СВЯЩЕННИК ВОЗГЛАШАЕТ МНОГОЛЕТИЕ ИМПЕРАТОРУ ФРАНЦУ-ИОСИФУ
Желание “быть в тени” было характерно для Михаила Александровича. Мне запомнились многие случаи, иллюстрирующие это.
Самым большим удовольствием для Михаила Александровича было снять с себя погоны и, накинув простой полушубок, идти со своим адъютантом князем В.А.Вяземским в солдатский кинематограф. Как рассказывал князь, там, в толпе, никем не узнанный, он чувствовал себя великолепно.
— Вот в таком состоянии, князь, я совершенно счастлив, — говорил Михаил Александрович.
А когда во время войны великому князю в местечке Язловец надо было посетить женский монастырь в замке князей Понятовских, где воспитывались аристократические молодые девушки, он, зная, что на него будет обращено большое внимание, попросил своего начальника штаба сообщить, что вместо великого князя приедет начальник штаба. Сам же он в этом посещении взял на себя роль адъютанта. И на приеме великий князь радовался, когда все обращались к генералу ЯД. Юзефовичу и никто не обращал внимания на адъютанта, под видом которого скрылся Михаил Александрович.
Это желание “быть незаметным” соединялось в нем с конфузливостью. Князь Вяземский рассказывал смешной случай, происшедший с Михаилом Александровичем и моим мужем.
Из Петербурга я посылала мужу посылки на фронт, но из-за переходов дивизии они задерживались, и однажды в местечке Копыченцы в Галиции муж получил сразу множество посылок. Над таким изобилием плодов земных смеялись окружившие мужа друзья. Муж же мой, большой шутник, тут же на воздухе, словно торговец, разложил все продукты и, стоя за импровизированным прилавком в одном бешмете, был сильно похож на “духанщика”.
Михаил Александрович и приближенные стояли здесь же, все без черкесок, без погон, в одних бешметах. Как раз в этот момент мимо проходила воинская часть, от нее отделился военный врач и, приняв “прилавок” моего мужа за полковую лавочку, а Михаила Александровича за приказчика, начал, обращаясь к великому князю на “ты”, необычайно хвалить его за расторопность, за организацию такого прекрасного прилавка.
— Вот это ты молодец! — кричал доктор, хлопая по плечу Михаила Александровича. — Две недели мечтаю выпить чаю с лимоном! Нигде нет, а у тебя, братец, все есть!
Порывистостью военного врача Михаил Александрович был так смущен, что ничего не мог выговорить… Улыбаясь, указывая на мужа, он только говорил: “Да нет, это он не продает… это он для себя…”
Но доктор не унимался, пока князь Вяземский не шепнул ему, кто перед ним. Доктор оторопел, но Михаил Александрович уверил доктора, что ровно ничего не произошло, и в виде подарка завернул ему с “лотка” моего мужа пакет с фруктами.
Вспоминаю еще эпизод, рассказанный мне князем Бековичем-Черкасским.
В декабре 1914 года Дикая дивизия шла по Галиции и подходила уже к Карпатам. Из штаба дивизии по телефону передали во все полки, что б декабря приказано устроить парад и отслужить молебен по случаю именин Николая II. Во всех полках шли приготовления к службе и параду. В расположении Татарского полка нашелся русинский священник, взявшийся отслужить службу.
Во время службы мусульмане Дикой дивизии собрались во дворе церкви, куда съехались муллы, а в церкви собрались христиане, организовав из офицеров и солдат импровизированный хор. Все шло гладко, но когда хор пропел многолетие, управлявшему хором офицеру Вырубову показалось что-то странное в возгласах русинского священника. Офицер вслушался — и подумайте! — О ужас! Русинский священник возглашает многолетие не императору Николаю II, а императору австрийскому Францу-Иосифу!
Произошло замешательство. Священника арестовали. Он оправдывался, что, как подданный австрийского императора, сделал это по привычке. Через командира полка дело дошло до Михаила Александровича, но тот только рассмеялся, приказав забыть этот инцидент и отпустить испуганного священника.