереву» Дмитрием Александровичем Ровинским Голышев познакомился еще на первом археологическом съезде. Погодин, обозревая археологию России, упомянул Ровинского как автора «Истории русских школ иконописания до конца XVIII

Доктор Штейнер за резьбой по дереву На следующее утро можно было наблюдать не раз описанную сцену, когда доктор Штейнер в первый раз занимался резьбой по дереву на капителях и показывал нам, как мы должны это делать. Капители большого и малого купола были установлены в