171. Тайна открыта

После нескольких отсрочек, связанных с тяжелым политическим положением, я наконец еду. Застаю Пабло за привычными делами. Отмечаю, что на лицо он пополнел — наверняка последствия приема кортизона. Мы не говорим о болезнях. Он все еще в приподнятом настроении из-за премии. Рассказывает мне, что за четыре дня до того, как он узнал о премии, в Чилийском посольстве останавливался проездом из Стокгольма на Балеарские острова Артур Лундквист. Старые друзья о многом говорили за исключением премии, хотя Неруда отметил в речах друга таинственные намеки. Артур приехал прямо после заседаний Шведской академии, где было решено присудить премию Неруде. Но Лундквист оказался настоящим шведом. И у Неруды сложилось впечатление, что и в этом году премии ему не видать.

Я ночую в мавританской спальне посольства. В комнате напротив расположились на несколько дней романист Хосе Доносо и его жена. К обеду обычно приходят Мигель Анхель Астуриас и его супруга Бланка де Мора-и-Араухо. Все идет прекрасно… до поры. Вечером мы втроем идем в кино. На следующий день в полдень — в художественную галерею. Неруда хочет устроить выставку художников, выразивших солидарность с правительством Чили. Под вечер прогуливаемся по набережной Сены. Неруда идет медленно, ему нравится задерживаться возле книжных развалов. Вечером в посольство приходят Луи Арагон, Жан Марсенак, высшие руководители Французской компартии, включая Жака Дюкло. В беседе с ними Неруда объясняет, что Чили может постигнуть судьба Вьетнама, и просит поддержки.

На следующий день я получаю приглашение от второго члена супружеской пары: Матильда шепчет мне на ухо, что хочет поговорить со мною в кафе. Мы отходим от посольства на несколько кварталов. Присев за столик, она внезапно говорит:

— У Пабло рак. Его оперировали, но не радикально. Врачи говорят, что это может продлиться несколько лет, если не случится чего-то непредвиденного. Я никому об этом не говорю, а тебе сказать обязана, чтобы знали те, кому полагается. Пабло ничего не известно, и я должна целыми днями разыгрывать из себя безмятежную жену.

— И он не догадывается?

— Не знаю. Мне он не говорил. А спрашивать его я не могу.